Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал (ЛП) - Страница 7

И как обычно взяла меня на приём рестлинга. Тоже, наверно, из манги набралась. Мои локти противно хрустнули, упёршись в её грудь неслабых размеров.

…Блин. И не вырваться, как обычно. Раздражает, хотя давно пора было привыкнуть.

Да и уже, собственно.

Мелькнула мысль, что тут с полным правом можно говорить не «грудь», а «груди».

Когда мы дошли до спецкорпуса, учительница меня отпустила. Наверно, перестала бояться, что я убегу. Но всё равно постоянно поглядывала в мою сторону. И отнюдь не с сочувствием или нежеланием расставаться. Нет, с недвусмысленным намёком «Ты же понимаешь, что с тобой будет, если сбежишь?».

Я криво усмехнулся, спускаясь в коридор.

Мёртвая тишина и холодный, бросающий в дрожь, воздух.

По идее тут должны быть и другие клубы, но никаких признаков их присутствия я не видел. Никакого шума. То ли из-за того, что это отдельное здание, то ли из-за неё. Из-за воздействия холодной ауры Юкины Юкиноситы.

Я взялся за ручку двери. Открывать её, честно говоря, не хотелось, но и мысль о побеге мне претила. Главное — не позволять, чтобы её слова меня задевали. И не думать, что мы с ней в одной комнате наедине. Нет, мы здесь каждый сам по себе.

А если никаких отношений между нами нет, то я и не должен чувствовать неловкость или неудобство.

Итак: первый способ не пугаться остаться с ней наедине — «если видишь незнакомца, думай о нём как о незнакомце». Кстати, других способов нет.

Смущение — это результат грызущих мозги мыслей типа «а если я ничего не скажу…» или «а если я не попытаюсь с ней поладить…» Всё равно, что сидеть с кем-то рядом в поезде и думать «Чёрт! Мы же наедине! Это так смущает!».

Если я об этом не забуду, я со всем справлюсь. Хорошо бы она просто молча сидела и читала.

Я открыл дверь. Юкиносита сидела в той же позе, что и вчера, и читала книгу.

— …

Хорошо, войти вошёл, а что сказать-то? В итоге просто кивнул и прошёл мимо.

Юкиносита мельком глянула на меня и снова уткнулась взглядом в книгу.

— Сидишь в такой дальней комнате… Тебя презирают?

Она полностью игнорировала меня, словно я невидим. Разве не это же я чувствую в классе?

— Странное приветствие. В каком племени такому учат?

— …Добрый день, — пробормотал я заученные ещё в младшей школе слова. Юкиносита улыбнулась.

Пожалуй, я впервые увидел улыбку Юкино Юкиноситы. Понял, что когда она улыбается, у неё появляются ямочки на щёках и выглядывают клыки. Нет, может, она и красавица, но меня это совершенно не интересует.

— Добрый день. Я уж думала, ты не придёшь. — Нет, такая улыбка — это уже нечестная игра. Вроде «руки бога» Марадоны.

— Т-тоже мне, великое дело! Если бы я не пришёл, я бы проиграл, вот и всё! Т-так что не придумывай себе лишнего! — Это уже немного смахивает на разговор из романтической комедии. Только в роли парня она, а в роли девчонки — я. Тьфу.

Мне не показалось, что моя реплика её задела. С другой стороны, она продолжила, словно вообще меня не слышала.

— Когда кому-то устраивают такой разнос, обычно он больше не приходит… Ты мазохист?

— Нет…

— Значит, преследователь?

— Опять мимо. С чего ты решила, что я здесь ради тебя?

— А разве нет?

Стерва. Она качнула головой и изобразила смущение на лице. На милом лице! Только я на это не куплюсь!

— Ага, щаз! Даже меня твоя самоуверенность пугает.

— Я так и думала, что тебе нравлюсь. — Заявила она без всякого удивления. И снова надела свою неизменную холодную маску.

Конечно, Юкиносита красива. Настолько, что даже я, у которого нет друзей и который ни с кем не общается, знает о ней. Очевидно, что она самая красивая девушка в школе.

Но её самонадеянность — это что-то ненормальное.

Как можно быть такой наивной? У тебя каждый день день рождения? Или твой любовник — Санта Клаус? Иначе не было бы этой иллюзии счастья.

