Мы пришли с миром - Страница 4

– А это кому подарок? – спросила она.

– Это не подарок, а заготовка для куклы. Положи на место.

Оксана снова окинула меня взглядом с головы до ног и заметила:

– Гляди-ка, а в костюме и при галстуке можно принять и за порядочного человека.

Она сунула полено в пакет и скрылась в комнате. Я причесался у зеркала, поправил галстук, смахнул с пиджака ворсинки овчины и направился на кухню, помогать Любаше ставить цветы в вазу.

Отстоянной воды не нашлось, и мы воспользовались кипячёной. В остальном же строго следовали советам продавщицы из цветочного киоска.

– Красота! – сказала Любаша, подняла вазу и залюбовалась розами. Она оглянулась на дверь и быстро поцеловала меня в губы. – Идём за стол.

Стол на троих был накрыт в проходной комнате.

– Я никого больше звать не стала, – извиняясь, сказала Любаша и поставила цветы посреди стола. – Не такая уж и дата… Завтра на работе отметим.

Работала Любаша библиотекарем в городской библиотеке, и как они с дочкой вытягивали на её зарплату – уму непостижимо. Знаю, как завтра будут справлять день рождения на работе – по кусочку торта, чай… На том и всё.

Я окинул взглядом небогатый стол. Мясной салат, соленья, грибы, холодец… На их фоне бутылка коньяка и шампанское смотрелись как аристократы среди бедных родственников. Дурак, не сообразил прикупить чего-нибудь вкусненького. Сказано, мужик, которому главное, чтобы на столе наличествовало спиртное. Хотя при другом раскладе я посчитал бы стол вполне праздничным.

Любаша расправила розы в вазе и только тогда наконец заметила шампанское и коньяк.

– Ой, а я водку на лимонных корках настояла…

– Водку будем пить в другой раз, а сейчас – шампанское!

Я взял бутылку, снова прошёлся взглядом по столу, но увидел только две рюмочки.

– Тащи бокалы! – сказал Оксане.

Моё распоряжение Оксана выполнила беспрекословно. Ни капли яда не упало с её языка. Скорее всего, потому, что принесла не два, а три бокала.

– Может, оставим шампанское под торт? – растерянно предложила Любаша. – А то у меня ничего на столе под него нет… Не огурцами же закусывать?

– И под торт останется! – возразил я. – Но первый тост за именинницу обязательно с шампанским.

Наклонив бутылку, я выстрелил так, что пробка осталась в руке, и принялся разливать по бокалам.

– Имениннице… дочке…

– Оксане чуть-чуть! – предупредила Любаша.

– Лей-лей, не жалей… – возразила дочка. – Чтоб бокал полным был, счастья не будет…

Я выполнил обе просьбы – плеснул так, что пена заполнила весь бокал, но когда опала, шампанского оказалось на донышке.

– С днём рождения, Любаша! – Я поднял бокал. – Пусть все твои желания сбудутся, и чтобы твои глаза всегда сияли от счастья, родная!

Мы сдвинули бокалы.

– Кому родная, – уголком губ пробурчала Оксана так, чтобы слышал только я, – а кто только сбоку лежал…

Взрослая она была не по годам.

Мы выпили стоя, затем сели.

– Тебе положить салат? – спросила Любаша.

– Погоди, это ещё не всё. – Я полез в карман, достал футляр и положил на стол перед Любашей. – Открой.

– Это… что? – дрогнувшим голосом спросила Любаша и растерянно посмотрела мне в глаза.

– Мой подарок.

Любаша протянула руку и открыла футляр. Блеск серебра и свет бирюзы, казалось, хлынули в комнату.

– Таки богатенький Буратино… – ошеломлённо прошептала Оксана, переводя взгляд с меня на маму, с мамы на футляр, с футляра на меня.

Любаша замерла, не отрывая взгляда от серебра с бирюзой, затем побледнела, лицо её перекосилось, и она, закрыв лицо руками, в голос зарыдала.

– Мама, что ты… – всполошилась Оксана.

– Мне… мне… никто… никогда… – захлёбывалась слезами Любаша, пытаясь унять рыдания.

Я отнял её правую руку от лица, взял из футляра перстенёк и надел на палец.

– С днём рожденья.

– Я… Я сейчас…

Любаша вскочила из-за стола и выбежала в ванную комнату.

Я развёл руками, но довольной улыбки сдержать не смог. Оксана смотрела на меня во все глаза – кажется, я впервые произвёл на неё впечатление, – и её взгляд пробудил во мне давно угасшую надежду, что мы сможем когда-нибудь подружиться. Во всяком случае, мне этого очень хотелось.

