Мужчина без чести (СИ) - Страница 38
Элиот, уже сообщивший Кире – своей нынешней помощнице, второй женщине в фирме за всю ее историю – задачу, складывает руки на груди, внимательно глядя на Каллена. Этот взгляд терроризирует, хотя такие мысли, конечно, вряд ли могут прийти в голову этому человеку.
- Я слышал, ты был в больнице? – через пару секунд спрашивает он, видимо, ничего не уловив.
Эдвард громко прочищает горло, поджимая губы. Волну паники, всколыхнувшуюся напоминанием о докторе Сурс, гасит за мгновенье. Не дает вырваться на свободу.
- Да.
- И что?.. – Паркер хмурится, неудовлетворенный ответом. - Все в порядке?
Как после кошмара, настигающего ночами, Эдвард практикуется в односложных ответах:
- Да.
Босс тяжело вздыхает. Хочет что-то сказать, но Кира, появившаяся в кабинете внезапно, перебивает его. Дверь открывается, впуская внутрь хорошенькую девушку с длинными лоснящимися локонами и великолепной модельной улыбкой. Она идет красиво и решительно одновременно. Длинные тонкие каблуки с ожидаемым звуком ударяют по полу. А уж как смотрит на начальника…
- Спасибо, мисс Клин, - подчеркнуто вежливо обращается к ней Паркер. Смотрит только в глаза – никак не ниже. И когда раздосованная невнимательностью, но все еще вдохновленная верой в будущие свершения девушка покидает кабинет, закатывает глаза.
- Наказание какое-то… - бормочет он, забирая с подноса маленькую чашечку со своим крепким турецким напитком, - но какое же кофе она варит!
Эдвард тоже берет чашку. Она больше и, судя по всему, горячее. Чай зеленый, с сахаром. По аромату он узнает традиционный для кофейного аппарата Элиота «Гринфилд».
Первый глоток обжигает. Второй уже проще. А третий – даже вкусно. Одними уголками губ мужчина сам себе улыбается.
Правда, следующая фраза босса рушит все настроение:
- Я правильно сделал, что вызвал тебя на работу, Эдвард?
Чаем Каллен едва не давится.
- Ты неважно выглядишь, - объясняется Элиот, немного нервно постукивая кончиком ручки по столешнице.
Ну вот…
А перед уходом он дважды внимательно и долго смотрел в зеркало: гладковыбритый, с вымытыми волосами, со свежим дыханием, в выглаженной Беллой рубашке и даже с подобием какого-то тепла в глазах. Мужчине показалось, что вид удовлетворительный, едва ли не достойный. Что не слишком заметны отпечатки синевы под глазами и что губы все же розовые… ошибся?
- Если случилось что-то серьезное, - тем временем дополняет Паркер, - ты можешь сказать мне.
И только теперь ситуация проясняется. Эдвард находит смысл в словах и понимает, что Элиот говорит это не просто так. Три года назад у него у самого была обнаружена опухоль. Ее удалили, рецидива не было, но отношение к жизни изменилось. В том числе – чужой.
- Ничего серьезного, - чуточку более успокоенно отвечает мужчина. На лице старается сохранить уверенное выражение.
Его усмешку, на самом деле пронизанную ужасом и принятием собственной лжи, Элиот воспринимает как добрый знак. Почти сразу же расслабляется, хотя какая-то настороженность и остается.
- Ты не просто сотрудник, Эдвард, - уже мягче, уже добрее произносит он, пожимая плечами, - ты мой друг. И если нужна помощь…
- Нет. Это всего лишь простуда, мистер Паркер.
Всего лишь простуда, да. Простая, без осложнений. Всего лишь простуда – капли в нос, лекарство от кашля и хороший долгий сон. А еще бульон с сухариками и теплая улыбка жены, поправляющей одеяло. Да, верно. Простуда. Эдвард и сам уже почти в это верит.
- «Мистер Паркер» я для Киры, - устало поясняет босс, откладывая ручку и краем глаза подмечая новое сообщение, пришедшее на монитор ноутбука, - а для тебя Элиот. Мы уже это обсуждали.
- Наедине…
- Я не верю в призраков, - Паркер усмехается, оглядев пустой кабинет, и Эдвард смеется следом. В этот раз просто потому, что хочет, а не потому, что надо. Какое-то расслабление возвращается. Грань самоконтроля установлена на прежнем уровне. И даже чай как прежде. Как будто ничего не было.
