Музыка в камне - Страница 3
Эдуард Исповедник (1003–1066) был не в силах ликвидировать свободные общины на северо-востоке страны (это сделали лишь норманны), но постарался по мере сил поддержать развитие маноров в Уэссексе. В частности, королевских бейлифов стали называть шерифами, а их управление обрело феодальные черты; оказался выработан механизм сбора налогов, который окончательно наладили также норманны. В то же время рабство было характерной чертой деревенской жизни, и приблизительный подсчет показывает, что накануне норманнского завоевания примерно каждый одиннадцатый в Англии был рабом.
Эдуард подготовил пришествие герцога Вильгельма, открыв свой двор благотворному влиянию высокой европейской (читай «норманнской») культуры. Первым норманнским графом Англии стал Ральф Застенчивый из Вексена, племянник Эдуарда, в 1042 г. получивший земли на западе страны и построивший первый норманнский замок в Херефорде. Первым иерархом – Роберт, аббат Жюмьежа, в 1044 г. назначенный епископом Лондона и вскоре ставший влиятельным членом Королевского совета. В 1051 г. он сделался архиепископом Кентерберийским, но через год по инициативе Годвина был изгнан и заменен на Стиганда, епископа Винчестера, человека небезупречной репутации, которого не признал Рим. Трудно не согласиться с сэром Ричардом Саутерном, утверждавшим, что «чем больше размышляешь об XI веке, тем больше понимаешь, насколько для достижений будущего века была необходима заложенная тогда материальная и интеллектуальная база». При этом «англосаксонская Англия не проявила и доли участия во всех этих приготовлениях, которые велись до 1066 года».
Эдуард избрал Вильгельма своим преемником в 1051 г., ненадолго освободившись от давления Годвина. Скорее всего, королевский акт о правах наследования был вручен герцогу епископом Робертом, ездившим в Рим. В 1064 г. побывавший в Нормандии Гарольд (1022–1066), сын Годвина, добровольно принес клятву верности Вильгельму и при этом помог герцогу подчинить своему влиянию Бретань, надежную союзницу норманнов в будущем завоевании Англии.
Англичане не любят норманнов, вписавших самую яркую страницу в историю их страны. В Англии нет ни одного памятника Вильгельму Завоевателю (1027/1028-1087), заложившему основы английской государственности и культуры. Проникшиеся протестантской этикой и неизбежно сопутствующим ей духом капитализма жители островного королевства относятся с пренебрежением к своим великим предкам, особенно к Вильгельму и его династии. Норманны нелюбимы как последние завоеватели, ступившие на британскую землю и оставшиеся здесь навеки. Масло в огонь подлили и французы, назло бывшему историческому врагу посчитавшие норманнов «своими» и поставившие Вильгельму очень колоритный памятник в Фалезе (Нормандия). Сидящий на вздыбленном скакуне герцог устремлен к английским берегам; полуобернувшись и воздев руку с копьем, он зовет за собой своих соратников[6].
Скандинавы, заселившие Нормандию в X в., приобщились к франкской культуре (между прочим, к латинской речи), на тот момент наиболее развитой в Европе, и превратились из норманнов (людей с севера) в нормандцев (жителей Нормандии). Собственно нормандцами их и следует величать, однако мы выбрали слово, употребляемое летописцами и старыми историками. В скором времени норманны, преследуя свои интересы, дошли до Испании и Сицилии, до границ с Шотландией и Уэльсом и основали в Сирии княжество Антиохия.
Один из выдающихся сынов Нормандии Боэмунд Антиохийский обращался к своим итальянским соратникам со следующими словами: «Разве мы не франки? Разве наши отцы не пришли сюда из Франции, а мы не стали здесь хозяевами силой оружия?» Тем самым он отдавал дань традиции, согласно которой франки справедливо считались лучшими воинами христианского мира. Однако нельзя не усмотреть в этом призыве выражение национальных чувств. В то время никаких наций не существовало, и норманнов надо признать не народом, а общностью, небольшой группой на удивление талантливых людей, чьи предки, вероятно, проживали в Норвегии. На завоеванных или мирно заселенных территориях они вели иной образ жизни, чем, к примеру, даны (об их общинных порядках в Англии мы уже говорили) или варяги, совершенно потерявшиеся на русских просторах.
