Моя сладкая боль - Страница 8

Увернувшись, склоняюсь над Лианой и целую ее в лоб.

– Спасибо, малышка. – произношу тихо. – Ты очень помогла.

– Не натвори глупостей, – просит она, легонько сжав мою руку. – Я буду волноваться.

– Обещаю, что буду вести себя хорошо. – Подмигнув ей, направляюсь на выход. Не оборачиваясь, поднимаю руку. – Поцелуй от меня Ноа.

Под смех Лианы выхожу из их квартиры, чтобы поехать домой.

Не натворить глупостей, да? Как же, черт побери, сдержаться в тот момент, когда меня выворачивает наизнанку? Может, прислушаться наконец к Лиане и каким-то чудесным образом заставить себя вышвырнуть из своей жизни Ванессу? Вычеркнуть окончательно. Убедить себя, что она не нуждается ни в чьем присмотре, и наконец зажить собственной жизнью? Какой она станет, если там не будет Ван?

Вилмер

Поднявшись с дивана, тащусь на кухню. Наливаю себе почти полный стакан виски и выпиваю залпом. Поставив его на стол, наклоняюсь вперед и кашляю, а потом зажмуриваюсь, прижав кулак к губам.

Если я буду запивать алкоголем свою одержимость, она рискует перерасти в зависимость, и я начну по-настоящему преследовать Ванессу. Но меня никак не отпускают мысли о том, что она делала в БДСМ-клубе. Ей там не место. Она просто не вписывается в антураж. Выглядит как инородный объект в будуарном интерьере.

И я наконец в полной мере осознаю, что хочу знать причину происходящего. Где ее гребаный муж, за которого она с такой радостью выскочила замуж? Почему он позволяет ей посещать места, в которых ее могут сломать? Не только психологически, но и покалечить.

Черт подери! Это сводит с ума. Незнание и непонимание. А еще эта одержимость Ванессой. Меня будто заклинило на ней, и я перестал видеть других женщин. Использую их тела ради своего удовольствия, и на этом все. Как будто они бездушные. Но мне плевать и на их души, и на эмоции. Мы оба получаем то, зачем пришли, и расходимся.

А вот от Ванессы я хочу, в первую очередь, эмоций. Мощных, настоящих, открытых. Жажду, чтобы она утопила меня в них. Но насколько это вообще реально? Учитывая наш последний разговор, шансы крайне малы. Ну что ж, если она сама не хочет рассказать мне, что происходит, я найду информацию без ее участия.

В понедельник после обеда мне наконец удается сесть за свой компьютер, чтобы поискать информацию, в первую очередь, о муже Ванессы. Дерек Ли, тридцать один год, знаменитый нейрохирург. Я листаю сведения о нем как нечто, не имеющее значения. Потому что все это знаю уже практически наизусть.

А вот на фотографиях с приемов задерживаюсь. Рассматриваю Ван в красивых платьях с изысканной прической. На каждой она сбоку от своего мужа. Улыбается, позволяя ему держать себя за руку или обнимать за талию. Что же не так в этом Эдеме? Я шестым чувством ощущаю, что есть там какие-то проблемы, о которых Ван сама мне ни за что не расскажет.

– Ты как? – спрашивает Ноа, входя в кабинет. Кладет на свой стол ноутбук и ключи от машины, а сам присаживается на угол и смотрит на меня. – Лиана волнуется. У тебя вчера был отключен телефон.

– Все нормально, – отвечаю, захлопнув крышку ноутбука. – Спасибо за беспокойство.

– Правда нормально? Или ты говоришь так, чтобы я просто отстал?

– Знаешь, я хочу как у вас.

– В каком смысле?

Откидываюсь на спинку кресла и закидываю руки на подголовник. Смотрю на своего напарника, только сейчас осознавая, как сильно я ему завидую.

– Я тоже хочу семью. С женщиной, которая хоть и раздражает меня, но при этом будет любить больше жизни. Хочу, чтобы она была сильной, но рядом со мной из тигрицы превращалась в ласковую кошечку. Как твоя Лиана. – Ноа хмурится, сверля меня взглядом, а я невесело улыбаюсь. – Я не Лиану хочу, остынь. Свою женщину. Такую, чтобы у меня от нее башню срывало, но при этом я был уверен в том, что она любит только меня.

– Лиана и тебя любит, – замечает Ноа, а я качаю головой.

