Моя жизнь – это мы - Страница 6

Лена оторвалась от ноутбука сразу, как только он вошел в комнату.

– Чего тебе? – грубо спросила она. – Я занята сейчас.

Леша подошел ближе и выставил перед ней руку, на пальцах которой висели ее трусики.

– Твое? Хотя, что-то мне подсказывает, что Гришка вряд ли такое носит.

Лена сразу встрепенулась, выбрасывая руку, чтобы схватить свои вещи. Но Леша отдернул их назад, заставляя ее тянуться за ним.

– Дай сюда! – грозно выкрикнула блондинка.

Леша сделал шаг назад, раскачивая ткань из стороны в сторону и дразня Елену еще больше.

– Отдам, только при условии, что больше не увижу их на своей сушилке. Ни их, ни любой другой предмет твоего белья. Договорились?

Лена подняла к нему глаза.

– У тебя что, пунктик на этот счет?

– Можешь считать и так.

– Хорошо, я подумаю, – ответила она, приподнимаясь с дивана и хватая свои вещи. – Только в следующий раз, будь добр, не пачкай мои вещи своими грязными руками.

«Ох, поглядите, какая фифа», – съехидничал Леша, догадавшись это сделать про себя.

Он развернулся, чтобы оставить ее в гордом одиночестве, но у порога не удержался от очередной фразы, которая вертелась на языке:

– Кстати, те, что с бабочками, очень симпатичные.

Он успел вовремя захлопнуть дверь, в которую тут же влетела тяжелая книга.

Так в хорошем настроении он добрался до кухни. Все-таки в новом сожительстве были и свои плюсы, как, например, наличие запасов еды. Леша нечасто заботился о продуктах, потому что редко ел именно дома. Чаще продукты в его холодильнике имели свойство пропадать, потому он старался покупать лишь самое необходимо, либо по настроению. А сейчас в его белом шкафчике хранился целый «праздник желудка». Он понял это особенно явно, когда увидел на полке торт. Он был нестандартный по форме, чуть меньше обычного, и еще не начатый. Леша вынул его, решив, что такая сладость достойна быть съеденной в самое ближайшее время, а то вдруг пропадет. Ему будет обидно, а Елена еще и расстроится. Надо было спасать положение. Очень кстати на кухне остался чей-то кофе, уже холодный, но едва отпитый. Леша подогрел его в микроволновой печи, взял чайную ложку и уселся за стол, начиная отковыривать кусочки от целого торта. Он оказался бисквитным, шоколадным и с вишней внутри, но главное – очень вкусным, так что Леша, не заметив, слупил почти половину.

В этот момент, словно почуяв неладное, на кухне появилась Елена. Она резво зашла, но стоило ей увидеть торт, как застыла на месте. Леша уже подумал, что есть смысл испугаться того взгляда, каким она его одарила. У него сложилось стойкое впечатление, что пришел его конец, что за этот торт девушка его сейчас задушит.

– Угощайся, – сказал он ей, тыча ложкой вниз.

– Вообще-то, надо спрашивать, прежде чем брать чужие вещи.

– А-а-а, так это твой? Ну извини, на нем не было это написано, я и подумал, что он ничейный. Стоит, пропадает. Потом еще в холодильнике будет плохо пахнуть.

Лена решительно шагнула к нему, утягивая к себе остатки вишнево-шоколадной сладости. Но Леша решил еще немного поиздеваться. Оттаскивая торт обратно к себе, он снова вонзил в него ложку, сразу отправляя урванный кусок в рот.

– Погоди, я еще не наелся, – ответил он с набитым ртом.

Лена потянула на себя, шлепая его по руке ладонью.

– Оставь в покое мой торт, – шипела девушка. – Бессовестное чудовище.

От такого эпитета левая бровь Лёши взлетела вверх. Так его еще не называли, хотя за свою жизнь кем он только не был.

– Лен, да брось. Я спасаю твою фигуру. В нем много калорий. Растолстеешь и брат на тебе никогда не женится.

– Никакая я тебе не Лена, Алексей. Елена или Елена Викторовна.

Его передернуло. Алексей? – вот это уже было перебором. Леша не любил, когда его так звали, уж лучше звучало «бессовестное чудовище». Перехватив ее запястье, Леша сжал его в ладони и дернул на себя, заставив Елену чуть ли не лечь грудью на стол.

