Мурашка для Медведя - Страница 4

– Какой очереди? – допивая кофе, непонимающе уточнила я.

– На устранение, – коротко пояснил он, а я поперхнулась остатками кофе и, оросив фонтаном брызг разложенные на столе фотографии и документы, закашлялась.

– Вы хотите сказать?..

– Вы попали в программу защиты свидетелей. Придётся уехать и немного затаиться.

– Надолго? – обречённо проблеяла я.

– Полгода, может год, – пожав плечами отозвался следователь и, выложив на стол файл с документами, предложил: – Ознакомьтесь, а потом я вас подробно проинструктирую.

Раскрыла красную книжечку с золотым гербом и, прочитав, закрыла, тут же вскинув на мужчину шокированный взгляд.

– Что это? – спросила, одним пальцем отодвигая лежащий передо мной документ.

– Ваш новый паспорт, – оскалился Давыдов.

– Это я поняла, – заикаясь, выдала я. – Внутри что?

– А что не так? – ожидаемо напрягся он.

– Маша Ромашкина?! – не сдерживаясь, заорала я.

– Ну да… – подтвердил он удивлённо и с гордостью добавил: – Сам выбирал.

– А чё не Дуся Писяшкина? – с нескрываемым сарказмом фыркнула я.

– Это тоже вариант, – всерьёз задумавшись, изрёк Давыдов.

– Да вы что? – протянула с притворным удивлением.

– Ну да! – воодушевлённо кивнул мужчина, следом добивая ненужными подробностями: – Правда, Дуся там уже есть, только не Писяшкина, а Пусяткина.

– А там, это где? – уточнила я, озираясь в поисках скрытой камеры.

– Ну там… – загадочно и почему-то вполголоса поделился следователь, обрисовав руками непонятный образ.

– И с таким именем вы предлагаете мне жить среди приличных людей? – выдохнула шокировано.

– Более, чем приличных, – торжественно изрёк Давыдов и, подняв указательный палец, перечислил, – Три учителя, фельдшер, акушерка, участковый…

– Чё?.. – перебила ошалело.

– А что ты хотела, лапонька? – прищурившись, упрекнул он. – Да не райцентр… Да чуть-чуть Сибирь.

– Чё?! – завопила уже в панике.

– Во-о-от! – подытожил довольный Давыдов. – Ты уже и говор местный применяешь. И никакой тебе фуфлологии.

– Вы хотели сказать филологии? – на автопилоте поправила я.

– Ага, и её тоже.

– Но как же… Кипр там, Тунис, Америка?.. – растерянно поинтересовалась я.

– Э-э, милая, – недовольно сморщился Давыдов. – Это ты фильмов насмотрелась. А сейчас у нас что?

– Что? – выпалила растерянно.

– Коровавирус, – с видом знатока торжественно выдал мужчина.

– Корова… что?

– Вирус, – развёл он руками. – Так что, либо в Сибирь, либо…

– Либо что? – уточнила, не желая расставаться с призрачной надеждой.

– Либо за вашу сохранность мы ответственности не несём, – металлическим тоном голоса камеры хранения на вокзале отозвался Давыдов.

– А может, просто охрану приставите? – пробормотала я.

– Ну-у девочка… – протянул он. – Мы же тебя не от Ашота с Равшаном защитить хотим. Хотя они тоже распоясались…

– А-а?..

– Короче, – уже жёстко рявкнул мужчина. – Если ты не хочешь быть порезанной на сотню маленьких кусочков, а перед этим пущенной по кругу…

– Не хочу… – перебила, с содроганием представив кучу поруганных кусочков себя.

– Ну вот, – проворчал он нетерпеливо. – Мне ещё и висяка с твоими останками не хватало. Так что… Собирай вещи Снежа, то есть Маша.

Снежана

Инструктаж был довольно долгим и невыносимо нудным. Чуть не уснула, пока следователь с самым невозмутимым видом расписывал моё ближайшее будущее. Запоминать даже не пыталась. Толку-то… Основное, что поняла, мне НЕЛЬЗЯ буквально всё! Нельзя связываться с родными, для которых под моё исчезновение уже заготовили легенду с какой-то стажировкой, нельзя упоминать своё настоящее имя и фамилию, рассказывать о друзьях, родственниках и адресах моего прежнего проживания или нахождения.

По мнению следователя, на каждом углу меня будет поджидать убийца или нанятый им киллер. Все дальнейшие действия я должна была согласовывать, а так как, опять же, связи меня лишат и говорить о расследовании и предстоящем суде ни с кем нельзя, смотрим первый пункт. НЕЛЬЗЯ ВСЁ! И точка!

