Моя сводная Тыковка (СИ) - Страница 6

Владимир Сергеевич, после того, как вышел с больничного, больше никогда не требовал от меня большего, чем игра в волейбол.

– Отступать не стану! – говорю уверенно и размахиваю руками, разминаясь. – Да я каждый день преодолеваю расстояние в два раза больше!

– На велике, – тихо говорит Лола.

– Я справлюсь! – убеждаю её, хотя сама не уверена. Но злость разливается по венам жидким азотом и не даёт отступить. – Неудами он тут разбрасывается… Эй, чемпион!

Марат оборачивается, а я решительно выпаливаю:

– Если я пробегу десять километров раньше, чем ты закончишь всё, что заявил, то два неуда и наказание получаешь ты!

Ахматгариев прищуривается, и я скрещиваю руки на груди.

– Что? Испугался?

Он идёт ко мне и протягивает ладонь.

- Идёт.

Жму его руку, а сама собираюсь с силами. Я доползу до финиша, даже если у меня лопнут брюки! И уложусь в нужное время, потому что уже знаю, что потребую от Ахматгариева. Мне во что бы то ни стало нужно победить.

Глава 9. Нокаут

(Нокаут – ситуация, при которой боксёр уже не может продолжать бой).

По свистку Марата начинаю бег, и меня тут же обгоняют и парни, и девушки. Лишь верные подруги остаются рядом, показывая взглядами, что не бросят меня ни при каких обстоятельствах, и я улыбаюсь, мысленно посылая Лоле и Дашке лучики любви.

Ведь мне жутко неловко! Я крупная, и этого не скрыть ни мешковатыми одеждами, ни утяжками. И каждое резкое движение лишь подчёркивает мои объёмы. Грудь прыгает, и кажется, что все вокруг смотрят на это. Кажется, что-то сломалось в моей самооценке в тот день, когда я упала в обморок, и меня несли шестеро парней… Шестеро!

Думала, что забыла тот неприятный инцидент, но сейчас все задавленные чувства снова обрушиваются на меня, будто это было вчера, и все помнят мой позор. Стыд и желание стать невидимой преследуют меня, по сей день! Как неприятно…

– Да брось, – будто прочитав мои мысли, шепчет Лола. – Никто не пялится на твои прыгающие мячики, поверь! Все смотрят на Марата. Если вынырнешь из своих мыслей и обратишь внимание на окружающих, то сама увидишь.

Я бросаю быстрый взгляд на Марата, который бежит по дорожке со скоростью укушенного страуса, и вырывается нервный смешок.

– Как супергерой какой-то!

– Или весь мир, кроме него, в замедленной сьёмке, – поддакивает Даша. – Теперь и я верю, что десять километров для него лишь часть ежедневной разминки.

Сокурсники действительно смотрят лишь на Марата, парни пытаются догнать чемпиона, но быстро выдыхаются и снижают темп. А самые отчаянные выжимают из себя всё возможное, и…

– Ванька упал! – ахает Лола. – Ногу подвернул? Больно, наверное…

– Вот идиот, – ворчит Даша. – Решил потягаться с чемпионом? Позёр!

Кто поумнее, снижает темп и больше не пытается угнаться за чемпионом, но большинство парней падение Ивана, – бессменного лидера по физподготовке, – только подзадоривает. Поддавшись азарту, многие ускоряются, выжимая из себя всё возможное. И, разумеется, это заканчивается очередным падением. Кто-то сходит с дистанции и останавливается, опираясь о колени и тяжело дыша.

Мне до одури завидно, что они могут себе это позволить!

Я проклинаю Марата раз сто, но сдаваться не собираюсь. Даже если дыхание рвёт грудь, а тело наливается свинцовой тяжестью. Даже если пот льётся ручьями, я заставляю себя передвигать ноги и считать круги. Сосредотачиваюсь только на счёте.

Раз-два, раз-два.

Вдох-выдох. вдох-выдох.

Форма промокает от пота так, что ткань прилипает к спине, и мне даже страшно представить, как это смотрится со стороны. Благо, на меня никто не смотрит. Все любуются Маратом, а тот сосредоточенно отжимается. И краем глаза я замечаю, как рельефно очерчиваются трицепсы и бицепсы.

Он не человек, а поджарый хищник!

А я тюлень, который пытается от него убежать… Да хотя бы откатиться!

Раз-два, раз-два.

Вдох-выдох. вдох-выдох.

