Мозаика странной войны - Страница 20
Пилот остановился, как будто врезался в стену.
– Я предпочел бы пока… – он заткнулся.
– Чтобы мы не ковырялись в твоих мозгах, так? – с усмешкой продолжила его мысль женщина. – Пожалуйста. Тогда – не хочешь ли отдохнуть с дороги? Выпить чего-нибудь? Побарахтаться в бассейне?
Она смотрела ему прямо в глаза со странным выражением – то ли с насмешкой, то ли с добродушным покровительством, мол, не страшно, ты не один такой… перепуганный, дадим тебе время и отдохнуть, и подумать… Пилот тряхнул головой.
– Для начала неплохо было бы переодеться. А то в ППК разгуливать не очень удобно.
Женщина фыркнула. Действительно, затянутый в комбинезон пилот на земле представляет собой оригинальное зрелище[18].
– Да, действительно. Ну, пошли в бассейн.
– В бассейн?
– Там раздевалка. Найдем тебе что-нибудь.
Бассейн оказался овальной двухсотметровой чашей с прозрачной, кристально чистой водой, ароматизированной чем-то то ли морским, то ли хвойным. На бетонных берегах застыли в ожидании гостей удобные шезлонги, роботележка с напитками аккуратно разъезжала между ними – на первый взгляд хаотически, но, присмотревшись, можно было понять, что по наиболее экономичной траектории, в воде медленно скользила парочка очистителей с благодушно-круглыми мордами и короткими хвостами антенн, но самым интересным было освещение – Пилот сначала даже не понял, откуда же идет свет, и только переведя взгляд вниз, на искрящуюся, как море ночью, воду, разобрался. Лампы светили из-под воды.
– Гм… Оригинально… – пробормотал он.
В реальности происходящего он сомневался все больше и больше – слишком уж велик оказался контраст между сожженными мирами, выдавливающими все соки воздушными боями, и этой идиллией.
– Нравится? – невинно поинтересовалась его спутница. – Это я проектировала, кстати.
У тебя прекрасный вкус, – автоматически отозвался он комплиментом, услышал ее насмешливое фырканье и покраснел. Вкус-то, может, и не прекрасный, но вот с его вкусом полностью совпадающий. М-да… трудно быть неповторимым в этом сообществе.
– Подожди, я закажу тебе что-нибудь… Вы же, наверняка, не завтракали перед штурмом?
– Откуда ты зна… – начал было Пилот и покраснел снова. В самом деле, даже если не брать во внимание почти полную их идентичность, догадаться было несложно. После первой же перегрузки завтрак переместился бы из желудка в шлем.
Он с некоторым облегчением ощутил задом тугую ткань шезлонга, роботележка обрадованно ринулась к нему, но на полпути развернулась и чуть ли не ткнулась носом в колени Контактера.
Женщина прошептала что-то в круглое ухо микрофона, легким шлепком отправила тележку на кухню и грациозно опустилась в соседнее кресло.
– Ладно, – великодушно-насмешливо позволила она. – Задавай свои вопросы.
– Как получилось, что… – выпалил было Пилот – и запнулся.
– Что я оказалась женщиной? – мило улыбнулась его спутница. – Очень просто. Среди полумиллиона обследованных миров просто должно было оказаться несколько таких, в которых мне досталась лишняя хромосома. Собственно, это с твоей точки зрения лишняя, а мне так даже больше нравится.
Она улыбнулась еще ослепительнее и слегка изогнулась, отчего ее ППК, и так обтягивающий тело, словно вторая кожа, подчеркнул грудь еще больше.
– А матрица?
– Пришлось модифицировать. Не скажу, что это было легко и дешево – даже с нашими научными и производственными мощностями, однако же этого стоило. На моем счету – то есть на счету всех меня-женщин – около сотни присоединенных миров.
– Вас здесь много?
– Нет, не очень. Семьдесят–восемьдесят.
– А…
– Вас – намного больше. Тысяч десять-двенадцать.
– А…
– Контролируем, как ты уже знаешь, две тысячи семьсот миров – плюс-минус два десятка, уничтожили – около сотни тысяч, потерпели поражение в пятистах двадцати четырех. Их, разумеется, тоже уничтожили.
