Муравьи - Страница 7
«Это довольно хлопотно».
«Матери незнаком этот вид растений».
«У нас возможны потери, а чтобы нести добычу, нужны по крайней мере свободные лапы».
«Если нам удастся приручить хищные растения, мы превратим их в настоящее оружие и сможем удерживать фронт, высадив их в несколько рядов».
«Мы устали, а скоро ночь».
Они решают отказаться от этой затеи, огибают растение и следуют дальше. Когда отряд приближается к цветущему перелеску, самец номер 327, идущий в хвосте, замечает красную маргаритку. Такого он еще никогда не видел. Раздумывать нечего.
«Не вышло с мухоловкой, попробуем прихватить это».
Он на мгновение отстает и осторожно срезает стебель цветка. Чик! Потом, крепко прижимая к себе сокровище, устремляется вдогонку за товарищами.
Только товарищей его больше нет. Первая экспедиция нового года, конечно, прямо перед ним, но вот только в каком состоянии… Эмоциональное потрясение. Стресс. У 327-го дрожат лапы. Все его спутники лежат мертвые.
Что стряслось? Налет был сокрушительный. Они даже не успели занять боевую позицию – все так и лежат в порядке «Большеголовая змея».
Самец осматривает тела. Не было выпущено ни единой кислотной струи. У рыжих муравьев даже не было времени испустить феромоны тревоги.
Номер 327 производит осмотр. Обонятельный контакт. Нет ни одной отмеченной химической картинки. Они шли себе, шли, и вдруг – обрыв связи.
Надо разобраться, надо понять. Должно же быть объяснение! Первым делом – очистить сенсорный механизм. С помощью пары изогнутых коготков на передней лапе он скоблит лобные отростки, счищая с них кислотную пену, образовавшуюся, как только он испытал стресс. Самец наклоняет их ко рту и облизывает. Потом обтирает шпоровой щеточкой, которую изобретательная природа поместила в верхней части его третьего локтя.
Вслед за тем он подносит чистые усики к глазам и осторожно настраивает их на частоту 300 колебаний в секунду. Ничего не происходит. Он увеличивает частоту: 500, 1000, 2000, 5000, 8000 колебаний в секунду. Его приемная мощность усиливается на две трети.
Он начинает улавливать даже самые слабые испарения, витающие в округе: аромат росы, пыльцы, спор и тот едва ощутимый запах, который он уже почувствовал, но определить не смог.
Номер 327 еще больше увеличивает частоту. Максимальная мощность – 12 тысяч колебаний в секунду. Дрожащие усики вызывают слабые всасывающие потоки воздуха, которые гонят к нему пыль со всех сторон.
Есть! Он узнал тот легкий запах. Запах виновников. Ну конечно, это они, беспощадные соседи с Севера, доставившие им столько хлопот в минувшем году.
Это карликовые муравьи из Ши-га-пу…
Стало быть, и они уже пробудились. Должно быть, они устроили засаду и применили какое-то новое сокрушительное оружие.
«– Их всех убил лазерный луч высочайшей мощности, шеф.
– Лазерный луч?
– Да, новое оружие, способное расплавить на расстоянии самый большой из наших кораблей. Шеф…
– Вы полагаете, это…
– Да, шеф, такое под силу только венерианцам. Ясное дело.
– В таком случае репрессивные меры будут жестокими. Сколько у нас осталось боевых ракет в поясе Ориона?
– Четыре, шеф.
– Маловато, нужно будет запросить помощь у войск поддержки…»
– Может, тебе еще супу?
– Нет, спасибо, – сказал Николя, совершенно зачарованный картинками.
– Ладно, тогда смотри в тарелку, не то выключим телевизор!
– Мам, ну пожалуйста…
– Тебе еще не надоели эти истории про зеленых человечков и про планеты с названиями стиральных порошков? – спросил Джонатан.
– А мне интересно. Уверен, когда-нибудь мы точно встретимся с инопланетянами.
– Вот еще!.. Эка хватил!
– К ближайшей звезде уже послали зонд – «Марко Поло» называется, так что скоро мы узнаем, кто наши соседи.
– Его ждет полный провал, как и все другие зонды, которые уже отправили загрязнять космос. Говорю же, это очень далеко.