– Давай договоримся сразу, что ты не будешь меня так звать, хорошо? – на полном серьезе попросил он. – Либо Леша, либо Фирс.

– Фирс? Это даже не имя, это какая-то собачья кличка. Только не говори, что тебя кто-то так называет.

Леша скрипнул зубами. Сладкого уже перехотелось, да и как-то резко затошнило, но скорее не от него, а от его хозяйки. Отпустив блондинку, он подтолкнул к ней торт и встал из-за стола.

– Я предупредил. Если что, не обижайся.

– Хорошо, Алексей, – сказала ему в спину нахалка.

Леша обернулся.

– А вот не надо было есть мой торт, – как бы объяснилась она. – У меня определенная слабость именно к этому продукту, чтоб ты знал.

Леша хмыкнул. Ей, кажется, не нравится, когда он трогает «своими грязными руками» ее вещи… Подойдя обратно к столу и не отрывая взгляда от глаз Елены, он опустил ладонь на торт и стал мять его пальцами, превращая в кашу. Лена оторвалась от него взгляд и с ужасом посмотрела на то, что он делает.

– Извращенец, – вырвалось у нее. Шагнув ближе к нему, она встала почти вплотную, ткнула пальцем ему в нос и с негодованием выпалила: – Ты – мерзкий бессовестный извращенец!

На этом она гордо удалилась, оставив Лешу потешаться такой реакцией. Вымыв руки, он взял остатки торта и отправился в свою комнату, где мог спокойно насладиться отвоеванным трофеем, тайком представляя себе блондинку в симпатичных трусиках с разноцветными бабочками, – все ж один раз можно было позволить себе такую смелую фантазию.

***

Несмотря на нового персонажа в жизни, у Лены все шло своим чередом. Работая переводчиком в фирме, которая занималась реализацией и обслуживанием импортного медицинского оборудования, она имела ненормированный рабочий график. В ее обязанности входили перевод различных документов и сопровождение руководителя на встречи с представителями иностранных фирм производителей.

Сегодня же Владислав Олегович Шумский вызвал Лену в офис вне графика. Как он объяснил по телефону, ему требовалась ее непосредственное присутствие. Так что в десять часов утра она уже была на рабочем месте, причем в своем собственном кабинете. Эту роскошь в виде отдельных апартаментов назначил для нее все тот же Владислав Олегович. От него же всегда к ее приходу на рабочем столе стояла свежая роза и какая-нибудь недешевая сладость – конфеты, шоколад, что-нибудь с вишней. Этот сорокалетний, обаятельный и видный мужчина никогда не скрывал своего к ней интереса. Поначалу Лену смущало подобное обстоятельство, она даже подумывала сменить работу. Но все стало восприниматься гораздо проще, когда мужчина объяснился:

– Елена, не буду скрывать, что ты мне интересна не только как ценный сотрудник. Но мне бы не хотелось, чтобы тебе это доставляло какой-то дискомфорт. Я знаю, что у тебя есть молодой человек, и отношусь к этому с уважением. Единственное, о чем хочу попросить, – позволь мне оказывать хоть какие-то знаки внимания. Они будут от чистого сердца, без каких-либо подтекстов или ожиданий чего-то взамен. Просто ты этого действительно заслуживаешь, и не только как привлекательная женщина, но и как мой самый ценный сотрудник.

Подобная искренность Лену обезоружила. Шумский действительно никогда не позволял себе лишнего. Он всегда держался в рамках дозволенного, и хоть часто приглашал ее на совместный обед, но и вне официального общения вел себя достойно. Взвесив все «за» и «против», она решила, что вполне довольна своей работой, чтобы что-то менять.

– Доброе утро, Леночка, – улыбнулся мужчина, заходя в ее кабинет с папкой в руке.

Как начальник и подчиненный они обращались соответственно: он к ней на «ты», она к нему на «Вы». Так проще было держать дистанцию. Но их официальность уже давно стала непринужденной.

– Доброе, Владислав Олегович. Вижу, у Вас хорошее настроение, – сказала она не без причины.

– Развод – еще не конец жизни, это начало новой.

Он подошел к ее столу и занял место напротив. Сегодня на нем был темно-синий костюм, бледно-голубая рубашка и яркий галстук в цвет пиджака.