My December (СИ) - Страница 169

Он зло посмотрел на то, как меняется ее лицо. Как выпученные глаза опускаются на платье, которое она сразу же откладывает в сторону, а затем на него.

И в этот раз она действительно чуть ли не задохнулась.

Что… он… сказал?..

Что это, блин, было?

— Драко, я не…

Он срывается с места, быстрым шагом направляясь к выходу.

— Драко, подожди!

Но он не останавливается, спускаясь по ступенькам. Вылетая из гостиной, несясь по коридорам.

Дальше, дальше.

Улетая куда-то отсюда, улетая далеко. Улетая надолго, теряясь в пространстве.

Сейчас она еще раз глянет в коробку и найдет в уголке маленькую записку. Где аккуратным почерком будет написано:

“Для тебя. Надень его завтра,

Грейнджер”.

И он со злостью вылетает на вершину Астрономической башни, весь вспотевший. Холодные капли тут же остужают его. Льются на голову, плечи, руки, ноги. Намокает вся одежда и прилипает к телу.

Но ему все равно. Ему так все равно.

Он кричит. Стонет. Плачет.

Горькие слезы катятся по щекам, смешиваются с дождем. Вскрики заглушаются раскатами грома, который трещит над головой. Который стреляет и, кажется, что звук разносится по всей школе.

И он оглушен. Отдаленно понимая, что орет. Что садится на мокрой пол, зарываясь руками в волосы. Вытирая слезы дрожащими пальцами, смывая их каплями дождя.

Ненавидит. Он ненавидит эту дуру.

Терпеть не мог, всем своим нутром.

Потому что… блять! Да потому что всего через сутки он должен будет убивать ее!

А сейчас она сидит в комнате и тихо радуется его подарку. А завтра он направит на нее палочку, пока она будет в этом платье умирать от страха. Пока будет молить о пощаде.

Умереть. Если бы он только мог умереть сейчас — это было бы лучшим мгновением его жизни. Это было бы то, ради чего он прошел бы мили.

Потому что смерть — это то, чего он так ждал. И то, чего не дождался. Так как в этом мире не бывает все просто и легко.

И сдохнуть под этим ужасным дождем было бы лучшим подарком. Однако столь дорогие презенты судьба дарить не готова.

***

Тихий ветер мягко ударял в большое окно, будто не предвещая ничего страшного и опасного. Но темные тучи, которые сходились на небе, становились все мрачнее и мрачнее, готовые в любую секунду выпустить огромную порцию снега. Девушка, стоящая перед зеркалом, словно не замечала их, крутясь вокруг себя.

“Идеальное платье”, — думала она, смотря на столь дорогой подарок.

Он облегал ее фигуру, сходясь на талии. Длинный шлейф расходился к полу, обхватывая бедра приятной тканью. Платье струилось по телу, как вода, прохладно касаясь кожи. Красивые узоры виднелись на груди и спускались ниже, к животу, облепленные изысканными камнями ручной работы. Спина была закрытой, зато плечи и руки оказались оголенными, показывая, насколько худой была девушка.

Она была настолько идеальной, как и это платье, со слезами на глазах стоя и рассматривая собственное отражение в зеркале. Гермиона была взъерошенной, без макияжа, но слишком красивой в этом подарке, что не верила глазам. Потому что… Мерлин, она не видела ничего прекраснее.

Локоны, которые она предварительно выровняла, не опрятно опускались на изгибы груди и закрывали торчащие ключицы. Девушка подошла к комоду, чтобы достать старую расческу и привести волосы в порядок.

Честно говоря, она понятия не имела, что именно хочет сделать с ними: оставить ровными или попытаться состроить красивую шевелюру. Однако, постояв пару минуту с расческой, решила, что к такому богатому наряду уже не нужно стараться. Гораздо красивее будет просто положить ровные локоны на плечи.

Следующим этапом была косметика. Гермиона посчитала, что нужно в таком возрасте привыкать краситься. К тому же…

Черт! Она даже представить себе не могла, насколько красив будет Драко. В дорогущем костюме из натуральных шелков, в лаковых туфлях, начищенных до блеска. С темной бабочкой на длинной шеи и зачесанными волосами. Поэтому она просто обязана выглядеть не хуже — хотя бы, как партнер по танцу, открывающему вечер.

