Музыка под занавес - Страница 110

— Это не я напал на него на мосту.

— А забрызганная кровью бахила говорит об обратном.

— Вот не знал, что недо… неодушевленные предметы умеют говорить, — промолвил Ребус, вспоминая разговор с Соней.

— Они говорят на своем собственном языке, Ребус, — пояснил Стоун. — А эксперты выступают в качестве переводчиков.

«Да, — подумал Ребус, у которого немного прояснилось в голове. — Эксперты исследуют улики, которые находят на месте преступления малышка Соня и другие».

— А ты что здесь делаешь? — спросил он. — Тоже решил навестить больного?

— Хочешь сменить тему?

— Нет, просто спрашиваю.

Помолчав, Стоун кивнул.

— Наружное наблюдение отменяется, по крайней мере до тех пор, пока Кафферти не придет в себя, — сказал он. — А это значит, что утром я смогу вернуться домой. Впрочем, инспектор уголовного розыска Дэвидсон обещал держать нас в курсе событий.

— Только я не советовал бы вам задавать ему сложные вопросы завтра утром, — посоветовал Ребус. — Когда я видел его в последний раз, Шэг пытался танцевать прямо посреди улицы.

— Я это учту. — Стоун поднялся. — А теперь идем, я тебя подвезу.

— Я живу на другом конце города, — ответил Ребус. — Лучше я вызову такси.

— Тогда я подожду, пока оно придет.

— Но это вовсе не потому, что ты мне не доверяешь, правда?

Стоун не ответил, и Ребус шагнул к двери палаты, но только затем, чтобы заглянуть в одно из похожих на амбразуру смотровых окошек. Он, однако, так и не сумел разглядеть, на какой из коек лежит Кафферти, к тому же некоторые из них были огорожены ширмами.

— А вдруг ты выдернул ему пару капельниц? — спросил он. — Ведь теперь у тебя есть на кого все свалить…

Стоун покачал головой и — как и медсестра — показал пальцем на потолок.

— Запись на камере покажет, что ты даже не заходил в палату, — пояснил он. — Разве ты не знаешь, что фотография не лжет?

— Знаю, — отозвался Ребус. — Но не верю.

Он подобрал с пола сумку и первым пошел к выходу, Стоун — за ним.

— Ты давно знаком с Кафферти? — спросил инспектор.

— Лет двадцать или около того.

— Кажется, в первый раз ты свидетельствовал против него в городском суде Глазго?

— Точно. Чертов адвокат перепутал меня с предыдущим свидетелем — каким-то итальяшкой по фамилии Чучелло. После этого случая Кафферти и прозвал меня Чучелом.

— Вот как?

Ребус пожал плечами.

— Неужели я сообщил нечто такое, чего не было в ваших досье?

— Вообще-то да, сообщил.

— Приятно сознавать, что у меня еще есть козыри в рукаве.

— У меня такое ощущение, Джон, что ты не намерен просто взять и выбросить его из головы.

— Кого? Кафферти?

Ребус обернулся, и Стоун медленно кивнул.

— Или ты настроил сержанта Кларк, чтобы она продолжила это дело вместо тебя? — Стоун ждал ответа, но Ребусу нечего было ему сказать. — Или теперь, когда ты ушел на пенсию, тебе кажется, будто в стройных рядах полиции образовалась зияющая брешь, которую будет невозможно заполнить?

— Ну я не настолько высокого мнения о себе.

— А ты не думал, что то же самое, возможно, относится и к Кафферти? Когда он сыграет в ящик, его место недолго останется вакантным: на улицах хватает молодых да рьяных, которые спят и видят, как бы пробиться на самый верх.

— Это уже не мои трудности, — возразил Ребус.

— В таком случае единственное, что отравляет тебе жизнь, — это сам Кафферти, и никто больше.

У выхода из больницы они остановились, и Ребус достал мобильный телефон, чтобы вызвать такси.

— Ты правда будешь ждать машину вместе со мной? — спросил он.

— Мне все равно больше нечего делать, — ответил Стоун. — Слушай, может, тебя все-таки подбросить, а?.. Посмотри, сколько времени. Чертово такси может приехать не раньше утра.

Ребусу потребовалось всего полминуты, чтобы принять решение. Кивнув в знак согласия, он запустил руку в сумку и достал бутылку виски.

