«Мы от рода русского» - Страница 57

Ныне печенеги были расколоты. Одни из них поддерживали Византию, а другие были мирны и союзны со Святославом.

Готовясь к схватке с Иоанном Цимисхием, Святослав позаботился и о перемене внешнеполитического курса Болгарии. Царь Петр был мертв. Теперь на престоле оказался молодой Борис, который едва ли мог разделять прежние провизантийские позиции своего отца, ведь именно его и его брата греки требовали заложниками в Константинополь взамен заключения нового мирного договора с Болгарией. Во всяком случае, в ходе военных действий оказалось, что в составе союзной армии дерется с греками и болгарский отряд, что Преславу обороняли против византийского войска и болгары, и руссы во главе с Сфенкелом, как называет Лев Дьякон русского вождя, под которым, видимо, имеется в виду Свенельд- испытанный русский воевода, соратник еще князя Игоря, герой разгрома древлян и участник переговоров с послами Цимисхия под Доростолом в 971 году.

За то, что к весне 970 года Болгария стала прочной союзницей Руси, говорят многочисленные факты, на которые указали как советские, так и болгарские историки, а также некоторые объективные буржуазные исследователи,

Болгары всей силой обстоятельств должны были вернуться к союзу с Русью. Закрепившись в Подунавье, Святослав более не вступался в дела этой страны. Но провпзаптинская группировка, окружавшая царя Петра, постепенно, выполняя волю Константинополя, толкала страну к противоборству с Русью. И снова вокруг Поду-навья разгорелись военные действия, и снова Святослав победил, и снова, закрепившись на Дунае, великодушно прекратил военные действия против болгар, хотя руссам ничего не стоило пройти в это время всю страну: болгарская армия была разбита, а руководство со смертью царя Петра деморализовано.

В это время, как мы видели, Византия бросила Болгарию на произвол судьбы, и вес более и более выявлялась коварная роль византийской дипломатии - обескровить в междоусобной борьбе два дружественных славянских государства, и прежде всего Болгарию, с тем чтобы затем уничтожить окончательно болгарскую государственность, превратить страну в свою провинцию.

Кажется, новое правительство царя Бориса стало осознавать эту ужасную перспективу. Болгария бурлила. Это видно хотя бы из того, что раскололось население Переяславца после ухода Святослава к Киеву. Подобный же раскол наблюдался и в других болгарских городах. Уже позднее - во время войны с Византией, когда болгары сражались рядом с руссами, служили им проводниками, а руссы вместе с болгарами обороняли их города, стояли насмерть во время штурма болгарской столицы Преславы и Доростола,- находились те, кто мечтал о прежнем союзе с Византией, кто ненавидел Русь. С ними Святослав жестоко расправился. Так он казнил в Филиппополе (нынешний Пловдив), который находился неподалеку от границы с Византией и в котором особенно ощутимо было византийское влияние, часть пленных - то ли болгар, то ли греков, подавил зреющий заговор в Доростоле во время осады его греками.

И все же, как это показывают последующие события русско-византийской войны 970-971 годов, к весне 970 года Болгария стала союзницей Руси. Вполне очевидно, что в болгарском руководстве возобладали те деятели, которые видели катастрофичность соглашательской провизантийской линии грекофилов и которые рядом с новым царем Борисом и повели Болгарию по прежнему антивизантийскому руслу.

Пока шли переговоры, русские отряды постоянно тревожили своими набегами владения Византии, К лету в ставку Святослава подошли союзные венгры и печенеги. Переговоры с послами Иоанна Цимисхия были прерваны. Русская летопись так описывает эти события.

Святослав якобы заявил грекам: «Хочю на вы итп и взяти градъ вашь, яко и сей», т. е. Переяславец. Греки предложили дань и спросили о количестве русского войска, на которое ее надо было бы выплатить. Святослав разгадал их хитрость. Итог был такой: «И пристроиша грьци 100 тысящь на Святослава и недаша дани. И по-иде Святославъ на греки…» Но это было уже к лету 970 года, когда подошли союзники.

Об этом же предвоенном периоде в отношениях между странами рассказал и Лев Дьякон. Иоанн Цимисхий стал активно готовиться к противоборству с Русью и Болгарией. Он приступил к реорганизации своей армии, создал отряд «бессмертных», приказал двум своим лучшим полководцам - патрикию Петру, взявшему Ан-тиохию, и магистру Варде Склиру - отправиться с лучшими легионами из Малой Азии и Сирии в Европу, «в пограничную и близкую область Мисии (Болгарии)». Там им надлежало охранять византийские владения от «скифских» набегов. Подготовка к войне с Русью, которую начал еще Никпфор Фока, продолжалась полным ходом.

Широкие военные действия начались на просторах Фракии и Македонии летом 970 года.

Святослав повел наступление несколькими отрядами. Сам он выступил во Фракию и дрался там с войсками патрикня Петра. Одну из этих битв красочно и романтично описал русский летописец. Именно в этой битве во Фракии, где обе сражающиеся стороны проявили упорство и воинскую доблесть, Святослав обратился к своим воинам со словами, ставшими легендарными: «Да не по-срамимъ земле Рускне, но ляжемъ костьми, мертвый бо срама не имамъ. Аще ли побегнемъ, срамъ имамъ. Не имамъ убежати, но станемъ крепко, азъ же предъ вами пойду: аще моя глава ляжеть, то промыслите собою»,

И Русь исполчилась, налегла, и одолел Святослав, и бежали греки.

Любопытно, что Лев Дьякон и другие византийские хронисты, рассказывая о ходе войны и о направлении во Фракию патрикия Петра, затем вдруг полностью замолкают о нем. Сопоставив эту скромность с сообщением русской летописи, можно сделать вывод о том, что в битве с легионами Петра во Фракии Святослав одержал верх. Но это не было еще окончанием войны.

Другая часть русского войска двинулась непосредственно к Константинополю. В эту часть входил русский отряд, возглавляемый неким вождем в блестящих доспехах, а также отряды болгар, венгров и печенегов. Эта битва, напротив, нашла отражение в византийских источниках, зато о ней умолчали русские летописи, и, видимо, не случайно. Здесь союзники были наголову разбиты.