С гудящей от происходящего головой и новыми документами меня сопроводили из кабинета, усадили в полицейскую машину и повезли домой. Так как мой телефон изъяли, предупредить Светку возможности не было, и я мысленно надеялась застать её хотя бы дома. Меня не было почти двое суток и, надо полагать, подруга уже с ума сходила. С неё станется заявиться в клуб и устроить разборки.

До дома машина не доехала. Неразговорчивый сотрудник полиции, назвавшийся просто Серым, припарковал мою персональную карету у соседнего дома и, выйдя из салона, повёл меня почти под конвоем, деловито оглядывая окрестности, как типичный тайный агент, о которых я пересмотрела кучу фильмов.

Перед дверью квартиры мужчина забрал у меня ключи и, открыв замок, зашёл первым. Не снимая громоздких ботинок, прошёлся по комнатам и, изобразив пальцами какой-то непонятный знак, кивнул. Я вопросительно вскинула брови и покрутила пальцем у виска. Серый протяжно вздохнул и, закатив глаза, скрестил руки на груди.

– Заходи, сказал, всё чисто, – проворчал низким басом и, пройдя на кухню, залез в холодильник.

– Ну, про чисто я бы поспорила, – косясь на его пыльную обувь, намекнула я, но, когда он, выудив колбасу и хлеб, уселся за стол, намекнула чуть прозрачнее: – Светки на вас нет. Щас бы полотенцем по роже схлопотали.

– За что? – уточнил он, продолжая процесс создания бутерброда, где ломоть хлеба был вдвое тоньше куска колбасы.

– Обувь в приличных домах принято снимать, – вздохнув, пояснила уже в открытую.

– Так это в приличных, – хмыкнул Серый и, ополовинив бутерброд одним укусом, прошамкал: – И поверь мне, если бы я разулся, твоя Светка упала бы замертво.

– Почему? – вскинув брови, удивилась я.

– Двое суток дома не был, – дожёвывая честно добытое, поделился мужчина и, оценив моё перекошенное выражение лица, усмехнулся: – Вижу поняла. Кстати, от тебя сейчас несёт не менее кхм… многогранно.

– Чего? – оскорблённо возмутилась я.

– Тик-так, тик-так, Маша, – расплылся в ехидной улыбке Серый и, постучав по циферблату наручных часов, гаркнул: – Чё встала?! Иди мойся и вещи собирай! Через час мы должны быть на вокзале.

– Как через час? – охнула я. – Мне в ванне только полчаса отмокать.

– Ты блин, будущая жертва мокрухи, булками живее шевели. На душ десять минут, ещё десять на сборы. Поняла?!

– Не ори! – огрызнулась я и, вдёрнув нос, буркнула: – Подождёшь…

– Я предупредил, – проурчал мужчина и, глянув на остатки колбасы, отрезал ещё один ломоть хлеба, бурча себе под нос: – Делать мне больше нечего, как глупых девиц пасти. Не будешь готова вовремя, поедешь как есть, без шмоток и вонючая.

– Хам, – мявкнула я и, резко развернувшись, пошлёпала в ванную.

Никогда я ещё так быстро не мылась и впервые в душе не пела, а ворчала, дополняя свои возмущения отборным матом, которого за прошлые пару суток наслушалась на всю жизнь.

– Я всё слышу, – послышалось за дверь, когда я пыталась поспешно высушить и расчесать спутавшиеся волосы, продолжая изъясняться на чисто матершинном языке.

– Иди ещё что-нибудь сожри, – вместо оружия выставив перед собой расчёску, рявкнула я на закрытую дверью.

– Время в обрез, – проурчал этот беспардонный провокатор и, постучав в дверь, предупредил: – Выходи, а то я сам войду.

– Сейча-а-ас, – возмущённо провыла в ответ, успевая судорожно сгребать в косметичку всё необходимое.

Накинула халат и, открыв дверь, пронеслась мимо назойливого конвоира прямиком в свою комнату. Распахнула дверцы шкафа и, вытащив спортивную сумку, зависла. Что брать-то?

– Бери только самое необходимое, – услужливо посоветовал бесцеремонно вломившийся в комнату Серый.

– Легко вам мужикам, – огрызнулась я и, кивнув на разномастное содержимое личного шмотко-хранилища, пожаловалась: – Как выбрать, если всё необходимо?