Мушкетер - Страница 41

– Приходится держать ухо востро, – сказал он. – Пока ни испанцы, ни савойцы не пытались пересечь реку, но пару раз, вроде бы случайно, стреляли в моих людей. Не нравится мне это, – господин Бриссо доверительно наклонился ко мне. – Поверьте моему слову, господин Портос: тут пахнет нешуточной войной. И то сказать – вся Европа воюет[8] .

Мое искреннее восхищение его осведомленностью расположило его ко мне, так что вскоре господин де Бриссо пригласил меня на обед, разумно полагая, что всякое истинное сотрудничество начинается за столом.

– Думаю, и особы, которых вы сопровождаете, не откажутся утолить голод и жажду, – радушно сказал он. – Так что – я приглашаю вас, господин Портос, и ваших друзей, – он особо выделил это слово, – разделить со мною трапезу.

Но в мои планы как раз не входило знакомство семейства Лакедем с почтенным капитаном. Особенно после того, как я убедился в его недюжинной наблюдательности. Я замялся. Меж тем де Бриссо, который, похоже, сам только мечтал предаться греху чревоугодья, расписывал прелести грядущего застолья. Особенно он напирал на удивительный талант своего повара:

– Когда-то Гийом служил кулинаром в Париже! И уверяю вас, нет на свете человека, который так приготовит вам телячью печень под маринадом. Под настоящим маринадом, сударь! А пастилка из бараньей лопатки! Вы никогда не ели ничего подобного, даже не спорьте!

– Я и не спорю, тем более – с таким знатоком, – ответил я с улыбкою, – но, видите ли, господин де Бриссо, – тут лицо мое приняло озабоченное выражение, – как я уже имел честь вам сообщить, поручение, которое я выполняю, имеет конфиденциальный характер.

При этих словах комендант понимающе кивнул.

– И потому, – продолжил я уже без улыбки, – мне строжайшим образом было указано, чтобы я не допускал случайных встреч сопровождаемой мною персоны. С кем бы то ни было, даже с таким, безусловно, заслуживающим всякого доверия человеком, как господин де Бриссо. Буде же встречи такие случатся, я должен принять меры к пресечению нежелательных последствий, – с этими словами я похлопал себя по шпаге. – Вы мне глубоко симпатичны, господин капитан, но приказ есть приказ! – и я огорченно вздохнул.

Комендант онемел. Перспектива быть заколотым всего лишь за любопытный взгляд, брошенный на каких-то путешественников, ему явно не улыбалась.

– О... – пробормотал он спустя несколько мгновений. – Понимаю... Коли так... – он растерянно пожал плечами.

Я предложил:

– Пусть ваш чудесный кулинар приготовит для моих подопечных обед на три персоны и сложит все кушанья в корзину. Мой слуга отнесет им. Таким образом, мы избежим нежелательных событий. В то же время совесть моя будет чиста, и я смогу по достоинству оценить искусство вашего Гийома и насладиться вашим обществом.

– Превосходно! – вскричал комендант облегченно. – Прекрасная идея, господин Портос! Я немедленно дам указания Гийому, а вы, прошу вас, отведайте пока этого замечательного вина!

Он усадил меня в огромное кресло, которое, очевидно, попало сюда из замка Гаргантюа, и во все время, пока невидимый Гийом где-то в глубине дома колдовал над котлами и кастрюлями, я наслаждался вином коменданта. Вино оказалось действительно превосходным, хотя и незнакомым.

Вскоре появился и Гийом – на удивление малорослый и щуплый человечек с живым приветливым лицом. Несмотря на соблазнительные ароматы кухни, ворвавшиеся вслед за ним, одежда его, включая огромный фартук, выглядели столь опрятно, будто он не приближался к печи ближе, чем на милю. И это сразу же вызвало у меня большое к нему уважение.

В руках Гийом держал внушительных размеров корзину, прикрытую плетеной крышкой.

– Ага! – воскликнул комендант. – Вот и наш чародей, и значит, господин Портос, обед готов – для всех.

Гийом торжественно приподнял крышку корзины.

– Куропатки, запеченные в тесте, – сообщил он неожиданно низким для его щуплого тела голосом. – Омлет а-ля Мод, с сахаром, корицей и лесными орехами. Суп из угря и шампиньонов. На десерт – бисквитные пирожные. И бутылка красного вина. Прошу вас, сударь, – он с поклоном вручил мне корзину.

