Моя вторая мама. Том 1 - Страница 104
– Нет, Дани, ты здесь, с нами! Ты живешь. Ты должна взять себя в руки, ты же сильная! Твой Дом моделей надо расширять, он должен превратиться в солидную фирму. Мы будем вместе работать и бороться. Как всегда!
Даниэла закрыла лицо руками и произнесла сдавленным голосом:
– Я хочу остаться одна. Понимаешь? Одна!
– Пожалуйста, Даниэла, тебе нельзя быть одной. Я хочу тебе помочь!..
– Ты не виновата в том, что со мной происходит. Только уходи, прошу тебя!
– Тебе надо молиться, Дани. Помолись, чтобы Господь тебя вразумил.
– Уходи, умоляю тебя, уходи!
Джина растерянно смотрела на Даниэлу.
Хуан Антонио ушел с головой в работу. Он стал задерживаться в офисе по вечерам, чего с ним раньше не бывало. Как-то Мануэль даже упрекнул его в этом:
– Ты тоже неправ, что проводишь столько времени на работе.
– На работе я забываю о моих проблемах, о всем этом кошмаре, – сказал Хуан Антонио, откидываясь в кресле.
– Ты же нужен Даниэле. Тебе надо больше бывать с ней.
– Когда мы вместе, боль утраты чувствуется сильнее, – объяснил Хуан Антонио.
– А почему бы вам не уехать куда-нибудь? Путешествие могло бы вас отвлечь, – предложил Мануэль.
– Путешествие? – обрадовался Хуан Антонио. – А что, неплохая идея! Только не знаю, захочет ли Даниэла.
– Постарайся ее убедить! Вы могли бы поехать на недельку-другую в Европу или еще куда-нибудь, – сказал Мануэль, довольный, что хоть чем-то может помочь другу.
– Сегодня же предложу ей. Знаешь, даже Джина ничего не может с ней сделать. Она мне сегодня позвонила и сказала, что Даниэла буквально выгнала ее, – Хуан Антонио переложил бумаги на столе. – А поеду-ка я домой, к Даниэле!
– Она будет тебе благодарна.
– Она мне нужна, Мануэль. Смерть нашего сына задела меня гораздо глубже, чем ты думаешь и чем кажется со стороны.
– Да, я знаю, – отозвался Мануэль.
– А работа… Что ж? Это что-то вроде брони, за которую я хочу спрятаться.
Уходя, Хуан Антонио обернулся и крепко пожал руку Мануэлю.
Но Даниэла наотрез отказалась ехать.
– Я не хочу, – сказала она, уставившись в одну точку.
– Небольшое путешествие нам пришлось бы кстати.
– От перемены места ничего не изменится, я все время буду думать, о нашем малыше.
– А если мы забронируем места на «Норвее»? Там мы познакомились и полюбили друг друга. Давай, а?
– Не настаивай! – резко ответила Даниэла, но потом смягчилась: – Спасибо тебе, родной. Прости, но я не в настроении…
– Пойми, я только хочу, чтобы тебе было хорошо, – произнес Хуан Антонио умоляющим голосом.
– Мне никогда уже не будет хорошо!
– Что ты собираешься делать? Провести всю жизнь взаперти и в слезах?
– Очень может быть, – упрямо сказала Даниэла.
– Наш сын умер, Даниэла. И с этим надо смириться!
– Нет! – зарыдала Даниэла.
– Ты ничего не сможешь изменить ни слезами, ни затворничеством. Надо жить, как тяжело бы это ни было. Надо жить!
Расстроенная Джина вернулась домой. Она рассказала Фелипе о безуспешных попытках вытащить Даниэлу из четырех стен, куда она добровольно себя заключила.
– Знаешь, милая моя, я не хочу сказать, что всегда… но временами тебе не достает такта, – заметил Фелипе.
– Я только хотела поднять ей настроение, я ничего такого не сказала…
– Но если Даниэла не хочет выходить, а предпочитает сидеть дома… ну и оставь ее в покое!
– Но я не могу видеть, как она мучается! Я же ее подруга.
– Прошло слишком мало времени. Дай ей опомниться!
– Да, пожалуй, ты прав, – согласилась Джина и обняла мужа. – Я тоже не буду чувствовать себя спокойной, пока не родится наш ребенок. Мне хотелось бы запереться где-нибудь и никуда не выходить до самых родов.
– Я уже пришел! – закричал с порога Фико, входя в квартиру. Ответа не последовало. Мальчик насупился, глядя на мать. – Ты плакала? Папа опять избил тебя? Чтоб он провалился куда-нибудь! Он злой и не любит нас!
