Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 2 (ЛП) - Страница 2

Её длинные синеватые волосы свободно спадали по спине. Галстук она вообще развязала и сняла, расстегнув вдобавок воротник. Я чётко видел линии её груди и длинные стройные ноги. Но больше всего меня поразили её безучастные глаза, вяло уставившиеся куда-то вдаль. Мешки под ними лишь добавляли им безжизненности.

— Это твоё? — Спросила девушка тем же тоном.

Я не знал, сколько ей лет, поэтому просто молча кивнул. Понимаете, если она старше меня, то надо обращаться официально, а если нет, официоз только в краску вгонит. Истинная сила держит карты закрытыми.

— Погоди секунду… — Вздохнула она, берясь за лестницу и легко соскальзывая вниз.

…Но…

Дунул ветер. Ветер, который уносит прочь тьму, который решает чью-то судьбу. Полоска материи, несущая в себе мои мечты, уступила божественному ветру, словно навеки запечатлевшись в памяти.

Может, я слишком цветасто это описываю, но я увидел её трусики. Спасибо ветер, ты самый лучший ветер в мире!

Девушка спустилась до середины лестницы, спрыгнула, легко приземлилась и сунула мне мою анкету. Сначала сама в неё заглянув.

— …Ты — тормоз? — Грубо поинтересовалась она, практически швыряя мне листок.

Едва я поймал его, девушка развернулась и покинула крышу, ни разу не обернувшись. Я остался в одиночестве, потеряв последний шанс сказать «Спасибо». Или «Что значит тормоз?». Или «Прости, что видел твои трусики».

Я поскреб в затылке, зажав в другой руке возвращённый листок. И тут прозвучал звонок на урок. Я понял, что это намёк, и тоже двинулся к двери.

— Чёрные кружева, хех… — Пробормотал я, вздыхая. В моём вздохе смешались глубокое удовлетворение и глубокий ужас.

Интересно, разнесёт ли летний морской ветер эти слова по всему миру?

Часть учительской была отведена для посетителей. Часть, отделённая от остальной комнаты чёрным кожаным диваном и стеклянным кофейным столиком. Через расположенное тут же окно открывался прекрасный вид на библиотеку.

В это открытое окно дунул прекрасный летний бриз, заставляя листки бумаги танцевать в воздухе. Заворожённый этим зрелищем, я следил, как один из них начинает падать. Плавно, очень плавно тот спланировал на пол.

И — покойся с миром. Стилет пронзил его, словно копьё.

Прямо передо мной красовалась пара стройных ног. Я не мог не отметить, насколько они стройные и изящные в колготках и обтягивающих брюках поверх.

Брючные костюмы — это стильно, но привлекательность их зачастую оставляет желать лучшего. Колготки удовлетворяют критериям привлекательности в паре с юбкой, но если ноги скрыты брюками, это получается как-то мужиковато и по-простецки. Если ноги у женщины тонкие и сексуально непривлекательные, нет смысла натягивать брюки — она будет выглядеть просто отвратительно.

Но ноги передо мной были другими. Идеально симметричными, просто золотое сечение во всей красе.

О, и это касается не только ног. Обтягивающий жилет демонстрировал плавные линии тела, и эти линии тянулись к роскошному бюсту… БОЖЕ, ЭТО ЧТО, ГОРА ФУДЗИ?! Великолепно настроенное с головы до ног тело, словно скрипка. И не просто скрипка, а скрипка, вышедшая из рук Страдивари.

Проблема только в том, что она ещё и приняла форму ужасного, злого Будды, высеченную гениальными руками. Ужасающую и с эстетической точки зрения, и с культурной, и с исторической.

Хирацука, моя учительница японского, рассеянно жевала фильтр своей сигареты, яростно взирая на меня.

— Хикигая. Ты ведь понимаешь, что к чему, так?

— К-кто знает…

Я быстро отвернулся от по-прежнему испепеляющего взгляда.

Хирацука начала похрустывать костяшками. Это был звук надвигающегося ужасного конца.

