Музыкальный приворот.Часть 3.На волнах оригами (СИ) - Страница 27
– Я все знаю, – со стоном потрясла ногой в воздухе Нинка. – Как же больно… Ой, я бедненькая… Малышка, – приказала она сама себе, – соберись, нам предстоит дело.
И она снова захромала.
Но как только мы переступили порог, подруга тотчас изменилась. Расправила плечи, на лице ее появилась очаровательная улыбка, походка стала легкой, будто бы никаких мозолей и в помине не было. Я только удивлялась выдержке этой полусумасшедшей влюбленной. Если, конечно, фанатизм по отношению к парню из рок-группы так можно назвать.
За дверью наши персоны ждал непонятно чему радующийся охранник. Когда он увидел нас, обрадовался еще больше.
– Куда? – спросил он, откровенно рассматривая Нинкины ноги.
– А вы как думаете? – излишне ласково спросила она у него.
Как вы поняли, она не слишком жаловала незнакомых людей, которые не могли оказаться ей полезными.
– Я думаю… – начал, было, охранник, но подруга перебила его и заявила:
– Вам не нужно думать, это трудно. Вам нужно охранять. Вот, – ткнула она ему под нос добытый с таким трудом журналистский пропуск, – мы – пресса.
Я молчаливо показала охраннику и свое удостоверение, которое тут же поспешно повесила на шею.
– Проходите, пресса, – недовольно буркнул охранник, найдя наши фамилии среди списка приглашенных.
Как я помнила, Нина и ее Сеточкин заранее договаривались насчет нашего с ней прибытия в клуб.
Обстановка вокруг была совсем не клубной и не праздничной, а напротив, мы словно попали в офис. Светлые стены и пол, горизонтальные крупные жалюзи, кожаные диванчики, полукруглая бело-голубая стойка ресепшн, за которой находились две девушки в одинаковых матовых блузах.
– Подойдем к ним, – мигом сориентировалась подруга.
А я почувствовала чей-то внимательный взгляд и обернулась. Возле одной из дверей, скрестив руки на груди, стоял, прислонившись к стене, парень с темно-синими волосами и с пирсингами в губе и бровях. Довольно высокий, худощавый, но с развитой мускулатурой и широкими плечами. Лицо у него было нахальным и миловидным, с высокими скулами, волевым, как говорится, подбородком и слегка асимметричными изломанными посредине бровями. На секунду мне показалось, что если бы придать его волосам естественный цвет и убрать проколы, то его лицо стало бы даже благородным.
Я замедлила шаг, глядя на него с большим интересом. Ничего себе волосы у человека! Это нужно до какой ручки дойти, чтобы выбрать себе такую краску?
– Нин, посмотри на парня, – дернула я подругу за руку, но она уже не слушала меня, а подошла вплотную к стойке.
Одна из девушек щебетала по телефону, вторая вежливо с нами поздоровалась:
– Чем могу быть полезной?
– Мы на пресс-конференцию группы «На краю», – очень мило улыбнулась Нинка. – Куда нам пройти?
Я снова оглянулась – синеволосый исчез. Жаль.
Девушка сказала, как нам добраться до конференц-зала, и уже через пару минут мы там появились, попав из относительно спокойного холла в царство людского гомона. Журналисты переговаривались, звонили куда-то по телефонам, кто-то смеялся, а кто-то щелкал фотоаппаратом, проверяя, вероятно, как он работает.
Все здесь произвело на меня впечатление: довольно большое светлое помещение с высокими потолками, большим количеством осветительных приборов и небольшим полукруглым возвышением, на котором находился длинный стол с высокими стаканами и напитками и табличками, на которых значились имена участников группы. Позади стола располагался масштабный по размерам стенд, на яростном темном водно-синем фоне которого были в полный рост изображены все участники группы «На краю». Это были пятеро довольно-таки эффектных парней в мрачной одежде и с абсолютно постными лицами, в которых просматривалась то ли готическая печаль, то ли полнейшее равнодушие к окружающему миру, то ли высокомерие.
На заднем плане стенда неизвестный художник-оформитель расположил полупрозрачный сине-бело-фиолетовый силуэт озлобленного водного дракона с раскрытой пастью, извергающего серо-голубое полупрозрачное пламя, складывающее в буквы «НК» – инициалы любимой российской Нинкиной рок-команды.