- Спасибо, Элиот, - искренне благодарит мужчина, когда снова воцаряется тишина. И сглатывает, спрятав вздрогнувшие пальцы в синей папке, - я принес…
- Работой я еще успею тебя завалить, - перебивает тот, укладывая очередные наработки к себе на стол, правда, ближе к ноутбуку, чем остальные, - если это действительно была простуда, я просто обязан это сделать.
- Я согласен.
- Я запомню, - обещает босс. Хитро смотрит на него. И поднимается с кресла. - Но для начала вам неплохо бы показать место, где вы теперь будете работать, вице-президент Каллен.
Эдвард встает, оставляя наполовину выпитую кружку с чаем. Эдвард с улыбкой смотрит на Паркера. И второй раз, не дрогнув, принимает его дружеское похлопывание по плечу. Только в этот раз все же стискивает зубы…
*
Жить тяжело, когда нет цели и принципов. Когда все вокруг измеряется лишь материальными ценностями, а любая гадость может быть воплощена в жизнь по наказу тех, кто ими наделяет. Еще сестры Бронте писали, что обещания забываются и нарушаются, а честность и преданность уходят на задний план. И в двадцать первом веке ситуация отнюдь не стала лучше.
Но, благо, не все еще окончательно сдались под напором нахлынувшей волны предательств. Эдвард знает как минимум одного человека, который пойдет за ним и в огонь, и в воду, и в то же время знает того человека, ради которого сделает все это сам.
Когда есть конечная цель, когда есть стремление и желание, найдутся и средства…
Главное знать зачем, а как уже придет само.
И зачем мужчина знает. Сидя здесь, на полу собственной уборной в собственном кабинете, выделенном Элиотом специально для нового вице-президента (чуть меньше, чем личный, но по обстановке – такой же), знает. Сжав пальцами уже практически ровный комок из бумаги, дрожащими губами бормочет имя, ставшее личным Талисманом. Выпивает, выдавливает из него все спасительное, все исцеляющее, что только может найти.
Телефон предусмотрительно оставил снаружи, на столе, за закрытой на блестящий черный замочек дверью. Не посмеет позвонить. Не даст себе лишний раз заставить ее плакать.
И все-таки Паркер прав, жизнь изменчива. Очень изменчива, даже слишком.
До самого обеда, начавшегося традиционно в половину второго, Эдварду казалось, что он справится. Причем не просто «справится», а справится как надо, как положено, как пристало будущему преемнику сей компании.
Его помощник, Леон, славный малый. Он только-только закончил колледж и решил попробовать свои силы на практике. У него черные волосы, симпатичное лицо и стройное телосложение. Этот парень, наверное, единственный мужчина на ближайшие пару лет, который не будет вызывать в Эдварде дрожи и ступора, который не заставит его корчиться от воспоминаний ночами. К тому же, свою работу он, по уверению Элиота, выполняет на «ура».
Прежние коллеги – хорошие знакомые – тоже оказались куда более земными, куда более настоящими и неопасными, чем Эдвард мог себе представить. По возможности он уклонялся от прикосновений и ограничивался улыбками и даже кое-какими дружескими шутками, потому все выглядело не так ужасно. Да, пришлось некоторым пожать руку и потом лишний раз вспомнить Беллу с ее уверениями и теплыми пальчиками; да, пришлось собрать волю в кулак и немного побеседовать наедине со своим первым заместителем, но… все это проще. Все это куда проще, чем казалось.
Было, по крайней мере.
Их фирма закупала зубную пасту у какого-то итальянского предпринимателя, производившего ее в маленьком городке на одном маленьком заводе. И притом он отказывался переносить производство в США, аргументируя это тем, что итальянское качество может быть достигнуто только в Италии. И пока люди Элиота занималась поисками более сговорчивых партнеров в том же регионе, сам он вынужден был принимать условие этого сеньора, потому что покупатели прежде всего покупали пасту за ее вкус и характерный запах – они бы не оценили неравноценной замены.
Так вот, новые партии привозили из далекой Италии на кораблях. Эти корабли разгружались другими компаниями и передавались представителям их фирмы. Грузчикам.