«Мы с тобой из разных миров...» (СИ) - Страница 10

― Сдюжим! Бывало и хуже, ― Стоик ударил викинга по плечу в знак благодарности и ринулся помогать остальным ― битва с драконами была уже в самом разгаре: вокруг горели дома, мелкие постройки, предназначенные для хранения припасов, даже склад оружия теперь полыхал оранжево-красным пламенем, а среди всего этого хаоса находились люди с тяжёлыми секирами и мечами наперевес ― мужчины, женщины и даже подростки, многим из которых даже и десяти зим не успело исполниться.

— Дюже жарко здесь сегодня, а? — Стоик повернулся на знакомый голос и увидел своего старого и верного друга. У викинга вместо левой руки было подобие булавы, а вместо правой ноги — деревянная грубо обтёсанная палка. Но, даже несмотря на увечья, передвигался он довольно быстро и ловко.

— И чего неймётся этим тварям? Остров будто мёдом намазан. Какая Хель несёт их сюда? — вождь сильнее сжал рукоять молота ― того гляди и деревяшка не выдержит гневного напора воинственного мужа и с хрустом треснет либо вдоль, либо поперёк. ― Пора кончать с ними. Иначе от острова камня на камне не останется, — мужчина уверенно пошёл вперёд. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как услышал пронзительный, закладывающий уши свист в небе…

— Ночная Фурия! — возглас, полный ужаса прокатился по полыхающим улочкам селения.

Стоик зарычал, будто дракон, и бросил в медленно светлеющее, но по-прежнему тёмное небо гневный взгляд, пытаясь узреть «чернокрылую тварь», как он часто любил называть Ночных Фурий. Они не воруют еду, не убивают людей, а лишь целят в дома и сигнальные факелы, словно пытаясь отвлечь защитников острова от других драконов. Неуловимые рептилии, скрывающиеся под покровом ночи. Иногда викингу казалось, будто бы сама Нотт* посылает этих ящеров крушить деревню. И сбить их невозможно — летают они настолько быстро, что в ночном небе даже заприметить их крайне сложно.

Через мгновение раздался взрыв от выпущенного драконом залпа. Послышался сильный треск ломающегося дерева, а затем оглушительный грохот брёвен. То был один из домов, в который метила Ночная Фурия.

— Надо прогнать с острова остальных драконов, пока они окончательно не разнесли здесь всё, — Стоик, заприметив низколетящего Громмеля, тащившего в куцых лапах полуживую овцу, запустил в него молот, который попал точно в голову ящера. Жирный дракон выпустил из цепких культяпок единственную свою добычу и с грохотом завалился на бок, не способный более лететь от такого сильного удара.

Тем временем, в доме вождя было уже не совсем спокойно. Маленький мальчик, сын Стоика Обширного, мирно спавший в своей постели буквально полчаса назад, проснулся от ужасного шума, доносившегося с улицы. Скинув с себя тёплую шкуру, он поспешил к окну. Его взору предстала довольно привычная картина: объятая пламенем деревня, а в небе — драконы.

Мальчишка выбежал из комнаты и ринулся вниз, надеясь застать отца дома, но его, конечно же, как и полагалось вождю, здесь не было. За дверью раздавались крики людей, рычание драконов, грохот взрывов и слова самых скверных проклятий.

Инстинкт самосохранения говорил, нет, кричал юному викингу оставаться дома и даже носа не показывать на улицу, но любопытство, в чан с которым боги Асгарда окунули этого юнца, всё-таки пересилило. Стоило приложить немало усилий, чтобы отпереть увесистую дверь, которая была единственной преградой между Хэддоком-младшим и смертью, что, возможно, ожидала его на улице. Выйдя из дома, первое, что увидел мальчик — воняющую тушу мёртвого Змеевика, земля под которым была окрашена в красный цвет. Закрыв нос ладонью, дабы не пропускать в лёгкие металлический запах алой жидкости, сын вождя ринулся вниз по дороге. Вскоре мальчишка оказался в самом центре сражения. Испуганно оглядываясь по сторонам, он искал своего отца, в глубине души надеясь, что с ним всё в порядке.

В деревне царил настоящий хаос: вокруг горели дома, склады с едой и оружием, воздух был насквозь пропитан зловонным ароматом палёной плоти, приправленный металлическими нотками крови. Юный викинг прикрыл рот рукой, словно это могло остановить ужин, который так норовил покинуть пределы его некрепкого желудка.

