Музыка под занавес - Страница 8

— Это Александр.

— Вы уверены? — счел необходимым спросить Ребус.

— Абсолютно. — Она вздохнула.

— Быть может, доктор Коулвелл не откажется от чашечки чая, прежде чем мы перейдем к формальностям? — спросил Гейтс.

— Вам нужно будет подписать пару протоколов, — вполголоса пояснил Ребус.

Профессор Гейтс согласно кивнул, и все трое отправились к нему в кабинет.

Кабинет профессора в морге представлял собой крошечный закуток без окон. Сырой воздух в нем был пропитан запахом плесени — сказывалось соседство с душевой для персонала. Санитары дневной смены уже заступили на дежурство — во всяком случае, чай им принес незнакомый Ребусу сотрудник. Гейтс назвал его Кевином и попросил парня поплотнее закрыть дверь. Только потом он открыл лежавшую у него на столе папку.

— Позвольте задать вам вопрос, — проговорил он. — В каких отношениях мистер Федоров состоял с автомобилями? Он любил их водить, ремонтировать?

— Да он не отличил бы мотора от багажника, — ответила Коулвелл и слегка улыбнулась. — Однажды он попросил меня заменить перегоревшую лампу в его настольном светильнике.

Гейтс тоже улыбнулся и повернулся к Ребусу.

— Эксперты, проверявшие одежду, спрашивали, не был ли погибший механиком. На куртке и на коленях брюк они обнаружили свежие пятна машинного масла.

Ребус ненадолго задумался, припоминая, как выглядело место преступления.

— Лужа масла могла быть там, где он упал, — согласился он после паузы.

— На Кинг-стейблз-роуд? — уточнил профессор. — Там, где располагались королевские конюшни? Насколько я знаю, большинство из них переделали в гаражи.

Ребус кивнул и посмотрел на Коулвелл, ожидая ее реакции.

— Не беспокойтесь, — ответила она на его невысказанный вопрос. — Я не буду больше плакать.

— Кто вам об этом сообщил? — обратился Ребус к Гейтсу.

— Рэй Дафф.

— Рэй парень с головой, — кивнул Ребус. Он действительно знал, что Рэй, наверное, лучший эксперт-криминалист из всех, кто работал в городском управлении полиции.

— Я ни капли не сомневаюсь, — добавил профессор, — что Рэй сейчас выехал на место преступления, роет землю в поисках следов масла на мостовой. Хочешь поспорить, Джон?

Ребус поднес к губам чашку с чаем, но ничего не сказал.

— Итак, теперь мы точно знаем, что это был Александр, — проговорила Коулвелл в наступившей тишине. — Мне хотелось бы знать, должна ли я молчать об этом? В смысле — если кто-то из журналистов будет интересоваться…

Гейтс громко фыркнул:

— Прошу прощения, доктор Коулвелл, но у нас нет ни единого шанса скрыть происшедшее от представителей так называемой четвертой власти. Полиция Лотиана и Приграничного края похожа на дырявое ведро — или на то заведение, в котором мы сейчас находимся. — Он кивком указал на закрытую дверь кабинета. — Не так ли, Кевин?.. — добавил он громче.

Ответа не было, но все трое услышали торопливые шаги, удалявшиеся по коридору в направлении секционного зала. Гейтс довольно ухмыльнулся и снял трубку зазвонившего телефона.

Ребус знал, что это звонит Шивон, которая ждет его в приемном покое морга.

Они отвезли Коулвелл обратно в университет, после чего Ребус пригласил Шивон пообедать. Услышав столь неожиданное предложение, она некоторое время смотрела на него в немом изумлении, потом спросила, что стряслось. Ребус отрицательно покачал головой, и Шивон уверенно заявила, что за столь неожиданным приглашением несомненно последует просьба о «небольшом одолжении».

— Вовсе нет, — возразил Ребус. — Просто, когда я уйду на пенсию, у нас будет меньше возможностей встречаться.

В конце концов он отвез ее в закусочную на Уэст-Николсон-стрит, где дежурным блюдом оказался пирог с олениной. К пирогу подавались обжаренный во фритюре картофель и консервированный горошек, на который Ребус вылил полбутылки пикантного соуса. Поскольку час был сравнительно ранним, он ограничился полупинтой «Дьюкарса», к тому же, прежде чем они вошли в кафе, Ребус успел несколько раз затянуться сигаретой. Подкрепляясь пирогом, он рассказал Шивон о том, что обнаружил Рэй Дафф, а потом спросил, не удалось ли отыскать в квартире Федорова что-нибудь интересное.