Чуть ниже этой сцены стояло несколько громоздких профессиональных телекамер. За ними, в небольшом отдалении, располагалось рядов десять или двенадцать мягких и широких красных стульев с высокими спинками. Большая часть из них уже была забита людьми. Как Нинка и говорила, журналисты здесь были одеты весьма неброско и совсем неофициально. Например, мужчины почти все в джинсах и свитерах, а вовсе не в костюмах, как наивно полагала я.
– Какой милый! – загляделась подруга на своего Кея, изображенного на плакате ровно посередине, в окружении сотоварищей по музыкальному оружию.
– Потом полюбуешься! Нам некогда.
– Да-да… Пошли искать место в первом ряду, – сказала Нинка и, несмотря на боль в ноге, уверенно устремилась вперед.
Свободных мест впереди не оказалось. Зато я увидела в одной из больших включенных камер маленький объектив, в котором видны были места за столом, предназначенные участникам группы.
– Смотри! Классно сделано! – показала я пальцем на камеру, как ребенок.
Подруга тяжело вздохнула, пробормотала что-то про «детство в одном месте» и пошла дальше вдоль первого ряда.
Осмотревшись, Нинка пощелкала языком.
– Вот козлы, заняли все. Ладно, жди здесь, Ниночка все сделает по высшему разряду.
Она вновь огляделась, немного подумала и с крайне серьезным видом подошла к невысокому мужчине в зеленом пуловере. Она задумчиво крутил в ухе серьгу и тыкал пальцами в сенсорный экран мобильного телефона.
– Простите, это вы хозяин серебристой «Хонды»?
Тот удивленно поднял голову, оставив серьгу в покое:
– А что?
– М-м-м, понимаете, ее, кажется, хотят угнать. Я просто видела вас, когда заходила в клуб, а когда вы ушли, возле двери вашего авто стали…
– Спасибо, девушка! – выкрикнул мужчина и ринулся в проход со скоростью торпеды.
Место освободилось.
– Какая вы молодец! – уважительно заметила сидящая рядом дама лет сорока пяти. Никогда бы не подумала, что на пресс-конференции альтернативной молодежной группы могут быть такие взрослые и серьезные женщины! Понимаю, если бы это был концерт какого-нибудь Баскова или Киркорова…
– Это мой долг, – скромно потупила глаза Нинка.
– Для журналиста быть внимательным – это очень важно, – наставительно произнесла ярко-красным ртом женщина. – Нужно быть зоркой, чтобы ничего не проморгать. Только такие выживают в нашем мире, – и она самодовольно улыбнулась, явно причисляя себя «к таким».
– Верно! Надеюсь, у этого мужчины все будет в порядке с его машиной.
– Садитесь, девушка. Пресс-конференция уже должна начаться.
– Я лучше посажу свою… коллегу, – кинула взгляд на меня Нинка. – У нее, знаете ли, зрение очень плохое. А сама я пойду в конец.
Женщина покачала коротко стриженной головой:
– Ваша заботливость не доведет вас до добра.
Нинка только улыбнулась.
– Садись, Катька, – подтолкнула меня подруга по направлению к одиноко стоящему красному стулу. – Отсюда ты все будешь прекрасно видеть и превосходно слышать.
Я выразительно закашлялась. Нинка повелительно кивнула мне.
– А ты? – спросила я, усаживаясь на мягкое сиденье и удивляясь щедрости Нины. – И как ты узнала, какая тачка у того зеленого?
– Тебе же сказали – внимательной нужно быть. – шепотом ответила Нинка. – Между прочим, он вместе с нами приехал, и я видела, на каком авто. Он не оставил его на охраняемой стоянке, потому что она вся забита. А я немножко соврала, чтобы он свалил.
– Вот дурак! – захихикала я, представляя, как мужик с серьгой прибегает к машине, а с ней все в порядке.
– Если бы я тебе сказала, что твою машину хотят угнать, ты бы сама побежала сломя голову, – серьезно ответила подруга. – Вот это тебе, – протянула она мне пластиковую прозрачную папку с листами бумаги, на которых было что-то напечатано, – тут вопросы, которые ты постараешься задать группе. Сама бы задала их своему Кеечке, но мне пора.