– Нет, она любит меня как друга. Не так, как тебя. Без тебя она не мыслит своего существования. А я просто… просто есть, и ей это нравится.

– А что эта твоя? Она ведь замужем.

– Полтора года назад она сделала свой выбор не в мою пользу. Подозреваю, что любила она тогда тоже не меня.

– Ноа, – в кабинет заглядывает секретарь нашего начальника, – шеф вызывает.

– Обоих?

– Нет, только тебя. По делу Спаркса.

– Иду.

Хмуро кивнув, Ноа встает со стола и достает из ящика компактный диктофон. Мы всегда берем его на совещание к начальнику отдела, потому что записать или запомнить десятки теорий или заданий, которые Марк Уитакер выдает в минуту, просто невозможно.

– Вернусь, договорим, – произносит Ноа, направляясь на выход.

– Да не о чем говорить.

– Поспорю с тобой. Но позже, сейчас работа, – кидает он и выходит из кабинета, а я снова открываю крышку ноутбука.

Порывшись в общедоступных источниках, не нахожу ничего интересного. Тогда логинюсь в закрытой базе и вбиваю в поиск данные Ванессы. Некоторое время пробегаю глазами по блокам с информацией, пока мне на глаза не попадается название организации, совершающей надзор за работой страховых агентов – Департамент штата по финансовым услугам.

Нахмурившись, открываю папку и начинаю перечитывать документы. Около пары месяцев назад на Ванессу было заведено дело о подлоге страховки жизни. Ее использовала семья некоего пациента клиники, в которой работает муж Ванессы. В документе сказано, что страховка была оформлена уже после смерти. Но следующий документ отменяет предыдущий, доказывая, что там все нормально. Это странно. По крайней мере, кажется странным на первый взгляд. Наверное, в сфере финансовых услуг такое случается, но почему-то уверен, что здесь что-то нечисто.

Пролистываю остальные документы. Стандартные процессуальные формы, в которых нет ничего интересного.

Забираюсь в официальный реестр документов Департамента, и мои подозрения усиливаются, потому что там нет и следа документов по делу Ванессы. Они должны были выложить это. Тогда почему этой информации нет в общедоступном источнике?

Снова открываю рапорты по делу Ванессы и внимательно вчитываюсь в написанное. Дохожу до фамилии инспектора, подписавшего документ, но не успеваю вбить ее в базу Департамента, как дверь в кабинет открывается, и заходит Ноа.

– Вил, шейх, который проходил по делу Лианы, умер в тюрьме от неизвестной болезни.

– Так уж и неизвестной, – хмыкаю, потому что всегда скептически отношусь к таким новостям. Такие люди, как этот шейх, не умирают просто так. Если он отправился к праотцам, значит, кому-то это было нужно.

– Да, – кивает он со скепсисом на лице. – Заболел прямо с сенатором. В один день. В разных тюрьмах.

– Видимо, сильный вирус.

– Очень. Действует на расстоянии сорока километров.

– Сенатор тоже умер?

– Пока еще нет, но он в критическом состоянии.

– Лиане будешь рассказывать?

– Думаю, да, но после того, как сенатор последует за своим другом. Хочу, чтобы она перестала переживать, что будет после того, как они выйдут.

Сев за стол, Ноа надевает наушники, включает диктофон и начинает конспектировать в ежедневник запись совещания. Я поворачиваюсь к ноутбуку и вбиваю на сайте Департамента имя инспектора: “Кевин Спикс”.

Когда на экране высвечивается фотография крупного мужика в костюме, я хмурюсь еще сильнее. Его лицо кажется очень знакомым, и я начинаю быстро перебирать вероятные места, где мог его видеть. А когда меня осеняет, мои плечи каменеют. Так вот, оказывается, почему было закрыто дело Ванессы…

Вилмер

Все тело вибрирует от нетерпения. Я сейчас должен быть в офисе. Сидеть за компьютером и дописывать отчеты по двум закрытым делам. Но вместо этого караулю Ванессу у ее дома. Жду, пока она вернется с работы, чтобы до конца разобраться и понять, в чем тут подвох.

Ее машина появляется на улице ровно в восемнадцать тридцать, как и в прошлый раз. Ван паркуется на подъездной дорожке. Заглушив мотор, выходит. Пока она достает сумку с заднего сиденья, я подъезжаю и паркуюсь сзади. Она бросает взгляд на мою машину и хмурится. А когда выхожу на улицу, ее лицо буквально перекашивает от ярости.