Мозаика странной войны - Страница 27

Тут он вовремя вспомнил, что родственники у них те же, что и у него самого, и за­ткнул­ся.

Если честно, орал и матерился Пилот больше от скуки, чем от реальной злости. В глу­би­не души он прекрасно понимал, что после разгрома и гибели базы волна подозрений неизбеж­на и даже необходима, что в поимке шпионов, выведших врага на уязвимое место защищенной вре­менной линии лучше перебдеть, чем недобдеть, и что Гэбист явно хочет для начала осмот­реть атмосферник, опросить компьютер и только потом взяться за самого Пилота.

Но легче от этого не становилось.

Мало утешала и мысль, что очутившись на месте главы местной же службы безо­пас­но­сти, он, то есть Пилот, вел бы себя точно так же, а то и хуже, так что обижаться вообще не на что.

Поматерившись для порядку еще несколько минут, Пилот закрыл глаза и попытался уснуть. Сначала это даже удалось, но уже через несколько минут такого радостного бес­па­мят­ства из глубин подсознания поползли воспоминания о Психологе, Контактере, Стратеге, Под­вод­нике, любимой девушке, наконец… Пилот с криком вскочил и предпочел просто по­ва­лять­ся на койке, тупо уставившись в потолок.

Дверь открылась с легким шуршанием, Гэбист вошел и устало опустился на стул рядом.

– Что слышно хорошего? – равнодушно поинтересовался Пилот.

– Мне бы хотелось уточнить некоторые детали, – игнорировал его вопрос гость. – Рас­ска­жи, пожалуйста, подробнее о твоем отлете с Санатория.

– А что здесь рассказывать? Заправился, залез в атмосферник, закрыл кабину, взлетел, на­брал высоту – да, атмосфера там потоньше, так что я набрал не тридцать тысяч, а где-то двад­цать-двадцать одну, запустил Переход – и прыгнул.

– Сзади ничего подозрительного не заметил?

– “Сзади” – это где?

– На поверхности планеты.

– Ничего. А что?

– Высоту набирал по спирали или по прямой?

– По прямой. Не хотелось устраивать Переход над головами.

– Высоту точно не помнишь?

– Точно не помню. Тысяч двадцать – двадцать одна. Но вообще-то, ты можешь спо­кой­но запросить параметры перехода у Ящика.

– Запросили уже… – поморщился Гэбист.

– И что?

– Дать бы тебе по голове за такие вопросы! – неожиданно вспылил собеседник. – Бля, не был бы ты мной самим – сейчас бы валялся на полу с закрученными за голову ногами и рас­ска­зы­вал бы, рассказывал, рассказывал! Тьфу!

– Как, однако, я круто пал! – присвистнул Пилот. – Неужели приятно было таким зани­мать­ся?

– Всяко было, – уже поспокойнее буркнул Гэбист. – Бывало и приятно. Ладно, кончай скан­далить. Ящик мы уже опросили. Вообще-то ты чист. Почти.

– А что значит “почти”? И к чему эти допросы?

– А к тому, что через пару минут после твоего отлета Координатная Линия… ну, Са­наторий, в общем, – перестала существовать.

– К-как это? – Пилот вскочил с койки. – Как перестала?

– Очень просто. Так же, как и база. Гигатонная бомба в океан – и в реакцию всту­пает дейтерий гидросферы. Планета – в пыль.

– А… а бомба откуда?

– А вот это и есть самое интересное. Знаешь ли ты, что магнитодинамички вызывают воз­мущения во временном потоке?

– Нет, первый раз слышу. Но причем тут магнитодинамички?

– А при том, что таких возмущений в районе Санатория не зафиксировано.

– А в районе базы?

– Возле базы сам черт ногу сломит, – смутился Гэбист. – Там же летало все, что могло от земли оторваться. Там линия еще лет двести в порядок приходить будет – да и то, только ес­ли прямо сейчас все взорвать.. Но речь не о том.

– О чем же? - уже не так бурно поинтересовался Пилот.

– О том, что гигатонную бомбу доставили на Санаторий на атмосфернике.

– На… моем?

На Пилота жалко было смотреть. Несколько секунд Гэбист с наслаждением разглядывал по­серевшее лицо допрашиваемого, затем с явным сожалением ответил:

– Нет. Твой такую игрушку не поднимет. Но против тебя есть другие материалы.

– Какие же? – облегченно вздохнул Пилот.

