Мы пришли с миром - Страница 7

– Я позвоню, – донеслось с лестничного марша.

Вот, значит, как… Я выглянул на лестничную площадку. Со стены на меня насмешливо пялилась жёлтая рожица.

– Тебе бы всё хихоньки да хахоньки… – мрачно пробормотал я и закрыл дверь. Очарование светлых надежд, царившее в душе после посещения Оксаны, улетучилось без следа. Насмотрелась Любаша американских фильмов, где, что ни отчим, то обязательно похотливый педофил, и теперь, похоже, переживает…

Я принял душ, надел спортивный костюм и, выйдя на лоджию, взялся за уборку. Заготовки сдвинул на середину верстака, щепу и крупную стружку сложил в ящичек, а мелкую стружку и опилки смёл в мусорное ведро. Больше я сегодня работать не собирался – не было настроения. Сварил супчик из пакета, поужинал, отрешённо глядя в беспросветный мрак за окном. Такой же беспросветный, как и в моей душе. Оставалось надеяться, что всё образуется и на старости лет лёгкий ветерок от крыльев синей птицы из волшебной сказки развеет моё одиночество. Неужели сказочные истории происходят только с Золушками и только в юном возрасте? Надежда умирает последней, но пока она жива, теплится последняя искорка, я буду верить в сказку со счастливым концом. А что мне ещё остаётся?

Бесцельно послонявшись по квартире, я включил телевизор, но больше пяти минут смотреть не смог. Настолько паршиво было на душе, что ничего в жизни не хотелось. Разве что удавиться.

Тогда я прошёл на кухню, достал из шкафчика начатую бутылку водки, налил сто граммов, принял как снотворное и направился спать. Авось утром всё утрясётся и мир предстанет перед глазами не таким мрачным. Хотя бы с проблесками света.

Проснувшись утром, я первым делом заглянул на лоджию, откуда мне сквозь сон всю ночь чудилось шуршание. Неужели завелись мыши? Злейший враг театральных кукол, грызут не только кукольную одежду, но и дерево, обезображивая кукол до полной непригодности. Не случайно Буратино преследовала крыса Шушера, а его деревянный сородич Щелкунчик воевал с мышиным королём.

Мышей я не увидел, но заготовки, аккуратной кучкой сложенные вчера вечером, были разбросаны по всему верстаку. Придётся заводить кота, пришёл я к неутешительному выводу. Тоже не лучший выход – любят кошки поиграть с куклами, поточить о них когти, – но из двух зол выбирают наименьшее.

Умывшись и побрившись, я приготовил яичницу, кофе и, уже заканчивая завтракать, нашёл более приемлемый вариант. У соседа по лестничной площадке жил громадный рыжий кот Леопольд, в противовес своему крайне миролюбивому мультяшному тёзке известный не только как мышелов и крысолов, но и гроза дворовых шавок. А что, если взять кота у соседа? Всё равно кот почти не живёт дома, больше бродит по двору и только на кормёжку забирается в квартиру по веткам тополя через форточку. Лишь бы сосед оказался дома.

Честно говоря, не очень хорошо знаю своих соседей. Так уж устроена жизнь, что связующим звеном между семьями являются женщины – они всегда найдут повод посудачить, поэтому знают не только ближайших соседей, но и всех жильцов дома. Мало того – знают, кто на ком женился, кто чем болел, у кого дети отличники, а у кого разгильдяи… Короче, всю подноготную, чуть ли не до банковских счетов. А поскольку я никогда не был женат, то, естественно, знал только, что соседа зовут Коля, а его жену – Юля. Обоим за сорок, дети взрослые, с ними не живут, вот, пожалуй, и всё. Кто из них где работает или не работает, понятия не имел. О коте Леопольде и то знал больше, поскольку часто встречал во дворе.

Я вышел на лестничную площадку и на всякий случай проконсультировался с жёлтой рожицей.

– Как по-твоему, даст сосед кота?

«То ли да, то ли нет», – загадочно ответила лучезарная улыбка нарисованной рожицы.

– Тебе бы гадалкой работать, – вздохнул я и позвонил в соседскую дверь.

Открыл Николай. В трусах и майке, и по помятому лицу можно было предположить, что он либо с похмелья, либо после ночной смены – только что заснул, а я его разбудил.

– Привет, Николай.

– Привет, сосед… – буркнул он, окидывая меня сумрачным взглядом. Денег в долг я у него никогда не брал, но он, похоже, решил, что я пришёл именно за этим, и готовился отказать.

