Мутанты (СИ) - Страница 6

Модест. Нет, помилуйте, господин Ашкенази…

Наум. Кто вы такой?

Модест. Что вы сказали?..

Наум. Что ты меня морочишь, кто вы такой? Чего ты от него хочешь? Чего ты от меня хочешь? Почему вы — тут?

Модест. Господин Ашкенази, мм… Понимаю ваши чувства, они не простые…

Наум. Так, гляди: мне скоро лететь. Даже прямо сейчас, можно сказать. Но пришить я тебя еще успею. Мне для этого дела много времени не нужно.

Модест. Мм… Простите, я не совсем понимаю: за что?

Наум. А просто — за так. А вот потом догадаешься, если сумеешь. Семь лет в лагерях. Еще пять на поселениях. Уж поверь, я такое видел и такое умею — головку отрежу по самому шву.

Модест. Мм… вы интеллигентный человек, вы не сделаете этого…

Наум. Сделаю. С чувством глубокого удовлетворения.

Модест. Но вы же художник — ай, ай…

Наум. Дети у тебя есть?

Модест. Не надо, пожалуйста, со мною так. Вас, конечно, интересует, состою ли в гражданском браке. В настоящее время — нет. Имею детей, внучку Федору девяти лет. Что еще? Психически, полагаю, здоров. Профессор кафедры философии ленинградского… Простите, санктпетербургского…

Наум. Старый, плешивый козел. Хочешь, чтобы я тебе на пальцах объяснил?

Модест. Ваши отцовские чувства понимаю, господин Ашкенази!

Наум (подступается). Если ты сейчас же, немедленно, прямо сейчас не оставишь парня в покое…

Модест. Но, позвольте, но я не могу, я — люблю!

Наум. Чего?..

Модест. Да… мм… я люблю вашего сына… Простите, если выражаюсь высокопарно, мм… о таких вещах говорить не просто, мм… Но, верьте мне, что люблю искренне, всем сердцем, честное слово. Я покинул близких мне людей, дом… Под угрозой мое пребывание в институте… Наверное, придется уйти… Юля, правда, еще не знает… Да, собственно… я не жалею, да… И говорю, верьте, не для того, чтобы разжалобить — просто… Видите, как волнуюсь, мм… Я очень, очень его люблю.

Наум. Мужик… постой… Он дурак — ему восемнадцать, но ты?..

Модест. Я… вы правы… Но я рядом с Юлей… должен сознаться… чувствую себя юным…

Наум. Он жить начинает, мужик, пожалей ты его… Ну, ты же понимаешь, о чем говорю?..

Модест. Я понимаю, но я… Мм… То, что вы говорите… вне моей компетенции, что ли… Поверьте…

Появляется Юлька со счастливым лицом.

Юлька (шепотом). Я разбудила… Сейчас она придет… Мамочка моя дорогая, любимая, лежит, свернувшись калачиком, — такая одинокая, такая трогательная… Будем жить с мамой, Модест? Ах, Модест!..

Появляется Валерия. Заплаканная, всклокоченная.

Мамочка, садись!

Валерия мрачно и зло смотрит на Модеста. Переводит взгляд на Наума.

Садись, ради Бога! В такую минуту я бы хотела… Прошу тебя, мамочка…

Валерия садится. Низко опускает голову.

Мамочка… Папочка… Мамочка, папочка… И ты, пожалуйста, сядь. Мне надо вас видеть. Папочка!

Наум садится рядом с Валерией.

Итак, дорогие мои… (Модесту.) Милый, а страшно, а непривычно… Господа! Мы с Модестом решили соединить наши судьбы!

Валерия (поднимается). Что?..

Юлька (быстро обнимает и усаживает мать). Ну, мамочка, ты же много мечтала, чтобы я была счастлива? Так я буду счастлива!.. Солнышко, душечка, верь нам: мы прекрасно проверили наши чувства! В час испытаний я буду опорой ему, а он — мне. Модест, я права?

Модест ласково улыбается и кивает.