– Контактера помнишь?

– Да, – он вдруг понял, что расслабился рано.

– Так вот, – Гэбист снова сделал вид, что наслаждается самой процедурой допроса. – По по­следним сведениям, работала она на амазонок, бомбу они наводили по ею установленным ма­якам, и один из таких маячков мы сняли с твоего атмосферника.

Эпизод 24.

Полковник казался таким же одинаковым, как и все остальные “родственники” – но толь­ко с первого взгляда. За все время встречи будущих участников рейда он не проронил ни сло­ва, и только когда речь зашла о конкретных деталях, глаза его перестали быть тусклыми, весь он как-то оживился, распрямился, и даже помолодел.

– В общих чертах суть операции состоит в том, чтобы благополучно доставить устрой­ства на линию, содержащую базу амазонок, и сбросить его в первую попавшуюся приличную аква­торию. Желательно при этом попасть не во внутреннее озеро, а во что-нибудь, со­об­ща­юще­еся с Мировым океаном – хотя особого значения не имеет, сгорит вся их планета за ми­ну­ты или десятки минут.

Пойдут пять машин – два атмосферника, две магнитодинамички, и собственно, носитель с комбинированными двигателями. Магнитодинамички оборудованы ЭМИ-предохрани­те­ля­ми, позволяющими благополучно пережить три ЭМИ-импульса. Комбинированный движок но­си­теля имеет пять таких предохранителей, и, кроме того, способен около часа лететь на атмо­сфер­ном приводе.

Тактика обычная – звено, предельно малая высота, Переход сразу же после отделения устрой­ства от носителя. Вопросы есть?

Вопросов, разумеется, не было.

– Тогда прошу по машинам. Впрочем… Пилот, ты, кажется, любишь атмосферники?

– Нет, Полковник. Кстати, ты действительно полковник?

– Да.

– Так вот, после Перехода в открытый космос атмосферники мне почему-то перестали нра­виться.

– Ну, дело хозяйское. Тогда ты идешь впереди-слева, Самурай – впереди-справа. Ведомыми пойдут Плотник,  - худощавый парень, сидящий в углу, кивнул. - и Маньяк. С кем – решим на месте, смотря кого куда выбросит.

Последний участник рейда, так же слабо отличающийся от остальных, тоже кивнул.

 – Гоняться за врагами не следует, – продолжал Полковник. – Ваша задача – только при­кры­вать носитель… то есть меня. Пошли!

Пилот хмыкнул, оглянулся на худого, словно сплетенного из сухожилий, Самурая – тот рас­сматривал его с таким же интересом, шагнул следом, затем внезапно обернулся:

– Тебя тоже Гэбист агитировал?

Самурай кивнул, Пилот усмехнулся – мол, “хитрое я все же создание… самого себя ухит­рился на смерть отправить, да еще и добровольно!” - и двинулся к ангарам.

Переход получился удачным – всех выбросило практически в одном районе, на при­лич­ной высоте, и даже без особых пост-эффектов, вроде рвоты и кровавых соплей на забралах шле­мов. Пилот облегченно вздохнул, окинул взглядом приборную доску, прислушался к ощу­ще­ниям – ящик штурмовика имел паскудную привычку сигналы о неполадках направлять пря­мо в мозг, и время от времени у пилотов чесался хвост или болели плавники – если такая пере­ад­ресация происходила неудачно.

Штурмовик вполне самостоятельно наклонил нос, выровнялся по горизонту и пошел вниз, уходя из-под потенциально возможных прицелов вражеских лазеров. Тем же, насколько до­га­ды­вался Пилот, занимались и остальные. Справа мелькнула остроклювая серая тень, Ящик встре­вожился было, но тут же успокоился, и атмосферник, покачав крыльями, пристроился ве­до­мым.

Через пять-десять секунд вдали показался из облаков толстый силуэт носителя – за не­име­нием крыльев, Пилот качнул корпусом и сразу же ушел вперед.

Земля нарастала в лобовом стекле, он уменьшил наклон и осторожно – очень осторожно – толкнул вперед сектор газа.

Ничего не произошло.

Магнитодинамический двигатель мерно гудел, все приборы бодро рапортовали о нор­маль­ной работе, не чесался хвост, не ломило плавники – но штурмовик, управляемый только рудиментарными аэро­дина­ми­чес­кими рулями, уверенно терял скорость.