Мы, или Рождественский переполох (СИ) - Страница 10

— Вас приветствует старший пилот… — донёсся до нас приятный голос из находящегося где-то у входа в салон динамика.

— Вот же… — упёрлась мужу в плечо лбом, нервно посмеиваясь.

— Наш полёт… — продолжал тем временем пилот.

— Пойдём, — Алекс резко одёрнул толстовку на моей спине, кончики его пальцев мимолётно скользнули вдоль позвоночника.

Меня охватила чувственная дрожь предвкушения. Я посмотрела Алексу в глаза: серебрящаяся радужка, чёрный омут зрачков…

Ни слова больше не говоря, он поднялся. Крепко обхватил меня за руку и быстро повёл по проходу.

Услышав позади шорох, я порывисто обернулась и снова встретилась взглядом с появившейся в салоне стюардессой. Алекс, остановившись, тоже посмотрел на неё.

— Простите, — натолкнувшись на его жёсткий взгляд, она остановилась, не довезя тележку до кресел, где мы сидели. Глянула чуть ниже и, поспешно проговорила с некоторой неуверенностью, снова посмотрев Алексу в лицо: — Ваши напитки.

Пальцы Алекса сомкнулись вокруг моего запястья ещё крепче. Большим он погладил кожу, обведя тонкий браслет, что подарил мне на Новый год вместе с серёжками.

— Оставь всё, мы сами разберёмся, — едва ли не прорычал он.

— На столике? — с прежней неловкостью уточнила стюардесса.

— Всю телегу оставь, — уже с угрозой, продолжая вырисовывать узоры на моём запястье. Стиснул зубы, впившись в стюардессу взглядом, и та, извинившись, поспешила покинуть салон. Ругнувшись сквозь сжатые зубы, Алекс буквально доволок меня до двери уборной и, открыв, втолкнул внутрь.

Я попятилась, едва не споткнулась и ухватилась за край крохотной раковины.

— Закрой дверь, — выдохнула я и облизнула губы чувствуя, как земля уходит из-под ног. Наверное, это звучало бы не так странно, если бы мы не болтались где-то между небом и землёй.

— К чёрту дверь, — одним шагом он преодолел разделяющее нас расстояние, сгрёб меня и прижал к раковине. Край тут же впился мне в спину, руки его опустились на ягодицы.

Ощутив его твёрдость, я нетерпеливо застонала. Положила ладони на его грудь, просунула коленку меж его ног.

— Действительно к чёрту, — прошептала, порывисто отвечая на поцелуй.

Зубы наши стукнулись, языки столкнулись в нетерпении. Задыхаясь, захлёбываясь собственными чувствами, я комкала свитер мужа, изнывала от охватившего меня жара, от острой необходимости почувствовать его ещё ближе.

Нащупав пуговицу на его джинсах, расстегнула и обхватила рукой плоть. Алекс в который раз выругался, шумно втянул в лёгкие воздух и, сжав мою руку, рывком развернул к себе спиной. Надавил на спину, заставляя нагнуться и тут же спустил мои джинсы.

— Маленькая похотливая сучка, — склонившись, просипел он мне на ухо.

Слегка прихватил зубами мочку с платиновой серёжкой, пососал её, поглаживая мой зад через тонкие кружевные трусики и укусил сильнее.

— М-м-м… — бархат его голоса обволакивал, влажные поцелуи в шею, за ухом, сводили с ума.

Бессильно я заскребла ногтями по раковине. Он принялся сдирать трусы, оголяя меня для себя, и меня снова накрыло дрожью. Поведя бёдрами, я подалась к нему.

— Чёрт бы тебя побрал, Стэлла, — он положил ладонь на мою шею, слегка сдавил, заставил повернуться и влажно поцеловал в приоткрытый рот. — Как же я люблю тебя.

— И я тебя, — с силой укусила его и тут же почувствовала толчок. Вскрикнула, наполненная им, горящая, одурманенная его касаниями, запахом, пониманием, что он мой, а я его. — М-м-м… Да-а-а…

Рука его опустилась с шеи на грудь, второй он крепко взял меня за бедро и принялся толкаться — быстро, размашисто, раз за разом растягивая меня, доказывая, что я принадлежу ему.

Рёбрами я билась о металлическую раковину и краем сознания понимала, что завтра найду на себе несколько свежих синяков. Плевать! Подалась к нему, нагнулась ниже и шире развела ноги, впуская его ещё глубже. Удар, ещё один, глухой стон Алекса…

Внезапно мы полетели куда-то вниз, словно рухнули с высоты. Мгновенный испуг пронзил нутро, дыхание перехватило.