Ей почему-то вспомнилось, как Гарри выходил в Большой зал, как участник состязания, и все ученики наблюдали за его танцем. Так будет и в этот раз, только по середине, взявши Драко за руку, будет кружиться она.

Она подвела губы алой помадой, в тон к цветку, который закрепила на волосах. Сделала легкие стрелки на глазах, подчеркивающие их цвет. Еще раз причесала волосы и глянула на время — 16:00. Ровно час до начала.

Со вчерашнего дня, ей так и не удалось поговорить с Драко. Она понятия не имела, в каком он настроении, простил ли он ее. Собирается ли он вообще идти на бал, потому что, зная Малфоя, он может психануть и попросту не явиться на открытие.

Девушка жутко волновалась. И не только по поводу того, что до сих пор не слышала шагов в комнате у Драко, который, по идее, должен был начать собираться к Рождественскому празднику. То ли он собрался ни свет ни заря, так как девушка открыла свои сборы уже в 9:00, то ли действительно забил на все это. Переживания ее еще заключались в том, что она, стоя перед зеркалом, не могла вспомнить и двух движений в их танце. Неужели она настолько нервничала? Мероприятие завалить нельзя было, так как там будет вся школа.

Мерлин… Вся школа будет смотреть на то, как она, обнимая Малфоя, двигается перед парой Рона, улыбаясь ученикам и профессорам. Главное — не сглупить. Иначе смешки со стороны слизеринцев ей обеспечены на всю оставшуюся жизнь.

Беспокойство медленно приходило к ней, забыв постучать в дверь спальни. Сначала оно проявлялось легкими приступами паники, потом — учащенным сердцебиением и трясущимися руками. Так переживала, будто сдавала экзамен всей жизни, а не просто шла на бал в честь Рождества.

Если бы этими словами она могла хоть как-то унять дрожь, то с радостью сделала бы это. Однако, поднимаясь через каждый пять минут на ноги, вспоминая какие-то связки из вальса, Гермиона судорожно понимала, что паникует еще больше.

Когда на часах повисла цифра 16:40, и девушка в сотый раз прошла из угла комнаты в другой угол, остановившись перед зеркалом, дверь мягко отворилась.

Он молча стоял на пороге, держась за ручку. На нем был великолепный темно-синий костюм, будто сшитый специально на него. Как и предполагалось, черная бабочка висела на шее, закрепленная сзади. Она идеально подходила в тон туфлям, блеск которых бросался в глаза.

Он хмуро отдернул край плаща, где торчала белая рубашка, и медленным взглядом прошелся по фигуре Гермионы, рассматривая собственный подарок. Будто оценивал, насколько оно хорошо, и не прогадал ли он с размером.

— Ну… как тебе? — девушка смущенно уперла руку в бок и слабо покрутилась. Ткань слегка подлетела к верху, создавая ощущение легкости.

— Стань спиной. И убери руку, — отозвался он, прислонившись плечом о дверной косяк. Засунул ладонь в карман, где, конечно же, торчала его волшебная палочка.

Она послушалась, оборачиваясь к нему затылком. Густые волосы закрывали плечи и руки, а длинное платье струилось вниз.

Так же медленно, как и вошел, он прошел вперед. Ветер подул из открытого окна, и девушка поджала плечи, повернув голову к парню.

Она была прекрасной. В этом платье или без него. Вся, без исключения. Начиная с милой улыбки и заканчивая смеющимися глазами.

И он ее любил. Такую разную: сонную по утрам, ковыляющую в душ. Рассерженную, сидящую на уроках. Милую, флиртующую в Большом зале. Невероятно красивую, стоящую в его подарке.

Она была его. И только его. И он понятия не имел, как сможет убить ее.

Девушка стала напоминать ему хрустального лебедя, которого можно сломать, просто неосторожно сбросив на пол. И он разобьется, разлетаясь на тысячу осколков.

Парень ощущал, что должен, просто обязан, защищать ее, такую маленькую и хрупкую. И он бы делал это хоть каждую секунду, лишь бы она была счастлива. Однако не сможет уберечь от самого себя.

Он положил холодные ладони ей на плечи, чуть прижимая девушку к себе.