Мстительница - Страница 18

«Будто тигрица в клетке», – молча наблюдала за все больше и больше накалявшейся подругой Виктория. И та словно услышала это сравнение.

– Чувствую себя, как львица, попавшая из саванны в тесный вольер. Там, в этой саванне, часто голодная жизнь, опасности на каждом шагу, борьба за выживание, охота и… воля, – эффектно выделила последнее слово Тамара. – В вольере – сытая спокойная жизнь… Которая уже начинает меня сводить с ума!

– Это от недостатка адреналина, – улыбнулась Виктория. – Тебе, и правда, пора выбираться наружу. В саванну, где охота, опасности и борьба за выживание. Хочешь, устрою тебе неплохое сафари?

– Если это уступка, выкуп за то, чтобы я заткнулась и не скребла тебе нервы жалобами на скуку, то не хочу. Ну а если у тебя есть для меня что-то конкретное, так чего ты молчишь? Что за сафари?

– Мой дядюшка и Светлана Петровна, – зловеще отчеканила Энглер. И с не меньшим пафосом подбила черту: – Пробил их час!

– При чем же здесь я? – Тамара перестала метаться по комнате, подняла опрокинутый стул и, оседлав его (спинкой вперед), устроилась напротив Виктории. – Ты вечно твердила, что это дело касается только тебя, что никого постороннего к своей мести ты не подпустишь и близко.

– Прошла куча времени, а со временем, как ты недавно отметила, многое изменяется. И благие намерения. И, в первую очередь, обстоятельства. У меня уже сейчас нету времени вплотную заняться подонками. А в том, что через месяц этого времени не останется вовсе, я готова поклясться на Библии. Впереди меня ждет нечто такое, о чем пока не хочу говорить даже тебе. Какие уж там дядя Игнат и Толстая Задница! Разобраться бы с новыми головняками! Но тянуть с этими недоносками я не хочу. Довольно, пожировали! Пора на стол мясника! Работу этого мясника и придется вместо меня исполнить тебе. Сыграть мою роль…

– Чего?!! Ты хочешь отдать мне…

– Тамара Астафьева! Я предполагала что-то подобное, еще когда велела Андрюше оформить на тебя ксиву с моими бывшими данными. Неужели ты тогда не задумалась, зачем это надо? А, Тамара Астафьева?

Тамара молчала.

«Конечно, задумалась… В уютном полутемном кафе на одной из узеньких улочек около Лиговки, когда Энглер карябала на салфетке свои бывшие данные.

…примерно такой расклад и возник первым делом в голове. А потом она задумывалась над этим вопросом еще не раз и не два. Вот только молчала, ждала, когда Вика сама заведет разговор на эту тему. Если вообще когда-нибудь заведет. Уж больно неправдоподобным казалось, что неуступчивая и гордая Герда, главной (и, возможно, единственной) мечтой которой на протяжении нескольких лет было отомстить троим негодяям – своему дяде, Светлане Петровне и Монучару – и при этом сделать все лично…

Исключительно лично! Без вариантов!

…вдруг возьмет и отдаст это дело кому-нибудь постороннему. Пусть даже и самой закадычной подруге…»

– Томка! Та-ма-ра! О чем задумалась? Чего замолчала?

– Пытаюсь понять…

– И уже хоть чего-нибудь поняла?

Тамара отрицательно покачала головой и опустила подбородок на спинку стула.

– За два с лишним года, что знаю тебя, – сказала она, – ты, наверное, тысячу раз заводила разговор о том, как будешь мстить этим тварям. Не спеша, изощренно, так, чтобы никто из них не издох без мучений. И притом все это ты должна претворить в жизнь сама. В одиночку. Без чьей-либо помощи. Ты столько раз говорила мне, что дала себе обет, что теперь это слово всякий раз вызывает у меня тошноту. И вдруг ты с легкостью отрекаешься от своих планов… Не понимаю.

– Попробую объяснить. Во-первых, ни о какой легкости не может идти и речи, идею отдать толстуху и дядьку тебе я рожала в великих мучениях. Сама видишь, что прошло больше месяца между тем, как еще в Новомосковске я задумалась о подобном раскладе, и сегодняшним разговором, когда довожу до тебя свое окончательное решение. Во-вторых, нарушить обет вынуждает меня не что-нибудь, а обстоятельства. Еще раз повторяю: впереди у меня очень конкретная раскорячка, а я не могу начинать войну на два фронта с риском потерпеть поражение на обоих: остаться неотомщенной и, возможно, оказаться в могиле. Приходится из двух зол выбрать наибольшее и посвятить себя борьбе с ним. А наибольшее зло – я думаю, ты это понимаешь – заключается в причине, по которой нас с тобой вытащили из Новомосковска. И никоим образом не касается ни толстухи, ни дядюшки, ни Монучара.

