Мудрец - Страница 112

Йокот не терял сознания, хотя он замер оттого, что потоки силы метались по нему и сквозь него. Свет над ним будто бы потемнел, день стал неясным и пасмурным. И вдруг снова вспыхнул свет, изумрудный, темно-зеленый, цвет древесной листвы. Он увидел, что ястреб безжизненно лежит на спине, задрав кверху лапы.

К Йокоту вернулись силы, он испуганно вскочил на ноги. Конечно, ему не хотелось, чтобы ваньярский шаман погиб! А зеленый свет собрался вокруг него, полетел прочь, исчез в теле ястреба, а потом начал выходить из него, образуя вокруг сияние. Через мгновение свет исчез, просочившись сквозь перья ястреба, оставив лишь ровный, жемчужный свет шаманского мира.

Йокот замер, понимая, что дальнейшая помощь от него не требуется.

Ястреб скрючился и перевернулся на бок. Затем он медленно расправил крылья, встал на лапы, потряс головой. Его взгляд остановился на Йокоте, он посмотрел на него, потряс крыльями и сложил их, но как только крылья были сложены, ястреб начал изменяться, его формы растекались и росли, и скоро он стал молодой, миловидной женщиной в ваньярских штанах под коричневым платьем, вышитым нехитрым узором, в котором Йокот узнал магические символы. Ни один из них, впрочем, не был ему известен.

Йокот все понял. Он снова встал на задние лапы и вернулся в свое подлинное обличье. На несколько минут мир вокруг померк, затем проявился. Йокот посмотрел на себя, увидел снова свои собственные руки, кисти, ноги, тело и ступни. Потом он посмотрел на молодую женщину и коротко кивнул:

— Приветствую тебя.

— А я тебя. — Ваньярская шаманша ответила поклоном, затем указала на себя. — Вот такой я была, когда была молодой и какой я теперь вижу себя изнутри.

— Мы все-таки должны драться?

— Нет, — ответила ваньярская шаманша. — Я сама поняла, кто сильнее — Боленкар или Ломаллин. Твой бог — проводник жизненной силы от ее Источника к нам, и эта жизненная сила победила силу смерти Боленкара.

— Скорее Улагана, — сказал Йокот, — а он мертв.

Масана внимательно посмотрела на него:

— Разве боги умирают?

— Он не был настоящим богом, он был улином — существом из древней расы, — сказал Йокот. — Он ненавидел все молодые расы и хотел всех нас уничтожить. Разве Боленкар вам о нем не рассказывал?

— Мы никогда не видели Боленкара, — сказала Масана. — Часто ли люди видят бога? Нет, мы видели лишь того, кто передавал нам его слова — но никто из них ничего не говорил ни об Улагане, ни о ком-либо еще из улинов.

— Улаган изнасиловал человеческую женщину, — сказал ей Йокот. — Боленкар — незаконнорожденный сын от этого преступления. Его отец создал себе подобным образом множество рабов, их называют ульгарлами. Нет, Боленкар не сказал бы вам, что Улаган — его отец, потому что он хочет стать еще более великим. Но это ему не дано, и поэтому он обречен на вечную злобу.

— Кто может убить бога?

— Другой улин, — сказал Йокот. — Улаган убил Ломаллина, а затем дух Ломаллина убил дух Улагана. Их духи взлетели к небесам и бились, пользуясь звездами как оружием, и дух Ломаллина убил дух Улагана. И от души Улагана осталось в наследство лишь то, что теперь живет в ульгарлах, их ненависть, похоть, алчность, которые они вселяют в человечество и все прочие молодые расы.

— Значит, Зеленый бог жив, а Багряный мертв? — спросила Масана.

— Именно так Йокот вздохнул и перестал пытаться убедить ее в том, что улины не боги.

— Значит, мы явно поклоняемся не тому богу! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы склонить свое племя к тому, чтобы они поклонялись вашему Ломаллину! Что он требует от нас в жертву?

— Вашу спесь, жестокость, алчность и ненависть, — объяснил Йокот, — все страсти, которые заставляют вас воевать с другими народами. Ломаллин хочет, чтобы вы избавились от всего этого, чтобы вы уничтожили это в себе так, как уничтожают жертвы на алтаре. Он хочет, чтобы вы жили, а не умирали, он хочет счастья и радости, а не боли и страданий.

Глаза Масаны округлились от удивления.

— Он хочет, чтобы мы прекратили завоевания?

— Это стало бы настоящей жертвой, — ответил Йокот не моргнув глазом. — А почему ваньяры так любят завоевания?

— Это не просто любовь, это необходимость. Мы никогда не видели земель, откуда мы сами родом; мы скачем и сражаемся вот уже три поколения. Наши деды начали завоевания после того, как бежали от кентавров, которые пришли с севера и захватили нашу древнюю страну.

— Ваньяров изгнали с их собственных земель? — удивленно спросил Йокот. — Что же за существа изгнали их?

— Полулюди-полулошади, у них тела лошадей, а головы и туловища людей, — сказала Масана. — У них длинные усы и коротко остриженные черные волосы. Они стреляют из коротких луков, сделанных из рогов и дерева, и их так же много, как травы в лугах.

Что ж, точно так думали западные народы о ваньярах. Неужели существовал такой народ, который даже ваньярам казался многочисленным? Йокот вздрогнул от этой мысли.

— Они сильны, эти кентавры?

— Очень сильны, они безразличны к боли и наслаждаются убийством и насилием — по крайней мере так рассказывали нам наши бабушки, сами мы никогда их не видели. — Масана передернулась. — Они молятся богам, которым мы никогда не будем молиться.

— Значит, вашим дедам пришлось завоевать новые земли, чтобы им было где жить, — нахмурился Йокот. — Но почему вы не остановились на этом?

— Потому что кентавры могут прийти снова, — сказала Масана, — потому что к тому времени, как родились наши матери, нам, ваньярам, уже было тесно на землях, завоеванных нашими дедами. Чтобы жить, нам необходимо было продолжать завоевания.

— Вы должны рожать много детей. Ваши женщины рожают по трое и четверо?

— Плодятся, как псы, ты хочешь сказать. — Масана усмехнулась, но в глазах ее сверкнула злоба. — Нет. Просто мы знаем, что женщины обязаны родить как можно больше детей.

Йокот был потрясен.

— Что это за святотатство? Женщины умирают, если рожают слишком много, — их тела изнашиваются!

Масана пожала плечами:

— Их места всегда могут занять другие женщины — по крайней мере, так говорят жрецы Боленкара. Они говорят, что женщина всегда должна быть согласна родить — не важно, хочет она этого или нет. — В ее голосе появилась обида. — Если она этого не хочет, ей же хуже! Интересно, что сказали бы эти жрецы, если бы их самих изнасиловали — но так надо, говорят они; Боленкару приятнее изнасиловать женщину, чем дать ей получить удовольствие. Поэтому жрец рассказал нам и еще кое-что, из-за чего мы должны продолжать завоевания: надо захватывать женщин и заставлять их производить детей, против воли. Если человеку нужны рабы, так говорит Боленкар, он создаст их себе сам: он силой возьмет будущую мать и получит рабов через нее!