— Как по-твоему — между Колином и Филлидой что-то есть? — задумчиво проговорила Шивон.

Детектив-констебль Колин Тиббет и детектив-констебль Филлида Хейс работали в полицейском участке на Гейфилд-сквер в одной комнате с Шивон и Ребусом. До недавнего времени все четверо трудились под началом детектива-инспектора Дерека Старра, не отличавшегося излишней доброжелательностью, однако сейчас Старр, давно мечтавший о повышении, которое он считал более чем заслуженным, был откомандирован для стажировки в полицейскую штаб-квартиру на Фетис-авеню. В участке поговаривали, что, после того как солнце Ребуса окончательно закатится, Шивон займет его место и получит звание инспектора. Сама Шивон к подобным разговорам старалась не прислушиваться.

— А почему ты спрашиваешь? — Ребус поднес к губам свой стакан и обнаружил, что в нем остался всего один глоток.

— Они ведут себя друг с другом как-то уж очень свободно.

Ребус попытался изобразить на лице обиду:

— А мы разве нет?

— У нас с тобой все в порядке. — Шивон улыбнулась. — Но мне почему-то кажется, что они встречаются и в нерабочее время. Я имею в виду настоящие свидания, понимаешь? Свидания, о которых им очень не хочется никому рассказывать.

— И ты подозреваешь, что, как только ты вышла за дверь, они тут же улеглись в постель этого бедняги Федорова? — предположил Ребус.

Шивон поморщилась. Примерно полминуты она о чем-то размышляла, потом сказала задумчиво:

— Просто я думаю, что с этим делать.

— Ты имеешь в виду — когда я уйду с дороги и ты окажешься на моем месте? — Ребус отложил вилку и смерил Шивон взглядом.

— По-моему, это ты хотел привести в порядок все дела, прежде чем окажешься на заслуженном отдыхе, — обиженно возразила она.

— Может быть и так, но амплуа ведущего рубрики «Добрые советы» не для меня. — Ребус снова взялся за стакан, но тот был пуст.

— Хочешь кофе? — сказала Шивон таким тоном, словно предлагала мир и вечную дружбу.

Ребус отрицательно покачал головой и похлопал себя по карманам.

— Что я хочу, так это нормально покурить, — сказал он и, найдя в одном из карманов помятую пачку, поднялся на ноги. — Ты возьми себе кофе, а я ненадолго выйду.

— Какие у нас планы на вторую половину дня?

Ребус ненадолго задумался.

— Мне кажется, от нас будет больше пользы, если мы разделимся. Ты съезди еще раз к нашей библиотекарше, а мне нужно побывать на Кинг-стейблз-роуд.

— Отлично, — кивнула Шивон, даже не потрудившись скрыть, что ничего хорошего она в этом предложении не видит.

Ребус еще некоторое время стоял возле столика, потом прощально махнул в ее сторону зажатой в кулаке пачкой и направился к выходу.

— И спасибо за обед, — добавила Шивон, когда он уже не мог ее слышать.

Ребусу казалось — он знает, почему они с Шивон не могут поговорить и пяти минут без того, чтобы не начать язвить или иронизировать. Эти последние дни должны были стать — и стали — нелегким временем для обоих. Шивон на грани повышения, он — фигурально выражаясь, на грани ухода в небытие… А ведь они столько лет проработали вместе, были друзьями — и вот вмешались обстоятельства. Да, эти последние дни будут тяжелыми.

Одно время их коллеги были уверены, что Ребус и Шивон любовники, но им обоим доставало ума от этого удерживаться. Как в таком случае они сумели бы остаться партнерами? Каждый из них был человеком цельным — человеком, которому нужно все или ничего, и каждый слишком любил свою работу, чтобы отвлекаться на что-то другое. Ребус даже попросил Шивон не устраивать в его последнюю неделю никаких неожиданных празднований и вечеринок. Начальник участка на Гейфилд-сквер предлагал ему организовать торжественные проводы, но Ребус поблагодарил и отказался. «Как же так, Джон, ведь ты прослужил в полиции дольше всех в нашем участке!» — пытался урезонить его старший инспектор Макрей. «В таком случае награды заслуживаю не я, а те ребята, которые столько времени меня терпели», — возразил Ребус.