– Что за зло? – Тамара напряглась, выпрямилась на стуле. Глаза азартно блеснули. – Я этого ожидала, но почему ты до сих пор не сказала мне ни слова? Еще раз спрашиваю: что за секреты между нами в последнее время?

– Не секреты. И не недоверие. Просто я сама ничего еще толком не знаю, а впустую гнать пургу не хочу. Вот когда хоть что-нибудь прояснится… – Не завершив фразы, Виктория ненадолго задумалась. Тамара терпеливо ждала. – А прояснится это, скорее всего, не раньше нашей с Андрюшей поездки в Гибралтар, где я должна исполнять роль Богдановской дочки. Как это все будет выглядеть, даже не представляю. Но почти стопудово уверена, что еще три недели спокойной жизни нам обеспечены. А вот потом может начаться война. И надо к ней подготовиться. Чем я сейчас и занимаюсь. Пытаюсь хотя бы чего-нибудь выведать у Андрюши. Провожу с ним целые дни. Аккуратно, чтобы не заметил игры, делаю вид, что влюбляюсь в него. К моменту, когда все начнется, хочу убедить этого вафела в том, что я – ослепленная страстью дуреха. Ручная настолько, что из меня можно вить веревки. А Андрюше только это и надо. И он, – рассмеялась Виктория, – по мере сил и возможностей раздувает во мне этот «любовный пожар». Например, вчера торжественно заявил, что еще ни одна женщина не привлекала его так сильно, как я. Я чуть было не разоржалась.

– Уверена, что он тебе верит? – Тамара с сомнением покачала головой. – Андрей далеко не дурак.

– Я тоже не дура. А любая умная женщина всегда обведет вокруг пальца самого умного мужика, – констатировала Виктория. – Ладно, довольно об этом. Возвращаемся к нашим баранам – то бишь, к толстухе и дядюшке. Сперва о том, чего я хочу от тебя. Дальше – о том, что уже успела накопать по этому делу.

– И что же ты хочешь от меня? – Тамара расслабилась, опять оперла подбородок о спинку стула.

– Сначала тебе придется принести небольшую жертву – перекрасить волосы в черный цвет. Когда будешь встречаться с дядюшкой или толстухой, не должно возникнуть ни капли сомнения в том, что ты – это подросшая я.

– Хм, – ухмыльнулась Тамара. – Перекраситься? Хорошо, хоть не обрить башню налысо. Лады, перекрашусь. Что дальше?

– А дальше – все по сценарию, который ты слышала от меня уже тысячу раз.

Викторию приятно поразило то безразличие, с которым подруга отнеслась к ее просьбе изменить цвет волос. Ожидала если не бурных, то хотя бы каких-нибудь возражений. Но, похоже, эта хитрюга кривила душой, разыграв удивление, что ей предстоит заниматься Игнатом и Светланой Петровной. Сама, наверное, давно подготовила себя к тому, что превратиться в Тамару Астафьеву придется не только по документам, но и внешне.

– Кое-какую работу я здесь уже провела, – продолжала Виктория. – И почти ничего не добилась. Кроме того, что теперь точно знаю: на старой квартире ни дядюшка, ни толстуха уже не живут. В Пушкинском РОНО Светлана Петровна уже не работает. Была у меня мысль – смотаться к ее родителям в Неблочи. Но не хочу проявляться раньше времени, пусть Толстая Задница и дядя Игнат пока поживут в блаженном неведении – недолго им это осталось. Сама заниматься их розыском не рискнула. Куда мне, дилетантке, соваться не в свое дело – опять же засвечусь раньше времени. Да и от «ухажера» Андрюши отделаться сейчас не так просто. Словом, наняла я частного детектива. Бывший легавый, но парень, на первый взгляд, неплохой. Сама убедишься, когда завтра вас познакомлю. Мало того, что он найдет и толстуху, и дядюшку, он еще будет помогать тебе в дальнейшем. Но будь с ним повнимательнее, не сболтни этому бывшему мусору лишнего.