Если так пойдёт и дальше, это может плохо кончиться. Лучше бы ей остановиться, прежде чем она пройдёт точку невозврата.

Кажется, во мне проснулось сострадание. Я решил тщательно подобрать слова и высказаться обиняками.

— Юкиносита. Ты ненормальная. Совсем психованная. Сделай себе лоботомию.

— Ты пытаешься заботиться о моём здоровье? — Юкиносита фыркнула и посмотрела на меня. Но её глаза не смеялись, они пугали.

Могла бы и спасибо сказать, что не назвал её бесполезным мусором. Чес-слово, не будь она такой милой, я бы ей врезал.

— Учитывая твоё социальное положение ниже плинтуса, я, конечно, могу показаться тебе странной. Но на самом деле думать, как думаю я — совершенно естественно. По опыту знаю.

Юкиносита хмыкнула, гордо пожимая плечами. И почему даже такой жест в её исполнении так здорово смотрится?

— По опыту, говоришь… 

Должно быть, она намекает на опыт романтических отношений. Неудивительно, учитывая её внешность.

— Ты говоришь об очень весёлой школьной жизни… — Со вздохом пробормотал я.

— Да, да. Вот именно. Правильнее было бы сказать, что я веду очень мирную жизнь. — Ответила Юкиносита. Но почему-то отвела при этом взгляд, устремив его куда-то вдаль. И я увидел, как прекрасен гладкий контур от её подбородка к шее. Совершенно бесполезная информация, чёрт бы меня побрал.

И тут, кстати, я кое-что понял. То, что мог бы понять куда раньше, если бы смог сохранять хладнокровие. Не может эта прирождённая обитательница пьедестала поддерживать отношения с обычными людьми. А значит, и никакой мирной школьной жизни у неё быть не может.

Может, мне следовало бы спросить…

— Слушай, а друзья у тебя есть?

Юкиносита повернула голову.

— …Давай для начала определимся, кто такой друг.

— Достаточно. Так говорят те, у кого друзей нет.

Уж я-то это знаю.

Ну, если серьёзно, я даже не представляю, где та граница, за которой уже можно говорить «друг». Объяснил бы мне кто, чем друзья отличаются от знакомых. Может, тот, кого ты встретил однажды — друг, а с кем встречаешься каждый день — родственник? Мучает меня этот вопрос.

Для начала хорошо бы разобраться с границей между друзьями и знакомыми. Особенно это девчонок касается.

Всех учеников в классе можно разделить на одноклассников, друзей и лучших друзей. Значит, можно и разобраться, в чём тут разница. Но что-то я отвлёкся.

— Ну, я так и предполагал, что друзей у тебя нет, так что это нормально.

— Я не говорила, что у меня нет друзей. Хотя будь это так, в этом бы не было ничего плохого.

— А, ну да. Конечно, ты права. — Быстро отреагировал я, заметив её презрительный взгляд. — Кстати, а почему у тебя нет друзей, тебя же вроде все любят?

Кажется, Юкиносита слегка рассердилась. Затем недовольно отвела глаза.

— …Тебе не понять. — И надулась.

Конечно, мы с ней совершенно разные люди. И я совершенно не понимаю, о чём она думает. Мне и слова-то её понять сложно. Да, наверно, никогда мы друг друга не поймём, сколько ни старайся.

Хотя, пожалуй, кое-что насчёт Юкиноситы я понять могу — её одиночество.

— Вряд ли я не пойму, что ты пытаешься сказать. Быть одиночкой значит иметь много свободного времени для себя. Можно сказать, не так уж это и плохо.

— …

Юкиносита глянула на меня, отвернулась и прикрыла глаза. Могу сказать по этому жесту, о чём она думает.

— Хоть тебе и нравится быть одиночкой, когда кто-то тебе сочувствует, это раздражает. Ну-ну.

— И почему ты ведёшь себя так, словно мы ровня? Вот это раздражает донельзя. — Юкиносита откинула волосы за спину, словно скрывая злость. — Ну, хоть мы и разного типа, но чувства в отношении одиночества, кажется, у нас более-менее схожи. Хоть это мне и не нравится. — И улыбнулась немного мрачно, но спокойно.

— Что значит разного типа… Быть одиночкой — это мой собственный выбор. Можешь называть меня королём одиночества. Хотя просто смешно, когда одиночкой меня зовёт кто-то вроде тебя.