Мушкетон по моему приказу отнес все это нашим узникам, а я последовал за комендантом в столовую, где уже был накрыт стол. Стол был огромен, несмотря на то, что обедали мы вдвоем с господином Бриссо. Обещанная пастилка из бараньей лопатки, действительно, показалась мне шедевром кулинарии, о чем я не замедлил сказать сотрапезнику, который немедленно вызвал Гийома. Я выразил маленькому кулинару свое восхищение.

– Я не раз пробовал это блюдо, – заметил я, – но никогда еще вкус не казался мне столь необычным и тонким. Поздравляю вас, дорогой Гийом, вы создали истинный шедевр!

– О, это очень просто, – ответил польщенный кулинар. – Все дело в соусе. Некоторые, как я знаю, ограничиваются шампиньонами и каперсами, между тем, баранья пастилка должна иметь особый привкус.

– Как же вы готовите этот волшебный соус? – заинтересовался я.

– К обжаренным шампиньонам (их нужно нарезать мелкими ломтиками) я, как уже сказано, добавляю анчоусы и устрицы!

– Потрясающе! – воскликнул я. – Так это вкус моря столь странно сочетаются с мясным вкусом!

– А теперь попробуйте-ка вот это, – сказал гостеприимный хозяин, протягивая мне блюдо, благоухание которого затмило даже неподражаемый аромат пастилки. – Это всего лишь филе пулярок. Казалось бы, что может быть проще? Но тут наш Гийом превзошел сам себя!

Словом, обед проходил непринужденно и весело, и господин де Бриссо чувствовал себя вполне счастливым от того, что угощает изысканными блюдами столичного гостя. Трапеза сопровождалась столь обильными возлияниями, что я начал беспокоиться за способность хозяина самостоятельно добраться до постели. Даже мне, признаться, хотелось сделать небольшой перерыв. И это при том, что, судя по пустым бутылкам в его кабинете, господин де Бриссо приложился к вину задолго до моего появления.

Даже самый стойкий к выпивке человек имеет свой предел. Постепенно язык у господина де Бриссо начал заплетаться. У меня же к десерту уже сложился план, на который натолкнули, во-первых, итальянский акцент капитана, во-вторых – его осведомленность о происходящем на левом берегу Дюранса, и, наконец, в-третьих – непривычный вкус предлагавшихся за обедом вин. Я понимал, что виноград для них собрали по ту сторону Альп. И единственное, чего мне не доставало – имени того замечательного человека, который обеспечивал гостеприимного владельца отеля де Бриссо и вторым, и третьим. Пустившись в долгие рассуждения о достоинствах различных вин (признаюсь честно, половина моих речей была всего лишь повторением слышанного от других, а никак не выражением собственного опыта), я затем на все лады принялся расхваливать вина Маржака и, в конце концов, выразил желание прихватить дюжину бутылок с собою в Париж. Бриссо, цвет лица которого уже совпадал с цветом его камзола, выразил живейшее желание мне посодействовать и предложил воспользоваться его собственными запасами. Я отказался:

– Нет-нет, господин капитан, я бы предпочел приобрести нужное количество у вашего поставщика. Как, вы сказали, его зовут?

– Якопо, – тотчас подсказал Бриссо. И добавил, удивленно воззрившись на меня: – А разве я говорил о нем?

– Конечно, – теперь уже изобразил удивление я.

– Когда? – Бриссо нахмурился.

– Да вот только что! – я наполнил стаканы, высоко поднял свой. – За ваше здоровье, господин де Бриссо! И за здоровье доброго Якопо, вашего помощника!

Бриссо задумчиво осушил стакан и поставил его на стол. Движения его были нетвердыми, стакан полетел на пол и разбился. Капитан некоторое время смотрел на осколки, хмурясь и беззвучно шевеля губами.

– Славный Якопо, – сказал он, наконец. – Иногда я захожу в его трактир опрокинуть стаканчик-другой. Сами понимаете – я должен поддерживать добрые отношения с горожанами.

– Конечно, конечно, – заверил я его. – Полагаю, вы совершенно правы... – я поднялся из-за стола и сделал вид, что с трудом держусь на ногах. – Прошу меня простить, господин Бриссо, но я вынужден вас оставить. Обед был отменный, а вино выше всяких похвал, и именно поэтому я должен немедленно прилечь.