Мстительница - Страница 9

– Переходим? Откуда? – Томка стряхивает с ног туфли и босиком шлепает в мою комнату. – Насколько я помню, мы всегда на военном положении! – кричит она оттуда. – А если сейчас дела еще хуже, то это и правда серьезный натяг. Это и правда цейтнот. Тогда не трать времени, Энглер. Форвардс! Вперед! – она возвращается (босиком, в символической коротенькой юбочке, эффектной кожаной куртке-«косухе», длинные светлые волосы ниспадают по спине) и протягивает мне мой мобильник. – А я пока пойду жарить курицу.

За последние сутки, пока «на перекладных» добиралась до Питера из Гибралтара, курицами в самолетах меня кормили уже дважды. Третьего раза я просто не вынесу.

– Нет. – Даже не раздеваясь, я вхожу на сотовом телефоне в «телефонную книжку» и нахожу один заветный номер в Москве. – Потом попьем кофе. Но сперва обзвони агентства недвижимости, поищи приличную хату на юге Питера. На цену плевать. Это надо сделать прямо сейчас. Завтра утром может быть поздно.

– Значит, все же съезжаем. – Так и не сняв своей черной «косухи», Тамара устраивается за монитором компьютера. – Жаль.

По московскому телефону намертво занято. Всегда отвечали после первого же гудка, а вот теперь – как назло…

Распроклятье!

– Только я нашла было здесь себе ухажера. Старлей. Разведенный. – Тамара входит в Интернет, по Яndex’y отправляет запрос «Аренда квартир в Петербурге». – Просто душечка. Пилот вертолета…

– Надеюсь, ты не представилась ему как Диана? – спрашиваю я с раздражением в голосе. Потому что нервы у меня на пределе. Потому что постоянные короткие гудки в трубке уже начинают всерьез беспокоить. Этот специальный номер всегда если и занимается, то максимум на тридцать секунд.

А если там что-то стряслось? А если единственный мостик, по которому я могу выйти на нужного мне человека, вдруг рухнул? А если я сейчас обнаружу, что осталась совершенно одна? Есть, конечно, Тамара, она готова вцепиться за меня в глотку любому. Но ни на что другое, кроме этого, она, увы, не способна.

– Так как ты представилась своему вертолетчику? – повторяю я оставшийся без ответа вопрос.

– Все нормалек, Виктория Энглер. Все чики-чики, – увлеченно кликает мышкой моя боевая подруга. – Я сказала, что меня звать Тамарой Астафьевой. Как по талмуту[20]. Как и положено. Так что не нервничай.

Я нервничаю.

Но короткие гудки в телефоне наконец сменяются длинным. Единственным длинным, после которого сразу же следует привычное:

– Да. Отвечайте. Вас слушают.

Я облегченно вздыхаю.

– Есть неплохая квартирка на Московском проспекте. Пять комнат. Евроремонт… – бурчит из-за компьютера Томка. Но мне сейчас не до нее.

Квартира – вторична.

Первичен – Олег!!!

Паршивый денек!

И вовсе не потому, что с низкого, казалось бы, готового в любой момент придавить к земле неба вот уже вторые сутки, ни на минуту не прекращаясь, моросит мелкий дождик.

И даже не потому, что в промозглом, пропитанном влагой воздухе уже отчетливо ощущается запах тлена, запах надвигающейся осени. А осень (тем паче, зима) — это такая отрава!

И, конечно же, не потому, что закончился безмятежный месячный отпуск и пора «выходить на работу». Заниматься делами. Наживать геморрои. Снова бродить по краю обрыва, рискуя в любой момент сверзиться в пропасть.

Все куда проще.

Просто-напросто беспричинно паршивый денек.

И отвратное состояние! Черт его разберет, почему…

Вчера, несмотря на мерзопакостную погоду; несмотря на приближение осени; несмотря на то что сознавала: сладостное безделье закончилось, коротенький перерыв подходит к концу и впереди – очередной тайм бесконечного матча по выживанию и борьбе с головными болями… Так вот, несмотря ни на что, вчера все было совсем иначе. Весь день, как после доброй порции чифиря, прошел под знаком отличного настроения и небывалой активности.