— Хочешь сказать, что не понимаешь?

— «К-кто знает? Я знаю!», вот что я хотел сказать! Вы ошиблись! Я всё прекрасно понимаю! Я перепишу! Только не бейте!

— И объяснять не пришлось. Чёрт… а я-то думала, ты хоть немного изменился.

— Мой девиз — добиться того, чего я намеревался добиться, вот и всё. — Заявил я, криво улыбаясь.

На лбу Хирацуки вздулись вены.

— …Так что, остаётся лишь бить тебя да? В телепостановках ведь всегда бьют друг друга, когда надо развивать сюжет.

— Нет-нет-нет, не надо так с моим хрупким телом. И кстати, в последнее время в постановках нет никакого насилия, знаете ли. Ваши слова лишь свидетельствуют о вашем возрасте!

— Ах ты… Шокирующая Первая Пуля!

Бум. Её громкий крик не имел ничего общего с тем глухим звуком, с каким её кулак погрузился в мой живот.

— …кх.

Я с трудом поднял голову — вся жизнь пронеслась перед глазами — и увидел, что Хирацука мерзко хихикает.

— Если не хочешь познакомиться с Аннигилирующей Второй Пулей, лучше придержи язык.

— П-простите… — Смиренно извинился я. — Давайте обойдёмся без Уничтожающей Последней Пули.

Хирацука удовлетворённо плюхнулась на свой стул. Широко ухмыльнулась, увидев, как быстро я сдался. Может, она из тех, кто не обращает внимания, как жалко выглядят её слова и дела, но внутри она прекрасный человек.

— s-Cry-ed — замечательная вещь, хех…2 Хорошо, что ты так быстро схватываешь, Хикигая.

Поправка: она просто жалкая личность. Может смеяться лишь над своими собственными шутками.

В последнее время я начал изучать её хобби. Она предпочитает боевые мангу и аниме. Столько ненужного мне дерьма, о-о…

— Что ж, Хикигая. Спрошу просто на всякий случай. В чём смысл твоего дерьмового ответа?

— Вы не должны ругаться на учеников…

Было бы легче, придумай я что-нибудь. Но я уже выплеснул все свои мысли на тот листок бумаги, и больше ответов в рукаве у меня нет. А если прочла и ничего не поняла, это её проблемы.

Хирацука выпустила клуб дыма и остро глянула на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли.

— Я понимаю, что у тебя порочная личность, но я думала, ты хоть немного исправился. Неужели проведённое в клубе помощников время совсем на тебя не повлияло?

— Угу… — Ответил я, пытаясь вспомнить, как же я проводил время в этом так называемом клубе помощников.

Смысл его деятельности, попросту говоря, заключался в том, чтобы выслушивать беды других учеников и помогать им решать проблемы. Но в реальности это был просто изолятор, куда стекались все школьные отщепенцы. Меня сунули в ситуацию, где я должен был помогать другим, чтобы исправить свою порочную личность. Но поскольку всё это никак меня не касалось, моя привязанность к этому клубу стремилась к нулю. Что тут скажешь?

…Хотя Тоцука оказался очень мил. Да, было дело.

— Хикигая… твой взгляд вдруг стал совсем порочным. И слюни потекли.

— А?! О чёрт…

Я поспешно вытер рот рукавом. Это было опасно. Что-то вдруг во мне проснулось.

— Ты совсем не исправился, — после некоторой паузы сказала Хирацука. — Лишь стал ещё более жалким.

— Э-э, сдаётся мне, я далеко не так жалок, как вы, — пробормотал я. — Поминать s-Cry-ed — чего ещё ожидать от старой как…

— Уничтожающая…

— Я хочу сказать, что это очень подходит такой взрослой женщине, как вы! Я восхищаюсь вашим чувством долга в плане распространения классики! Правда! Вы потрясающая! — Выпалил я, отчаянно пытаясь избежать удара.

Сработало. Хирацука опустила кулак. Но посмотрела на меня пронзающим взглядом, напоминающим взгляд бешеного зверя.