Мы придем на могилы братишек - Страница 2

— Пристрелялись! Уводите их к …матери!

Рыжий, мгновенно перекинув спаренные изолентой магазины, выпустил пару коротких очередей в ту сторону, откуда летели гранаты, а затем попытался одной рукой приподнять швейцарца. Но тот словно прирос ко дну окопа. Боец, оскалившись, забросил автомат за спину, рванул врача двумя руками, поставил на ноги и погнал вперед, закрывая его своим телом. Сзади, наступая на пятки ускользающим жертвам, прошлась автоматная строчка, ударил разрыв. Рыжий почувствовал, как мгновенно взмокла спина под ставшим словно пуховым броником.

Впереди него Клепа на руках тащил совершенно обмякшую переводчицу. Водитель вышел из ступора и уже успел обогнать всех, первым нырнув в извилистый овражек за поворотом, к которому устремилась вся группа.

Певец, устроившись за джипом, прикрывал «спасателей» и их подопечных. Он уже успел высадить два полных магазина и растягивал патроны из третьего, прикидывая, не ловчей ли будет пустить в ход свой подствольный гранатомет. Что-то глухо стукнуло в колесо джипа, и под его колено подкатился какой-то продолговатый предмет. Певец скосил глаза. Возле самой ноги, прямо у него под пахом лежал такой до боли знакомый, черный, с серебристой головкой выстрел от подствольника. Но не новенький, случайно выпавший из подсумка, а с закопченным донышком, поцарапанный при падении, только что прилетевший, чтобы забрать его жизнь…

Запал ручной гранаты работает три-четыре секунды с небольшим. Граната от подствольника должна взрываться при ударе о землю мгновенно. На сколько может затормозить взрыв несработавший пьезовзрыватель, Певец не знал. И выяснять не собирался.

Шальной пулей пролетев над кюветом, он успел догнать своих. А потом развернулся и пошел: спиной — вперед, лицом и полыхающим последними очередями автоматом — к стреляющим кустам. Снова прикрывая и своих товарищей, и тех, кто его так презирал и ненавидел.

Обстрел оборвался также резко, как и начался. В планы стрелявших долгий бой не входил. Загрохотавший с блок-поста АГС быстро расставил последние точки в этом споре пороха и металла.

Сам Костя ничего этого уже толком не помнил. Снова он включился только тогда, когда все закончилось и Чебуратор, со всей дури хлопнув его по плечу, весело произнес:

— Ну ты, брат, в тельняшке родился…

У слегка посеченного осколками джипа, возле колеса, лежала так и не разорвавшаяся маленькая черная, как сама смерть, граната. Трое спасенных омоновцами людей, косясь то на нее, то в сторону кладбища, торопливо сели в машину. Могучий двигатель взревел и белый автомобиль с красными крестами на дверках унес их прочь от страшного места.

Змей доложит руководству об этом инциденте по телефону сорок минут спустя. После того, как побывает на месте работы досмотровой группы и заменит счастливо избежавших смерти товарищей на свежих бойцов. Утром, на совещании в ГУОШе, руководство потребует у него еще и письменный рапорт.

Неделю спустя, в комендатуру зайдет в сопровождении молчаливого чернобородого мужчины симпатичная, кареглазая девушка-чеченка. Она спросит, мягко припевая на гласных:

— А где тут у вас такие ребя-ата: один та-акой рыженький, на нашего похож, а второй — та-акой… у него рукави-ички без пальцев?… И с ними еще один был… Работают? Жа-алко…Передайте им спа-асибо. Они меня спасли, когда в ваших на дороге стреляли.

Немного подумает и поправится: «Когда в нас стреляли.»

От иностранцев никакой информации не поступит. Не появятся в западных газетах громкие заголовки: «Русские милиционеры закрывают собой представителей гуманитарной миссии!». И швейцарский врач, человек несомненно цивилизованный, культурный и воспитанный, не найдет времени и возможности, чтобы отыскать и поблагодарить людей, вытащивших его из зубов смерти.

На периметре комендатуры шел бой. Боец в «Сфере» и бронежилете, расположившись в самом центре амбразуры и тщательно прицелившись, садил одиночными из автомата — тах! — тах!.. тах! Пулеметчик, обмотанный лентами поверх тельняшки, на манер революционного матроса, стоя на открытом пятачке, по ковбойски — от пояса поливал «зеленку» длинными очередями из своего ручника. Длинный Пастор, командир расчета АГС, четко, по уставу подавал команды наводчику, пока тот, нажав на гашетку, не заглушил его голос гулкой короткой очередью: дум-дум-дум! Через пару секунд из «зеленки» отозвались разрывы долетевших выстрелов: тах-х…тах-х…тах-х!

С противоположной стороны на территорию комендатуры влетел «Урал», за ним — БТР сопровождения с бойцами ОМОН на броне.

С подножки машины на ходу спрыгнул Шопен — командир отряда, бегом направился в сторону постов, где вперебой стучали выстрелы, с сухим треском разорвалась ручная граната. Бойцы горохом сыпанули с брони, рванули вслед за ним.

— Что происходит? Прекратить огонь! Ты что, сдурел, как мишень торчишь?! — Шопен, схватив пулеметчика за шиворот, рванул его за угол кирпичного сарайчика, в укрытие. — Где противник, кто дал команду стрелять?!

— Все нормально, командир! — От стены сарайчика отделились двое в вопиюще гражданских нарядах. Джинсы, футболки. У одного на плече — профессиональная видеокамера.

Шопен, потеряв дар речи, стоял и смотрел на это явление. Наконец, задавив себя и остановив гневно заигравшие желваки на скулах, он своим обычным ровным голосом спросил.

— Кто такие?

— Телевидение. Мы тут ребят попросили поработать в кадре. Третий день в городе, ничего интересного. Спасибо, ваши помогли.

Шопен развернулся к бойцам. Те стояли, переминаясь с ноги на ногу и понурив головы.

— Кто дал команду?

Молчание.

— Мой зам в курсе?

— Так точно.

Долгая пауза повисла в воздухе предгрозовым разрядом. Даже задиристый, разбитной наводчик АГС подтянулся, ожидая, что же сейчас произойдет.

— Хорошо, идите!

Дружный облегченный вздох вырвался из десятка молодых могучих легких.

— Да нам бы надо еще… — начал один из телевизионщиков.

— Вам нужно, чтобы шальной пулей кого-нибудь завалило в результате вашей клоунады? Чтобы сюда через час десяток комиссий понаехал разбираться, кто нарушает приказ командующего гарнизоном, открывает огонь без разрешения? Чтобы опять местные шум подняли! Мы только-только с ними отношения наладили. Вы же (с нажимом на «вы») вещаете, что мы на мирной российской территории конституционный порядок наводим. Что здесь войны нет. Так какого… — Шопен еле сдержался — вы нам ее здесь устраиваете. Вон, полюбуйтесь — уже делегация идет!

И точно: от крайних домов частного сектора неспешно шли несколько стариков в папахах, один опирался на посох. Впереди бежал молодой парень, размахивая руками и что-то крича.

— Но ваш заместитель…

— Вот вместе с ним на пару теперь и объясняйтесь. Пастор!