Муж мой. Враг мой. Дракон (СИ) - Страница 55

Тихонько поглаживая кончиками пальцев теплую, гладкую кожу, вздохнула от облегчения, что все опасности позади.

— Понимаю.

— В момент, когда его шея сломалась в моих руках… — прорычал муж с темным удовлетворением в голосе и замолк. — Прости.

— Ничего, — улыбнулась я, позабавленная тем, что он бережет мою нежную натуру, и это после всего, что он обо мне уже узнал. — Говори, как есть. Мне нравится слышать твои сильные чувства, даже если это злость. Ты… что ж, ты и твой внутренний зверь великолепны, мой король.

Ответный всплеск удовольствия стал мне наградой. Дракон буквально расцветал, когда я выражала ему свое восхищение: его распирало от гордости собой, он источал потрясающее тепло, а все чешуйки топорщились и начинали вибрировать в унисон с моим дыханием.

Так было и раньше, но теперь наша связь в разы укрепилась. Мы были на одной волне, и это прекрасное чувство единения не было сравнимо ни с чем. Вся отданная мной магия стоила этого момента осознания, что он будет жить.

— Что ж, — хрипло прошептал мой муж, накрывая мою руку, лежащую напротив его сердца, своей, — когда я убил его, Шена, то испытал настоящий триумф. Все годы мучений стоили этого краткого мгновения, к которому я стремился много лет. Убийцы моих родителей больше нет! Мерзавец понес заслуженное наказание, и я чувствую себя бесконечно свободным теперь. Я… наверное, можно сказать, что я счастлив.

— Я тоже… — шепнула я, и муж, разомкнув мои пальцы, повернулся ко мне лицом.

Блики огня играли в его темных с серебряными нитями волосах, отражались в черных глазах и по крохе растапливали лед в сердце.

Времени на окончательное исцеление понадобится еще немало, оно только началось, но уже сейчас окаменевшие стенки яйца разрушались и трескались. Под ними рождалась новая, живая плоть, которая заменит камень в конце концов — я искренне в это верила.

Дракон теперь свободно мог покидать пределы тела, но полноценного перерождения придется немного подождать.

Однако и сейчас моего воображения хватало представить величественного ледяного хищника, взмывающего в пасмурное небо и гордо реющего над заснеженным, скованным морозом королевством, которые он будет беречь и защищать до конца своих дней.

— Ты же понимаешь, что утраченного не восстановить никакой магией, Шена? — осторожно поинтересовался Фэнрид, когда я прижала уста к его приоткрытым губам, поддавшись порыву нежности.

Мягкие и прохладные, со вкусом белого вина, они ответили мне едва-едва, и я понимала, что он имеет в виду.

Морах уничтожил его сердце вместе с той розой, они сгорели в огне. Моя магия наполнила опустошенное яйцо и спасла дракона от физической смерти, но утраченных чувств она не вернет.

Сердце Фэнрида в какой-то момент буквально окаменело, а камень — не то же самое, что лед. Его можно расколоть, перетереть куски в пыль, но растопить — уже невозможно.

Все, что Фэнрид когда-либо мог испытывать, уничтожилось вместе с розой. Но…

— Я в это не верю, — шепнула я, лаская слегка колючую щеку мужа, такую теплую и родную. Заглядывала в темные глаза и видела в их глубине то, чего он даже не осознавал. — Я знаю и чувствую: ты любишь меня.

— Я уже никогда не смогу полюбить, — упрямился он, в уголках глаз появились напряженные морщинки, а вздох был наполнен неподдельной тоской.

Я улыбнулась: некоторые вещи стоили того, чтобы ждать.

— Думаешь, любовь измеряется внешним проявлением чувств? Ты отдал свою жизнь, спасая меня, Фэнрид! Дважды! — напомнила я очень нежно. — Что это, как не любовь?

— Тебе этого будет достаточно? — он слегка нахмурился, будто пытался постичь ход моих мыслей и не мог. — Знать, что я буду заботиться о тебе? Защищать тебя? Всегда.

Я бы рассмеялась, но не хотела его пугать. Он так забавно избегал правды: видимо, ему нужно время, чтобы самостоятельно все осознать.