Я не стал его разочаровывать.

– Коля, не одолжишь ли на время, денька на два… кота?

– Не… – замотал головой Николай. – У самого до получки… – Тут до него дошло, что я прошу не деньги, он выпрямился, и его глаза округлились. – К-кота?!

– Да. У меня вроде бы завелись мыши.

Коля задумчиво почесал затылок.

– А чего, собственно, не одолжить? Он иногда, зараза, по неделям не появляется, а тут на два дня… Погоди, посмотрю, дома ли он.

Николай босиком прошлёпал на кухню.

– Дома! Дрыхнет на батарее…

Он вернулся, неся охапку рыжей свалявшейся шерсти с зелёными глазами, безвольно висевшую на руках. Леопольд выглядел до крайности ленивым и апатичным, и если бы я не видел его пару раз во дворе с крысой в зубах, точно бы подумал, что от такого кота не будет толку.

– Бери.

Я взял кота и чуть не уронил – весил он килограммов шесть-семь, если не больше.

– Можешь и неделю держать у себя. А надоест, выгонишь в подъезд, дорогу домой он знает.

– Спасибо.

– Не за что… – широко зевнул Николай. – Пойду спать, сегодня опять в ночную…

Я занёс кота в квартиру, бесцеремонно сбросил на пол и закрыл дверь. Кот упал на лапы, потянулся, зевнул, посмотрел на меня укоризненно и с невозмутимым спокойствием поплёлся на кухню. Обнюхал плиту, снова одарил меня укоризненным взглядом, тяжело вздохнул и направился через комнату на лоджию. Будто понимал, на какую работу его наняли, и, как настоящий профессионал, приступал к работе с ленцой.

Я не пошёл за котом, а сел на тахту, прекрасно понимая, что мышиная охота должна осуществляться без свидетелей.

Как только кот ступил на порог лоджии, куда только подевалась его ленца! Присел, замер и уставился неподвижным взглядом куда-то вверх. Шерсть распушилась, кончик вытянутого в струнку хвоста мелко подрагивал. С минуту он нацеливался на добычу, а затем рыжей молнией бесшумно метнулся к верстаку. С лоджии донеслась отчаянная возня, стук падавших с верстака заготовок… Затем вдруг раздался душераздирающий мяв, Леопольд стремглав выскочил с лоджии, стелясь по полу, пересёк комнату и выскользнул в прихожую.

Я вскочил с тахты, бросился за ним и включил в прихожей свет. Сжавшись в комок, Леопольд забился в угол у входной двери, смотрел на меня безумным взглядом и затравленно шипел. Никогда не видел его таким – во дворе он отважно гонял пинчеров, а если на него пытались устроить охоту доберманы из соседнего двора, с достоинством ретировался на тополь и затем не обращал внимания, как собаки беснуются внизу.

– Что ты, Леопольд… – попытался я успокоить кота и нагнулся, чтобы погладить.

Кот прижал уши, ощетинился, шипение перешло в утробный клекот с брызгами слюны из ощерившейся пасти, и я поспешно отдёрнул руку. Ну и дела! Я осторожно приоткрыл дверь, кот опрометью бросился вон, в два прыжка преодолел лестничный марш и был таков.

Запоздало поёжившись, я представил, как кот, захватив мою руку когтистой лапой, рвёт её до мяса. Однако что могло довести Леопольда до такого остервенения?

– Ну и как тебе всё это? – очумело поинтересовался я у рожицы на стене.

«Тебе что, свои проблемы больше обсудить не с кем?» – сказала мне её улыбка.

– В том-то и дело, что не с кем… – вздохнул я, закрыл дверь и вернулся в комнату.

В начале двадцатого века из Америки в Европу в трюмах кораблей прибыли непрошеные поселенцы – жирные и неповоротливые чёрные пасюки до трёх килограммов весом. Несмотря на то что их экспансия в Европу прошла успешно, встречаются они крайне редко из-за низкой плодовитости. Зато настолько агрессивны, что чёрных пасюков боятся даже коты. Неужели такой пасюк забрался в мою квартиру? Странно, в общем-то, в отличие от обычных крыс и мышей чёрные пасюки не верхолазы и если обосновываются возле человеческого жилья, то исключительно в подвалах. С другой стороны, чем чёрт не шутит? Когда-то дикие утки стороной облетали города, а теперь селятся на крышах, выводят там птенцов и даже на зиму не улетают в тёплые края…