— Вот дьявол! — Алекс навалился на меня, член его оказался так глубоко, что я схватила ртом воздух. Подхватив под животом, он прижал меня вплотную и негромко усмехнулся. Я сглотнула и ответила ему таким же смешком.

— Кажется, это была воздушная яма, — немного развернулась и, ухватив за ворот свитера, притянула его к себе. Поцеловала с наслаждением, сладко и глубоко. — Мне даже понравилось, — прошептала в самые губы, потихонечку укусила и прошлась языком.

Повернулась к зеркалу и увидела наше отражение. Взгляды наши встретились с очередным толчком, с очередным движением навстречу друг другу. В меня до упора, снова и снова… Ладонь Алекса опустилась поверх моей, пальцы сплелись.

— Люблю смотреть на тебя, — на миг он замер внутри, качнулся, давая мне лучше почувствовать себя. — Трахать и смотреть.

— А я люблю, когда ты смотришь, — медленно прошлась языком по губам и увидела, как смешанной со сталью чернотой блеснули его глаза. Не двигаясь, он коснулся моего бедра, по памяти, всё так же глядя на меня сквозь зеркало, обрисовал узор татуировки и с последним завитком вошёл на всю длину.

— Алекс! — вскрикнула я.

Он коснулся моего клитора и принялся ласкать. Я дрожала, в голове не осталось никаких мыслей, как это всегда бывало, когда он брал меня, когда заставлял забывать обо всём, кроме здесь и сейчас, когда всё, кроме здесь и сейчас теряло значение. Влажные шлепки тел, прерывистое дыхание, слетающее с моих и его губ…

— Мой Волчонок… — шепнул он у моего уха. Лизнул раковинку. Быстро, ритмично двигаясь, надавил на клитор, поцеловал в скулу. — Дикий Волчонок…

Я всхлипнула. Напряжение стало невыносимым, каждое его проникновение, касание, каждое его слово сводило с ума, приближало меня к грани, к краю пропасти, в которую, я знала, мы сорвёмся вместе. Его горячее дыхание на моём лице, он внутри меня. Новая встряска — не такая сильная, как первая и… Полёт.

— Да… — я схватилась за раковину.

Всё во мне напряглось так, что казалось, вены вот-вот лопнут, и тут же меня охватила тёплая дрожь ни с чем несравнимого наслаждения. Самолёт тряхнуло в очередной раз, Алекс припечатал меня всей своей тяжестью — влажный, пульсирующий во мне, и меня снова накрыло. Господи…

— Никогда… — со стоном выдохнула я. — Никогда больше не полечу на вот этом…

— А, по-моему, не плохо, — отозвался он сипло, совсем глухо. Обеими руками опёрся о раковину возле моих рук, потёрся носом о затылок и шумно вобрал в себя мой запах. Коснулся губами и прикусил. Заурчал. Большой снежный барс. Опасный. Мой.

Я слышала его дыхание, звучащее синхронно с моим собственным, чувствовала его внутри. Приоткрыв глаза, поняла, что он смотрит на меня. Всё так же, через зеркало и одними губами прошептала:

— Люблю тебя. Вся принадлежу тебе, Алекс. Только тебе.

Он порывисто прижал меня к себе, опустил положил ладонь мне на живот и обрисовал сердечко вокруг пупка. Упёрся подбородком мне в макушку.

— А я тебе, Волчонок, — опустил руку ниже и провёл пальцами по влажной плоти. Поднёс палец к моим губам, и я тут же обхватила его, почувствовала наш вкус. Застонала и откинула голову на его плечо. Взяв меня за руку, он заставил меня коснуться самой себя.

— Ты извращенец, — только и смогла сказать я, когда он, развернув меня к себе лицом, лизнул мою ладонь, после — каждый палец.

— Ещё какой, — прикусил подушечку безымянного пальца. — Какая же ты вкусная, — дёрнул на себя, удерживая мою руку. Ладонь его легла мне на поясницу.

Если бы мы не стояли со спущенными штанами, я бы подумала, что ты хочешь пригласить меня на танец, — с сарказмом заметила я и глянула на открытый унитаз. После — выразительно на мужа.

Ничего не сказав, он потёрся о меня бёдрами и погладил по спине. Самолёт наконец летел ровно, а мы, пахнущие сексом, растрёпанные, просто смотрели друг на друга и чуть заметно улыбались, понимая, что каждый видит в глазах другого своё собственное отражение, отражение своих чувств и одно на двоих: тебе принадлежу.