– Лиза, сколько мы пробежали? – стонет Вера, которая нас обгоняет.

– Ты не считала?! – возмущается Королёва.

– Я любовалась Маратом, – оправдывается та.

– Да плевать, – Елизавета останавливается и вытирает лоб. – Никто не считает. Скажем, что всё уже. Смотри, Марат пошёл на брусья! Какой же он сильный!

Я же продолжаю бег, хотя дорожка стремительно редеет. Девочкам понравилась мысль Королёвой, и они тихонько, одна за другой, сходят с дистанции и толпятся в той части площадки, где тренируется Марат.

– Устроил представление! – злюсь я. – Вот кто настоящий позёр!

Раз-два, раз-два.

Вдох-выдох. вдох-выдох.

– Тань, ты в порядке? – волнуется Лола. – У тебя лицо стало красное, как помидор. Будто удар вот-вот хъватит…

– Бегите вперёд, – прошу их, ведь девочки замедляются из-за меня. А ещё им очень хочется посмотреть, что происходит там, скрытое спинами сокурсников. – Со мной всё хорошо.

– Правда? – недоверчиво прищуривается Даша.

– Осталось всего два километра, – выдавливаю улыбку. – Я в норме. Действительно! А вы сейчас обе от любопытства скончаетесь. Бегите!

Девочки переглядываются, и Лола виновато тянет:

– Ну если так, то… Зови, если что.

Ускоряются, чтобы закончить задание и успеть посмотреть, как Марат боксирует с грушей. Я же мечтаю рухнуть на дорожку, отползти в сторону и прикинуться трупом, но упрямо передвигаю ноги.

Раз-два, раз-два.

Вдох-выдох. вдох-выдох.

Остаюсь на дорожке одна и кажется, что соревнуемся лишь мы с Маратом. Кто быстрее доберётся до финиша? Мне остаются последние метры, а сколько ещё нужно сделать чемпиону? Пробегаю мимо толпы, замечая, как собран Ахматгариев. Будто вокруг нет толпы, и он тренируется один. И это так привлекательно, что сердце пропускает удар, и я едва не сбиваюсь с шага.

Сохранив равновесие, прикусываю нижнюю губу до боли.

Не сдамся!

Но тело считает иначе. У меня ноют внутренние части бёдер – кажется, натёрла до крови. Передвигаю ноги исключительно за счёт упрямства. Силы на исходе, а в груди растекается неприятное чувство от приближающегося поражения…

И тут перед глазами появляется надпись «Финиш», отпечатанная грязно-белым на дорожке.

Замедляюсь, едва дыша.

Я сделала это? Я смогла?!

Поворачиваюсь к толпе и смеюсь, видя, что Ахматгариев ещё боксирует.

Я победила? Выкуси, чемпион! Неуды тебе и наказание…

Конечно, потребую, чтобы Марат отказался от должности старосты. Ему ничего не останется, как подчиниться. Спор есть спор. И никакого снисхождения!

– Таня! – слышу крик Лолы. Подруга яростно машет. – Это старый финиш. Еще двадцать метров!

– Что? – в груди ёкает.

– Беги, Таня! – орут подруги. – Беги!

Но Марат останавливается, вытирает взмокший лоб, смотрит на меня с широкой улыбкой победителя, и ноги прирастают к земле. Он закончил? А мне ещё двадцать метров? А-а-а!

Но мне всё равно нужно закончить дистанцию, и я с трудом, будто толкаю локомотив, начинаю бежать. Эти двадцать метров даются мне сложнее, чем девять тысяч девятьсот восемьдесят до этого.

Практически доплетаюсь до чёткой надписи, которую зачем-то решили сместить этим летом, и перед глазами темнеет.

О, нет! Только не снова!

Пытаюсь справиться с дурнотой, но не получается. Пошатнувшись, падаю, слыша крики:

– Таня!

Вокруг становится людно, но сильный властный голос требует:

– Посторонитесь. Ей нечем дышать.

Меня поднимают, и я с трудом приоткрываю глаза. Шестеро? Позорище!..

Но нет, я на руках одного парня.

Марата!

Глава 10. Таймаут

Он несёт меня, глядя только вперёд. Думая, что я без сознания и ничего не слышу, цедит жестокие слова:

– Блин, сползает… Скользкая!

Сжимаюсь, мечтая выпасть из его объятий и одновременно остаться в них навечно. Как же удивительно от Марата пахнет! Может, это феромоны? У меня реально башку сносит, даже несмотря на то, что он говорит.