Утром вылизывала квартиру и занималась стряпней. После обеда часа три провела сперва в Интернете, потом за телефоном, наводя заключительные штрихи в подготовке к тому, чем должна заниматься с сегодняшнего утра. Потом взяла зонтик, влезла в резиновые сапоги и, плюнув на непогоду, до темноты бродила одна по задворкам села Агалатова. Фанатично месила грязь в расползшихся от дождя, проходимых разве что только для тракторов колеях, окруженных пожнями[21] и огородами, с ностальгической жадностью разглядывала с исподу беспечную и размеренную деревенскую жизнь и пыталась представить себя в этой жизни. Пока не пришла к однозначному выводу: «Бесполезняк. Найти себе место я здесь не смогла бы. Ведь и размеренность, и беспечность – это только лубочная картинка. Хоть и размытая нынче ненастной погодой, но даже в яркий солнечный день все равно лишь нарядная декорация, скрывающая за собой полнейшую безнадегу – адский крестьянский труд и свои деревенские головняки и непонятки. Никакой беспечностью здесь и не пахнет. А размеренность – читай: та же скука, тоска, часто окрашенная, как сегодня, в черно-белые тона, когда, кроме работы, на выбор – лишь старенький телевизор или бутылка водяры. А в перспективе…

Нет никаких перспектив! Нет никаких красок! Никакого просвета!

Нет!!!

Лучше уж постоянно ходить по лезвию бритвы. Пьянея от адреналина в крови. Как на войне, чуть ли не ежедневно рисковать жизнью. Лучше опять топтать зону. Все, что угодно, но только не добровольное заточение в такой “деревенской тиши”. Непривычному человеку съехать с катушек здесь – плевое дело».

Но даже окружающий мрачный ландшафт, угнетающее безлюдье, гнилостный дух беспросветности, который с упорством мазохистки впитывала в себя уже два с половиной часа, не испортили настроения. Надышавшись вволю свежим воздухом, легла спать пораньше в отличном расположении духа. А сегодня, еще не успев даже толком проснуться, уже поняла, что предстоит…

…паршивый денек.

Но все-таки почему, черт побери?!!

Просто, как это бывает порой, встала не с той ноги?

Или это отвратное настроение вызвано трепетом перед неведомым («А вдруг не справлюсь и закосячу всю эту бранжу[22], что мне доверили?») — ведь предстоит заниматься тем, к чему не подходила раньше и близко? Нет, какой может быть, к дьяволу, трепет?!! Раньше – всегда с блеском в глазах вписывалась во что-нибудь новое, радовалась тому, что предстоят свежие ощущения, что проверю себя в чем-то еще неизведанном. Так почему же сейчас должно быть по-другому?

А может быть, это предчувствие? Но ведь в дурные предчувствия не верила никогда…

Нет, причина может быть только одна: то, что сегодня попросту…

…беспричинно паршивый денек.

И отвратное настроение! Черт его разберет, почему…

– Если это и правда, и она – та самая лялька, что забила нам стрелку, то я готов подписаться под тем, что жизнь порой преподносит не только неприятные сюрпризы, – рассуждал толстый парень лет двадцати с редким именем Аристарх и ник-нэймом «Лэрд»[23], которое, как он ни пытался, изменить на более благозвучное «Лорд» ни в какую не удавалось. Все знакомые Аристарха единодушно сходились во мнении, что тот – круглолицый, курносый, с черными, будто у негра, курчавыми волосами, всегда неопрятно одетый в видавшее виды тряпье, отрытое на раскладушках старьевщиков, – похож скорее на полинезийца с острова Кауаи, нежели на британского аристократа. Спорить было бессмысленно и приходилось смиряться. Сало, так сало. Главное, чтобы побольше было масла в голове.