Я почти счастлива, мамочка!..

Валерия. Юленька… Как же так, мальчик мой…

Юлька. Я знаю все, что ты хочешь сказать, мамочка! Поэтому лучше молчи, молчи!..

Тишина.

А я тебе хочу сказать, мамочка, что нам с Модестом вместе будет легче преодолевать трудности! Мы и тебе сумеем помочь — правда, Модест? Милый, какой же у тебя взгляд, какие глаза… Ну, мы же подруги, мамочка, сколько бессонных ночей!.. С каким страхом всегда представляла свое будущее: а кто же все-таки повстречается мне на пути?.. А как же он будет выглядеть, мой избранник?.. А какие у него будут манеры?.. А добрым будет, а ласковым?.. А как говорить, как дотрагиваться?.. Какие все жгучие вопросы и как они мучили меня!.. Мамочка, добрая моя, великодушная, пожелай молодым — как обычно в таких случая желают — любви, счастья, здоровья, долгих лет жизни!.. (Модесту.) Что, милый, нам в долгой дороге еще может пригодиться?

Модест. Мм… немного удачи в таких случаях… И денег, пожалуй… (Обаятельно улыбается.)

Юлька. Удачи!.. Конечно же, милый, ты прав: за деньги можно купить много красивых вещей!

Модест (мягко, мечтательно). Виллу бы лилипутку на берегу какого-нибудь тихого озера…

Юлька. Природа! Как я люблю природу! Можно разбить сады и в них — много цветов!..

Модест. Просто сидеть с удочкой в руках и просто глядеть на воду. Как она течет… (Виновато улыбается, но — обаятельно.)

Юлька. Правильно: ты философствуй, а я стану бабочек ловить. Кстати, милый, давно собиралась спросить: отчего в городах нету бабочек, а только одна моль?

Валерия. Юля, сынок…

Юлька. Как жалко!.. Хочется красоты… Жизнь прекрасна только когда красива!.. (Модесту.) Смотри, я поверила, Модест: ты мне обещал, что мы будем жить красиво.

Модест обещающе улыбается.

Господи, мне так хочется оторваться от земли и полететь, полететь…

Валерия. Юля, сынок… Тебя забирают в армию, Юля!

Юлька. Что, мама?..

Валерия протягивает повестку. Юля тоже тянет к ней руку. Но повестку не берет.

Прости, мама… что ты сказала?..

Валерия. Сынок, не сердись на меня… Я их рвала, не говорила тебе, думала, может, пронесет, забудут… Правда, сынок, не хотела тебя сердить, скрывала… Это уже пятая… Или шестая… Завтра в восемь утра… Военкомат… Принес милиционер, сказал, что завтра придут с милицией… Там написано: в случае, если не явишься — суд… Я звонила знакомому юристу, он сказал, что все это очень опасно… Господи, мальчик мой…

Наум делает шаг к ней, желая утешить, — она вдруг приникает к нему, прижимается. Модест поднимает с пола повестку, надевает очки.

Модест. Мм… обязаны явиться с вещами… восемь утра…

Юлька. Прости, я встречала на улице таких людей… В этой армии, кажется, на ноги надевают такие…

Модест. Сапоги. Военные.

Юлька. Да!..

Модест. Погоны, гимнастерка, ремень, галифе…

Юлька. И этот кошмар полагается — на свое тело?..

Модест. Мне помнится, в мои времена выдавалось нательное белье… Под гимнастеркой еще носили… Вполне элегантно: белая рубаха с белыми пуговичками и белые кальсоны с белыми тесемками на поясе и на ногах…

Юлька. Но это невозможно, невозможно… И я не встаю так рано… Мамочка, почему ты не объяснила этим людям, что я не могу просыпаться так рано, что я не стану просыпаться так рано, что я — вообще, вообще…

Валерия (плачет). Как мне его уберечь, Наум?.. Мир — ты видишь, какой он… Я думала, справлюсь, смогу защитить, а его… Отнимают, хотят отнять, Господи, отнять…