— Ты вырастишь новые чувства, Фэнрид, — убежденно молвила я, прижимая ладонь к его груди, где уже сердце билось с нормальной скоростью, а не так, как раньше. — Иначе просто не может быть!

На этот раз он ответил на поцелуй, медленно и с охотой отдавшись моменту. Ощутив прикосновение моего языка к своим губам, углубил контакт, прижав меня к себе за затылок с удивленным стоном.

Я потянулась к нему всем сердцем, упав с кресла прямо в объятия и опрокинув мужа на ковер. Впилась в его губы так, словно это в последний раз. Выпустила волнение целого дня на свободу и позволила себе тоже насладиться победой.

Муж выглядел немного ошеломленным, когда я закончила и приподнялась. Его дыхание было учащено, в глазах горела вдруг пробудившаяся страсть, и я понимала, что для него испытывать подобное, должно быть, внове.

Неудивительно, что он не знает своих возможностей: раньше-то его эмоции были заперты под надежным замком, а теперь вырывались наружу помимо воли, и он не знал, что с ними делать.

— Позволь мне открыть тебе мой мир чувственности и удовольствий, — я улыбнулась и протянула руку за спину, ослабляя корсет.

— Ты не жалеешь, что опустошила себя ради меня? — тихо шепнул Фэнрид мне на ухо, нетерпеливо помогая развязать шнуровку и стаскивая платье через голову.

— Нет, ни капельки, — покачала я головой и сняла с себя все остальное, с восторгом наблюдая, как муж избавляется от штанов, представая передо мной полностью обнаженным.

Моя рука сама потянулась к его торчащей плоти, тонкие пальцы обхватили тепло-бархатистый ствол, двигаясь вниз и вверх, просто потому, что мне нравилось ощущение.

Приподняв мой подбородок, муж нашел мои губы, и теперь уже он опрокинул меня на ковер, впившись голодным поцелуем.

— Ты ведь знаешь, — напомнил он разгоряченно. — Нам не стоит это делать, пока яд саламандры еще во мне…

Он был ядовит и беспокоился за сохранность ребенка. Но наш малыш был надежно защищен его ледяной магией, и с каждым днем опасность становилась все меньше.

— С ним все будет в порядке, — пообещала я.

На сей раз нам не требовалось долгой прелюдии — мы оба жаждали сбросить накопившееся напряжение, и как можно скорее.

Я потянула мужчину на себя, дрожа от лихорадочного возбуждения, и он удобно устроился меж моих бедер. Схватив за колено, поднял одну ногу себе на плечо и одновременно вошел в мои чресла, даря потрясающее ощущение сладкой наполненности.

— Быстрее… — пробормотала я, царапая широкие плечи и сладко постанывая от каждого глубокого толчка.

И была вознаграждена чередой ответных стонов, которые Фэнрид не мог сдержать впервые в жизни.

— Шена… — он повторял мое имя в исступленном экстазе, впервые ощущая духовную близость наравне с физической. — Это… так невероятно…

— Да! — выдохнула я, изгибаясь дугой от восхитительных спазмов удовольствия и слушая, как муж приходит к финишу вслед за мной, потрясенный своими обновленными и острыми ощущениями, прежде недоступными.

И это было только начало нашей новой, необыкновенной жизни вдвоем!

— Я рядом! — глядя мне в глаза, муж сжал мою ладошку, и я вцепилась в его пальцы с силой, наверняка причинявшей боль.

Очередной крик разодрал мое горло до хрипоты, тело конвульсивно напряглось, исторгая плод, много часов подряд выбирающийся наружу.

Комнату огласил долгожданный детский плач, акушерка обернула нашего малыша с чистую пеленку и вложила в мои дрожащие руки комочек.

Прижав дитя к груди, я улыбнулась сквозь слезы, разглядывая крошечное, сморщенное личико, и обнажила грудь, к которой малыш мгновенно присосался, забавно причмокивая губёшками.

Муж выглядел потрясенным, не отводя от сына глаз ни на мгновение. Потянувшись рукой, осторожно, словно боялся сломать, погладил ребенка по макушке, и заморгал чаще обычного.

Я чувствовала все, что чувствовал он: мы были неразрывно связаны все время родов через амулет.

Когда я уставала, часть магии легко перетекала от него ко мне: отдав свой запас полностью, я не потеряла способности забирать чужую.