"Варвары", – подумал было Пилот, но смолчал.
– Чем мы отличаемся от варваров? – женщина внезапно перестала улыбаться. – Кое-чем все-таки отличаемся. Давай по пунктам. Какая цель была у вас?
– Разгромить Врага и дать оставшимся вне зоны боевых действий линиям развиваться свободно! – не задумываясь, выпалил Пилот.
– А зона – это сколько?
– Ну… – он пожалел, что рядом нет Стратега с его всезнающим Ящиком, и решил слегка преувеличить. – Мы контролировали примерно десять-двенадцать линий…
– Вы контролировали территорию примерно в полторы сотни линий! – вдруг оборвала его Контактер. – Но скакали по этой территории, как подстреленные зайцы, с шагом в десять-пятнадцать линий. Скажи, тебя не удивляло, что даже соседние линии оказывались вдруг настолько разными?
– Еще как удивляло… – протянул Пилот, начиная понимать причину.
– Вот-вот. Ваши примитивные движки обеспечивали дискретность в десять-тринадцать линий, а вы и обрадовались!
"Орда слонов в посудной лавке…" – всплыла вдруг ассоциация, и Пилот поспешно перевел взгляд в сторону – но успел заметить веселые искорки в глазах спутницы.
"Тьфу!"
– Да, кстати, о слонах, – продолжала тем временем Контактер. – На самом деле вы молодцы. Обычно народ, дорвавшись до парапривода, первым делом обрывает свою линию, и спасать становится уже некого.
– А что… – замялся Пилот. – Много нас таких?
– Бесконечность! – весело рассмеялась женщина. – В каждой более-менее технологичной линии. Наверное, это предопределено. Да, так вот. Если даже варвары, вырвавшись на волю, умудряются не оборвать свою линию, то начинают обрывать чужие, сталкиваются друг с другом, начинают воевать, ну и… Сам понимаешь.
Пилот вздрогнул, осознав, что вся его со товарищи глобальная стратегия оказалась всего лишь возней банды дикарей на побережье островка.
– В ходе войны неизбежно увеличивалась энтропия базовой линии… Вы уже разработали теорию энтропийной устойчивости?
– Нет…
– Ну, вкратце – каждая линия является устойчивой и замкнутой системой, и если ее разомкнуть, стремится к сворачиванию в… ну, в общем, к самоуничтожению. Вы сталкивались только с одним видом воздействия на систему – увеличением энтропии, хоть и разными методами, разрушительными в основном. А мы разработали способы поддержания баланса… то есть, если энтропию одновременно и увеличивать, и уменьшать, то линия может безболезненно принимать и отрывать от себя части других линий – в том числе материальные предметы, энергию из других линий – и оставаться при этом относительно стабильной.
– То есть…
То есть, мы может поддерживать межлинейную и даже межвременную торговлю, устраивать, например, чисто исследовательские линии, в которых собирались бы гении из других миров, чисто производственные – в которых сгоняли бы пролетариат с чисто исследовательских и курортных… полигоны – на которых можно испытывать самое разрушительное оружие… Хочешь поприсутствовать при взрыве гигатонной бомбы в атмосфере… или лучше – в гидросфере? Зрелище – незабываемое, планета – в пыль!
Женщина передернула плечами, Пилот тоже вздрогнул.
– Да. Так вот, сейчас у нас примерно две тысячи производственных миров, с десяток заповедных, примерно столько же – научных, и – самое главное, ради чего все это, собственно, и затевалось, – полсотни так называемых чистых линий.
– Чистых?
– Мы не вмешиваемся в их развитие. Почти не вмешиваемся. Единственное вмешательство – это если там кто-нибудь близко подходит к открытию парапривода – тогда приходится аккуратно его… отвлекать.
– Уничтожать?
– Ну, зачем же уничтожать, тем более, что обычно это или одна из ипостасей меня… и тебя, разумеется, или просто очень умный человек. Иногда удается переключить его интересы на что-нибудь другое, иногда приходится фальсифицировать результаты, иногда, если ничего не помогает – действительно, приходится и убивать.