Через пару минут Любаша вернулась, обняла меня за шею влажными руками и поцеловала.

– Спасибо…

Она смущённо взъерошила мне волосы и села за стол. Умываясь, она смыла тушь и помаду, и то ли от этого, то ли от беззащитной растерянности показалась мне ещё красивее. Я иногда намекал, что макияж её портит, но она никогда не соглашалась со мной, отшучиваясь, что мне жалко денег на косметику. Чисто женская психология – хочется выделиться, и одновременно быть не хуже других.

– Надень весь гарнитур, – попросил я.

– У меня уши не проколоты… – покраснела Любаша.

– Тогда кулон.

– Я тебе помогу, – предложила Оксана, подхватилась с места, взяла цепочку с кулоном, накинула маме на шею и застегнула сзади.

– Красавица! – объявил я. – Королева! Коньячку?

– Да… – стесняясь, согласилась Любаша.

Оксана бросила на меня ревнивый взгляд, но в этот раз не отпустила никакой колкости.

Я налил коньяк в рюмочки, а Оксане в бокал компот, и мы снова выпили за именинницу.

– Холодец? – будто извиняясь, предложила Любаша. Лимона под коньяк на столе не было.

– Да.

– С хреном, – пододвинула ко мне блюдечко Оксана.

Я настороженно глянул на неё, ожидая очередного подвоха. Но нет, обычной неприязни в глазах Оксаны не было. Наоборот, прочитал в них нечто вроде удивлённого уважения. Кажется, дело начинает сдвигаться с мёртвой точки. Глядишь, скоро и у меня будет нормальная семья, как и у всех людей. С любимой женой и взрослой дочерью.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Послушай… – Любаша задумчиво покрутила на пальце перстенёк. – Это, наверное, дорого стоит… Откуда у тебя такие деньги?

– Не бери в голову, – улыбнулся я. – Получил сегодня заказ на изготовление куклы, и мне заплатили аванс. Баснословные деньги – пятьсот долларов.

– Это из того бревна, что у тебя в пакете? – не поверила Оксана.

– Из того самого полена, – поправил я.

– Правда? – переспросила Любаша.

– Самая что ни на есть. Предлагаю налить и в третий раз выпить за именинницу.

– Лучше за твою удачу, – не согласилась Любаша. – Чтобы побольше было таких заказов.

– Первые три тоста только за именинницу, – возразил я. – Ты моё счастье и моя удача.

– Тридцать пять, тридцать пять, мама ягодка опять! – высоко подняв бокал с компотом, торжественно провозгласила Оксана, и мы рассмеялись.

Затем всё покатилось по известному сценарию праздничного застолья. Ели, пили, говорили о пустяках… Оксана включила телевизор, по которому транслировался юмористический концерт, и мы много смеялись. Затем пили чай со знаменитым Любашиным тортом. Что удивительно, но за весь вечер строптивая Любашина дочка больше не отпустила в мой адрес ни единой колкости.

Когда Оксана наконец выскользнула из-за стола, я положил руку на ладонь Любаши и тихо спросил:

– Я сегодня останусь?

– Что ты, что ты… – зашикала Любаша, покраснела и поспешно выдернула руку. – Оксана ещё не привыкла к тебе… Я завтра после работы зайду…

Притворно вздохнув, я развёл руками и тут заметил, что обтянутый чёрным бархатом футляр исчез со стола. Я поискал глазами по комнате и в отражении стёкол серванта увидел, как Оксана крутится возле зеркала в прихожей, прикладывая к мочкам ушей мамины серьги. На душе у меня потеплело и стало так хорошо, будто это был мой праздник. А почему, собственно, не мой?

На следующий день резко потеплело, но в сквер торговать куклами я всё равно не пошёл. Мог позволить себе такую роскошь. К тому же надо было выполнять заказ.

Разогрел пиццу, приготовил кофе, позавтракал и, надев кожаный фартук, направился на лоджию. Квартира у меня однокомнатная, небольшая, зато с просторной лоджией, которую я оборудовал под мастерскую. Положив на верстак полено, достал из пакета бумажный сверточек и развернул. В свёрточке находился обыкновенный спичечный коробок, а в нём – переложенные ватой два карих стеклянных глаза. Маленьких, как бусины, будто их специально делали для кукол. При изготовлении театральных кукол редко используются стеклянные глаза, они встречаются разве что у дорогих игрушек наподобие куклы Барби. Но, как ни правдоподобно выглядят стеклянные глаза, обмануть своим неподвижным взглядом они могут только ребёнка. У этих же глаз, стоило мне наклонить коробок, зрачки двигались.