Муж напрокат (СИ) - Страница 50

— Этот тип ужасный зануда, невыносимый сноб и всех достал своими приказами. А бедную Анечку мучает уже несколько лет подряд и гораздо больше всех остальных. Он гоняет её из кабинета в конференц-зал по десять раз на дню. Если вдруг ему не нравится цвет чашки, в которой она подала ему кофе, он рычит будто медведь, вылезший раньше времени из берлоги. Думаю, втайне Анечка мечтает, чтобы Белозерского сбила машина. Или иссушила обезьянья оспа. Да и он вряд ли воспринимает её как женщину. Он не раз говорил, что она для него очень важный и нужный элемент офисного интерьера. Не понимаю, почему сегодня они пришли вместе.

Хихикнув, наблюдаю за ними. Гости усаживаются.

— Но он очень привлекательный мужчина. Глаза красивые и губы. Уверена, женщины его любят.

— Эй! — Максим сжимает мою коленку. — Я тебе дам, чужие губы рассматривать.

— Я просто констатирую факт. Мы же обсуждаем.

— Ладно. Насчёт женщин ты права. Бабы Белозерского обожают, несмотря на то что он им говорит: «Сидеть, стоять, можешь начать улыбаться, только не сильно».

Не могу не рассмеяться, поэтому прячу рот за кулачком, чтобы никто не заметил.

— Может, хватит шушукаться? — закатывает глаза Саня.

А Белозерский после рассказа Максима ещё больше привлекает моё внимание.

— Герман Игоревич, Аня, какими судьбами? Большой босс решил накормить своего секретаря? На вас не похоже, господин Белозерский, но это очень благородно с вашей стороны.

Герман откидывается на стуле и, расстегнув пиджак, смотрит на своего секретаря. Странно смотрит. Долго.

«Что происходит?» — читается в глазах моего мужа, он явно взбудоражен.

— Есть кое-что, о чём мы с Аней хотели бы вам сообщить. Мы женимся.

Максим давится водой, я стучу ему по спине, остальные тоже затихают. Все смотрят на Германа. Сам Белозерский выглядит расслабленным и спокойным, словно всё идёт по плану, но его секретарша…

Анечка сидит тихо. Её рот после слов босса искривляется в нечто отдаленно напоминающее улыбку. Счастья на лице нет вообще. Девушка словно капусты кислой объелась.

— Нет, — мотнув головой. — То есть… да! — теперь кивнув. — Да. Казалось бы, как так? — медленно произносит Анечка. — Но…

— Но в жизни бывает всякое и между нами в какой-то момент пробежала искра. — Он кладёт руку на её плечо. — Столько времени вместе: самолеты, совещания, гостиничные номера.

Аннушка аккуратно выгибается, скидывая его ладонь. И тянет улыбку своему боссу, но выглядит это так, будто её изувечило инсультом.

— Да ну, — спорит Максим. — Ничего не понимаю. Ты и Аня?! Вы пара?! Она же твоя секретарша! Твоя помощница! Твой ходячий калькулятор и блокнот на ножках, — смеётся. Кажется, мой муж цитирует Белозерского.

Аня опускает голову, зыркает на босса, но молчит.

— Мы просто скрывали, — скалится Белозерский от уха до уха, но при этом глаза холодные и проницательные, как у акулы, учуявшей кровь.

— Просто Герман Игоревич давно обещал, — открывает, потом закрывает рот Анечка. Громко дышит и заикаясь продолжает: — Давно хотел меня повысить до партнера, сделать правой рукой и заодно презентовать квартиру в центре, поэтому мы не хотели, чтобы пошли разговоры. Сплетни. А так-то чувства есть. Да. Очень глубокие.

— Сделать партнером?! — Резко поворачивается к спутнице Белозерский.

Его голос непроизвольно повышается. Он мрачнеет. Явно не ожидал, что зайчонок, сидящий от него по правую руку, зайдёт так далеко. Лицо босса становится серым, как наша скатерть. Герман языком протирает свои ровные белоснежные зубы, играет желваками. Щурится. Между ними происходит немой диалог. Теперь кажется, будто и у него инсульт.

— Да, — с силой выдавливает. — Я давно планировал повысить Аню, — сглотнув и прохрипев, — и квартиру обещал.

— И ещё машину. Небольшую, в разумных пределах, естественно, — тихонечко добавляет она.

Белозерский закрывает глаза, затем открывает. Дышит громче.