Такси у вокзала Хаймаркет стояли один за другим, но Ребусу все же удалось найти свободное местечко. Дважды нажав на клаксон, он опустил оконное стекло. У выхода из здания вокзала дежурили два патрульных констебля. Утро выдалось ясным, но морозным, и констебли были одеты в черные стеганые куртки поверх форменных мундиров. На Ребуса они не обратили никакого внимания, и он снова посигналил, но тут вмешался парковщик, заметивший, что «сааб» стоит на двойной желтой полосе. Только после этого один из констеблей что-то сказал напарнику и не спеша двинулся к машине Ребуса.

— Я разберусь, — сказал он парковщику и наклонился так, что его голова оказалась вровень с окном. — Наверное, я больше не должен называть вас «инспектор Ребус»? — сказал Тодд Гудир.

— Не должен, — согласился Ребус.

— Замечательная была вечеринка, — добавил молодой констебль. — Если бы не похмелье…

— С чего у тебя похмелье, Тодд? Ты же не пил, — перебил Ребус. — То есть стакан-то ты в руке держал, но вот сделать глоток-другой…

— Все-то вы замечаете, — ухмыльнулся Гудир.

— На самом деле, сынок, иногда я не замечаю очевидных вещей.

— Каких же?

— Это долгий разговор. — Ребус поглядел поверх плеча Гудира на его напарника. — Слушай, могу я похитить тебя примерно на полчаса?

— Зачем? — удивился молодой констебль.

— Мне нужно кое о чем с тобой побеседовать.

— Вообще-то я на дежурстве.

— Я знаю.

Ребус кивнул, но по его лицу было видно, что он намерен настаивать на своем.

Гудир вздохнул и, отойдя к напарнику, о чем-то с ним переговорил, потом вернулся к машине и сел на переднее пассажирское сиденье. Форменную фуражку он аккуратно снял и пристроил на коленях.

— Скучаешь по нашей работе? — спросил Ребус.

— Вы имеете в виду — в уголовном розыске? Что ж, эта неделя была довольно… интересной.

— В «Оксфорде» я говорил с твоей Соней…

— Она вам понравилась? Соня — отличная девчонка!

— Совершенно с тобой согласен.

Ребус ненадолго замолчал, выруливая со стоянки на проезжую часть.

— Куда мы едем?

— Ты слышал новости насчет Андропова? — Ребус пропустил вопрос мимо ушей. — Его депортируют на родину как «нежелательного иностранца». Я узнал об этом от Шивон: вчера она была на работе, пыталась еще раз разговорить Стюарта Джени. Вот неугомонная… Кстати, она сказала, что Николай Стахов, оказывается, с самого начала был на нашей стороне и присматривал за Андроповым по поручению консульства. Русские не хотели, чтобы он развернулся в Шотландии так, как он сумел развернуться в России, поэтому Стахов поддерживал тесный контакт с инспектором Стоуном. — Ребус выдержал небольшую паузу. — Впрочем, ты ведь не знаешь Стоуна, не так ли?.. — Дождавшись, пока Гудир отрицательно качнет головой, он пояснил: — Инспектор Стоун следил за Кафферти.

— Ну и что? — озадаченно спросил молодой констебль.

— В Москве, — продолжил Ребус, — Андропова обвиняют сразу в нескольких довольно серьезных преступлениях. Ты, наверное, не поверишь, но он собирался просить в Шотландии политического убежища. И здесь у него было достаточно влиятельных друзей и деловых партнеров, чтобы это дело выгорело. Впрочем, не знаю, быть может, в России его жизни действительно угрожала опасность… — Ребус громко фыркнул. — Но это не наши проблемы.

— Куда мы едем? — снова спросил Гудир, и снова Ребус притворился, будто не слышит.

— Знаешь, чем я занимался вчера, пока Шивон вкалывала? Ездил в Оксген, смотрел, как сносят несколько высотных домов. Когда-то я там кого-то арестовывал, но вот подробностей уже не помню. Должно быть, мое время действительно ушло, Тодд… Кстати, ты читал статью в сегодняшней утренней газете? Оказывается, среди избирателей, готовых проголосовать за предоставление Шотландии независимости, гораздо больше англичан, чем собственно шотландцев. Поневоле задумаешься, а?