Норманнам суждено было стать основателями развитой феодальной системы с ее преданностью римской Церкви, вассальной зависимостью и сплоченностью в рамках высшего сословия. Этот процесс начался в самой Нормандии, где при Вильгельме произошло перераспределение земель: новая аристократия (Монтгомери, Бомоны) получала их в наследственное владение, жертвовала монастырям, в то же время церковные феодалы наделяли землями своих родственников. Поэтому, по утверждению Дэвида Дугласа, «в Англии новая элита была создана практически в одночасье, причем сразу как инструмент административной политики верховного правителя».
Нормандия превосходила Англию и по своему благочестию. По количеству основанных монастырей герцогство соперничало с крупнейшими государствами Европы. Открывая обители, возводя соборы, делая пожертвования, норманны думали, что исправляют ошибки своих предков-язычников[7]. В искренности их веры сомневаться не приходится. Отец Вильгельма, герцог Роберт II, умер от истощения во время паломничества в Иерусалим. Пожертвования Церкви приобрели такие масштабы, что барон[8], не сумевший основать в своих поместьях монастырь или хотя бы приход, чувствовал себя обделенным судьбой.
Церковные иерархи, ставшие светскими феодалами, собрали богатейшие библиотеки в своих епархиях, которыми сами охотно пользовались. В храмах Нормандии процветал романский стиль. Вильгельм и его жена Матильда Фландрская основали два собора в Кане, в которых наличествуют готические черты, предваряющие Сен-Дени аббата Сугерия. В школах при монастырях учились не только монахи, но и миряне. Фундамент английской церковной культуры был заложен в Нормандии!
Отправляющегося в Англию герцога благословил Рим. Военная экспедиция воспринималась многими ее участниками как крестовый поход. На английской земле Вильгельм сражался под папским знаменем и со священной реликвией на шее. Норманнов поддержали и большинство англосаксонских прелатов, в их числе Элдред, архиепископ Йорка; Гизо, епископ Уэльса; Балдуин, епископ Лондона; Вульфстан, епископ Вустера.
Герцог Вильгельм ступил на английский берег 28 сентября 1066 г. Два главных вождя уэссекской аристократии, братья Тостиг и Гарольд, погибли. Первый – противостоя брату при Стамфорд-Бридж вместе с приглашенным из Норвегии Харальдом Суровым, второй – на поле Гастингса (14 октября 1066 г.), отстаивая свои права на трон. Остальные эрлы сопротивления норманнам не оказали. Хроники сообщают, что Вильгельма «встречали принц Эдгар, графы Эдвин и Моркар, а также наиболее знатные жители Лондона».
Показательно, что интересы Харальда и герцога Вильгельма разошлись: норманны не считали себя викингами, и Харальд уже ссорился с ними в Византии. Надо также заметить, что, в отличие от скандинавов, норманны грабежами не занимались, а действовали по обстановке. В наказание за нападение на норманнскую армию возле Ромни город подвергся страшной резне, но в сдавшемся без боя Дувре практически не было актов насилия.
К жестким мерам Вильгельма принудили последовавшие некоторое время спустя мятежи, поднятые нарушившими клятву верности магнатами. В 1067 г. англосаксы Эдрик и Уилд, владевшие землями в Херефордшире, призвали на помощь принцев Уэльса. Во время похода на запад страны в начале 1068 г. Вильгельм подчинил Эксетер, а Глостер и Бристоль сами заявили о своей лояльности новому королю. Вскоре восстали нортумбрийцы во главе с Моркаром и Госпатриком. Через Уорик и Ноттингем Вильгельм отправился в Йорк, а по дороге назад прошел через Линкольн, Кембридж и Хантингдон. За двадцать лет правления Вильгельм изъездил всю Британию, и это помимо бесконечных войн на территории Нормандии, Мена и Вексена!