Мальчик решил отбежать в сторону и укрыться за пока ещё целым домом. Он поднял свои изумрудные глаза к небу — взору то и дело представали драконы, которые тащили в своих лапах наворованное: подохшие от страха и ран овцы, корзины с рыбой и прочая провизия. Было страшно. Юнец в который раз говорил себе, что нужно было остаться дома, как всегда наказывал ему отец.

Сын вождя опустил взгляд на землю и заметил бесхозный меч. Не понимая зачем, он подбежал к нему и ухватился за рукоять, будто то была спасительная соломинка для утопающего. Оружие оказалось довольно тяжёлым для мальчика, который не отличался крепким телосложением, поэтому металл то и дело норовил притянуть юного викинга к земле. Взяв железку за рукоять двумя крошечными руками, Иккинг хотел было отправиться обратно к дому, но внезапно перед ним приземлился огромный дракон, который моментально вспыхнул ярким пламенем.

Потеряв дар речи и способность мыслить, мальчонка выронил из рук оружие, звонко брякнувшее о мелкие камни, и попятился назад. Рептилия же медленно, чуя ужас, что испытывал викинг, стала подползать к своей жертве. Тихое рычание вырывалось из пасти дракона. В любой момент эта тварь могла напасть, и мальчик это понимал, но ничего не мог поделать — слишком мал он для того, чтобы противостоять Ужасному Чудовищу, без труда могущему разодрать его на части.

— Иккинг! — имя, отчаянно выкрикнутое кем-то, отвлекло и дракона и самого мальчика. Оба резко повернули головы на источник шума — навстречу бежал огромный воин с увесистой секирой в руках. Быстро оказавшись рядом, он взмахнул топором прямо пред рогатой мордой ящерицы. Дракон злобно зашипел и оскалился.

— Убирайся отсюда! — викинг заслонил собой сына вождя. — Прячься, скорее!

Здравый смысл уже давно бил в набат и говорил: «проваливай, пока кости целы», но то ли от ужаса, то ли от любопытства мальчишка не мог и шага ступить. Мужчина, так вовремя пришедший ему на помощь, заметил, что Иккинг не собирается никуда уходить.

— Проваливай отсюда, малец! Или, клянусь Тором, смерть в пасти этой твари будет подарком асов по сравнению с тем, что сделаю с тобой я.

Больше мальчишку просить не надо было. Со всех своих коротких ног он кинулся прочь, не оборачиваясь. Но Ужасное Чудовище не хотело просто так отдавать найденную добычу. Рептилия рванула в сторону, вознамерившись догнать Иккинга. Викинг, ставший на защиту бестолкового и чрезмерно любопытного ребёнка, успел вовремя среагировать на неожиданный порыв рептилии перекусить сыном вождя. Развернув секиру, воин плашмя опустил её на морду дракона. Ящер лишь мотнул огромной головой и вновь ринулся за мальчишкой.

— Да какого Локи тебе от него нужно? — гнев и недоумение скользили в голосе викинга. Он тут же кинулся за драконом. Хоть сын у Стоика и непутёвый, но он будущий вождь Олуха — спасать надо.

Невольным свидетелем произошедшего стал поглощённый битвой Стоик ― мужчина заметил по левую сторону от себя слишком активное движение, а потому и внимание воина оно привлекло особое. Викинг повернул голову, и глазам его предстало то, что меньше всего ему хотелось видеть, то, от чего разгорячённая кровь моментально застыла в жилах: Иккинг, его единственный сын, еле как успевая уворачиваться от клыков и когтей, убегал от исполинских размеров Ужасного Чудовища, ловко перебиравшего своими огромными крыльями.

Не раздумывая, Стоик бросился к ним. Обезумевшая рептилия загнала напуганного до смерти сына вождя в ловушку между собой и невысокой стеной, перелезть через которую для мальчишки не представлялось возможным. Юнец вжался в стену, а дракон приготовился к атаке.

На счастье Стоика, рядом с ними оказался один из викингов, который сумел отвлечь внимание Чудовища от Иккинга. Воин быстро оказался возле ящера и замахнулся секирой, намереваясь нанести смертельный удар. Однако, сделав подсечку длинным хвостом, рептилия сбила воина с ног, а после со всей своей драконьей силой опустила огромную когтистую лапу на его грудь, с треском проломившуюся под натиском ящера. Дракон, учуяв, что жертва более не сопротивляется, обнюхал перекошенное тело воина, а после отбросил его в сторону, будто бы то была редкостная мерзость.