– Может, и так, но кто тебе сказал, что они, инопланетяне, первыми не прилетят к нам? В конце концов, все свидетельства об НЛО так до сих пор и не изучены.
– И все же. К чему нам встречаться с другими цивилизациями? Разве ты не находишь, что у землян полно своих проблем – когда-нибудь мы неизбежно друг дружку переколотим.
– Это же экзотично! У нас появится столько новых мест, куда можно будет отправиться на каникулы.
– И новых хлопот потом не оберешься, что самое главное. – Он взял Николя за подбородок. – Ладно, малыш, сам увидишь, когда подрастешь, ты будешь рассуждать, как я: единственное по-настоящему увлекательное живое существо, чей разум действительно отличается от нашего, – это… женщина!
Люси для вида зароптала. И они втроем рассмеялись. Николя насупился. Наверное, у взрослых такой юмор… И его рука заскользила в поисках шерстки собаки, чье присутствие действовало на него успокаивающе.
Но пса под столом не было.
– Куда же подевался Уарзазат?
Не было его и в столовой.
– Уарзи! Уарзи!
Николя сунул пальцы в рот и свистнул. Обычно результат не заставлял себя долго ждать: раздавался лай, а затем слышалось шлепанье лап. Он свистнул еще раз. Тишина. Николя пустился обшаривать многочисленные комнаты квартиры. Родители последовали за ним. Пса нигде не было. Дверь была закрыта. Сам выбраться из дома он не мог: собаки пока еще не умеют пользоваться ключами.
Они в растерянности направились в кухню – точнее, к двери в подвал. Щель так и не заделали. И она была достаточно широкая, чтобы в нее могло пролезть животное размером в Уарзазата.
– Он там, точно говорю, он там! – жалобно простонал Николя. – Надо пойти его поискать.
Словно в ответ на его жалобу из подвала послышалось прерывистое тявканье. Тем не менее казалось, что оно донеслось откуда-то издалека.
Они втроем подошли к запретной двери. Джонатан запротестовал:
– Папа же сказал, в подвал нельзя!
– Но, милый мой, – сказала Люси, – Уарзи надо найти. Может, на него напали крысы. Ты же сам говорил, там водятся крысы…
Она помрачнела.
– Тем хуже для пса. Завтра пойдем и купим другого.
Мальчонка был ошеломлен.
– Но, папа, я не хочу «другого». Уарзазат мой дружок, ты не можешь просто бросить его умирать.
– Да что с тобой? – прибавила Люси. – Дай я пойду, если ты боишься!
– Ты боишься, папа, ты струсил?
Джонатан, уже не в силах сдержаться, процедил сквозь зубы: «Ладно, я сам пойду посмотрю» – и отправился за электрическим фонариком. Он посветил в щель. Темнота была кромешная, всепоглощающая.
Он вздрогнул. Ему хотелось одного – убежать прочь. Но жена с сыном подталкивали его к этой бездне. В голову полезли горькие мысли. Страх темноты взял над ним верх.
Николя разрыдался:
– Он умер! Я точно знаю, умер! И все из-за тебя.
– Может, он только ранен, – утешила сына Люси, – нужно сходить посмотреть.
Джонатан вспомнил предостережение Эдмонда. Оно читалось как приказ. Что же делать? Однажды кто-нибудь из них точно не выдержит и заглянет туда. Надо брать быка за рога. Сейчас или никогда. Он провел рукой по взмокшему лбу.
Нет, тянуть нельзя. Наконец-то ему представился случай справиться со своими страхами, сделать решительный шаг, встретить опасность лицом к лицу. А что, если тьма поглотит его? Тем лучше. Он готов был проникнуть в самую суть вещей. Во всяком случае, терять ему было больше нечего.
– Я пойду!
Сходив за инструментами, он взломал замок.
– Что бы ни случилось, оставайтесь на месте и, главное, – не пытайтесь лезть за мной или звонить в полицию. Слышите?
– Какие странные вещи ты говоришь. В конце концов, это подвал, обычный подвал, как во всех домах.
– Я в этом не уверен…
Освещенный оранжевым овалом заходящего солнца, 327-й самец, последний уцелевший из первой весенней охотничьей экспедиции, семенит в одиночестве. В невыносимом одиночестве.