– Он любит нас, у него просто плохой характер, – возразила Арселия.
– Он скоро умрет, правда? – с надеждой в голосе спросил Фико. – Врач сказал, что он умрет, если будет пить, а он пьет.
Мать опять не ответила.
– Мама, а он будет сегодня ночевать дома? – спросил Фико.
– Не знаю… Если он не придет, мы ляжем спать без него и нам будут сниться ангелы… – по лицу Арселии блуждала улыбка.
– Мама, что с тобой? Ты какая-то странная, – сказал Фико, вглядываясь в материнское лицо.
– Не могу же я рыдать все время!
– Я не понимаю, что с тобой, – Фико не нравилась эта перемена в матери. – Ты похожа на пьяную…
– Я? Пьяная? – засмеялась Арселия и притянула Фико к себе. Язык ее заплетался. – О чем ты говоришь?
Фико почувствовал запах перегара изо рта матери и увернулся от ее объятий. Ему стало страшно.
– Только не становись похожей на папу, пожалуйста, мама!
– Нет, сыночек! Я никогда тебя не ударю и кричать не буду. Потому что я тебя люблю и ты будешь любить меня!
Фико со страхом, как затравленный зверек, смотрел в мутные глаза матери.
Моника поделилась своими бедами с подругами.
– Все, что ни делается, все к лучшему, – заявила Летисия. – Ты избавилась от своего братика, и больше их у тебе не будет!
– Перестань подначивать ее! – сказала Маргарита.
– Ах, да! Это тебе посылает Фико, – Моника протянула конверт Летисии.
– Пусть подавится своими подношениями, урод несчастный! Терпеть его не могу!.. И никогда не стану с ним дружить! – Летисия разорвала конверт на мелкие клочки.
– Если Лало опять мне передаст что-нибудь для тебя от Фико, я тебе не отдам! – сказала Моника, поджав губы.
– Вот и прекрасно! Я об этом мечтаю! – воскликнула Летисия.
– Если ты будешь так себя вести, у тебя не останется друзей, – заметила рассудительная Маргарита.
– А мне никто не нужен! Я и сама проживу!
– Да, я вижу, – пожала плечами Моника.
– Вы мне надоели! Да ну вас! – и Летисия быстро пошла прочь.
– Только мы ее и терпим, – сказала Маргарита, глядя вслед удаляющейся Летисии.
– Да, – согласилась Моника. – И я не знаю, почему…
Вечером Моника заявила отцу, что не хочет идти завтра в школу, потому что ей надо побыть с Даниэлой. Хуан Антонио удивленно поднял брови:
– Ты не должна прогуливать, а то отстанешь в учебе.
– Нет, я должна остаться. Я хочу, чтобы Даниэла увидела, как я ее люблю, и не была бы такой печальной.
– Хорошая идея, Моника, люби ее, – сказал Хуан Антонио, усаживая дочь себе на колени.
– Да, папа. Я обещаю! Я буду смотреть на нее, как на мою маму, – Моника прижалась щекой к щеке отца. – Надо сходить с Даниэлой погулять… Только я не придумала, куда…
В гостиную стремительно вошла Даниэла. Она была одета в строгий черный костюм, с сумочкой через плечо.
– Куда ты? – удивился Хуан Антонио.
– Я выйду… Я поеду… Разыщу Иренэ… – глаза Даниэлы лихорадочно блестели.
– Иренэ? Зачем?
– Мне только что звонил какой-то мужчина. Он сказал, что наехал на мою машину, потому что его наняла Иренэ. Это он устроил мне аварию.
– Что?!
– Иренэ не забыла обо мне! Она так меня ненавидит, что пыталась меня убить!
– Моника, выйди! – потребовал Хуан Антонио. Моника сползла с его колен и скрылась за дверью. – Я не верю, чтобы Иренэ…
– Ты не понимаешь?! Иренэ хотела убить меня! Наш ребенок погиб из-за нее!
– Надо посоветоваться с Фелипе и Херардо и узнать, что можно предпринять официально, – пытался остановить жену Хуан Антонио.
– У нас нет доказательств против Иренэ!
– Но если мы ее обвиним, она будет все отрицать, пойми!
– Я посмотрю ей в глаза и узнаю. Если то, что сказал мне этот человек, правда, клянусь тебе, она очень пожалеет! И если ты сейчас не пойдешь со мной, я уйду одна!