— Я люблю дарить ей подарки, — взглядом коршуна прибивает секретаршу к стулу, а она, расхрабрившись окончательно, залпом пьёт воду. — Обожаю дарить подарки своей... — сквозь зубы, — своей любимой.

Дальше Белозерский и его ассистентка несколько раз переглядываются, а я тайком наблюдаю за ними.

— Что здесь происходит?! — шёпотом спрашиваю мужа.

— Понятия не имею, Ксюшенька, но, зная Белозерского, могу предположить — что-то очень интересное.

История Германа Белозерского и его секретарши Ани называется "ЖЕНА НАПРОКАТ".

Еще несколько месяцев спустя.

На моей новой пасеке царят тишина и умиротворение. Слышно приятное жужжание и стрекотание. Я беру трёхлитровую банку, ставлю на крышку улья и лью в неё воду из канистры, заполняю примерно на две трети. Потом тянусь за чайником и доливаю в тару горячей воды. Перемешиваю, чтобы в итоге жидкость получилась комнатной температуры.

На улице уже холодно, поэтому на мне куртка и простая вязаная шапочка. Беру ампулу со специальным средством от вредителей и, опустив в банку, внутри давлю её плоскогубцами. Так меньше риска, что химия попадет на руки, стекло я потом выкину. После чего тщательно размешиваю полученную водную эмульсию.

На дворе осень, а это значит, что пришло время бороться с клещом. Этого раствора хватит на все мои семьи. Надеваю респиратор и открываю улей. Откидываю шерстяное одеяло и холстину. Увидев дорогих сердцу малышек, несколько мгновений просто любуюсь ими.

Рамки стоят ровненько друг к другу и, наклонив банку, я поливаю их.

Пчёлкам этот раствор не повредит, а заразу, портящую им жизнь, убьёт. В некоторых ульях ещё лежит клеенка, я её убираю, потому что холодно и сейчас лучше заменить её на хэбэшную мешковину. Восковые наросты между рамками не трогаю, так пчелкам удобнее лазать в междурамочном пространстве.

Я обожаю свою работу. Как только Максим окреп, он, конечно же, сразу поднял вопрос о том, чтобы вернуть мне пасеку. Зная, что, работая с пчелами, я счастлива.

Другой бы стал настаивать на смене профессии. Ну куда жене бизнесмена с дым-пушкой возиться и муравьиную кислоту разводить? Но это не про моего любимого мужа, он всегда делает так, чтобы я была довольна.

Думаю об этом, и даже не верится. Как вообще можно быть настолько идеальным? Оказывается, ещё как можно.

Переделав запланированную на сегодня работу, закрываю последний улей.

Подобное блаженство от проделанной работы меня посещает, только когда я побываю на своей пасеке.

Вымыв руки в бочке, снимаю респиратор и раскладываю инвентарь. Ещё раз взглянув на свои домики, ощущаю приятное удовлетворение.

Пчёлки жужжат. Работают.

Сажусь в машину, завожу мотор и, вдоволь налюбовавшись на свои ульи, умиротворённо закрываю глаза. Всего на мгновенье, чтобы прочувствовать момент.

Ехать до нашего дома недолго. Всего минут пятнадцать.

Это место для меня новое, но уже стало родным. Муж нашёл его и купил целиком. Мне не пришлось переживать, что пчелы не приживутся и улетят. Я могу ухаживать за ними и качать мед. Целых двадцать семей. Это моё призвание, я люблю это. И Максим это знает.

Добравшись до дома, паркую свой грузовичок и спрыгиваю с высокой подножки. На мне старые узкие джинсы и короткая дутая куртка.

Захожу на высокое крыльцо и, расстегнув пуховик, открываю дверь. Из дома пахнет едой. А ещё слышен визг.

Кажется, шум идёт со второго этажа. Скидываю ботинки и спешу к лестнице.

Мы остались жить в доме Макса в Подмосковье. Ася пошла в первый класс, Ника продолжает ходить в частный садик.

Поднимаясь по ступенькам, собираю всё, что они раскидали. Мои девочки неисправимы. Но и их двухметровый друг-курьер не лучше. Я таки нашла у Дубовского недостаток. Он никогда ничего не кладёт на место. Ступать на пол в нашем доме надо очень аккуратно, мало ли что там валяется.

Приоткрыв дверь детской, я застаю яркую картину. Разложив несколько листов ватмана на полу, эти трое творят произведение искусства.