Моя прекрасная жертва - Страница 1

Jamie McGuire

BEAUTIFUL SACRIFICE

Copyright © 2015 by Jamie McGuire

All rights reserved

This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency

© М. Николенко, перевод, 2017

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство АЗБУКА®

Из маленького зала, набитого людьми, доносился гул – привычный и ровный, как шум костра. Чем ближе я подходила, тем громче звучали высокие и низкие ноты человеческих голосов. Уже пять лет я работала у Чака и Федры Найлс: изо дня в день обслуживала нетерпеливых голодных посетителей кафе «Пила». Иногда мне хотелось спалить это заведение, и все-таки я отсюда не уходила. Толпа, собиравшаяся здесь в обеденное время, действовала на нервы, зато я любила успокаивающую монотонность разговоров, кухонный жар и сладостное ощущение свободы, которое возникает у того, кто сжег за собой мосты.

– Фэйлин! – крикнул Чак. – Куда ты, черт возьми, подевалась?

Стараясь не капать потом в суп, он вытянул руку и помешал содержимое большого котла. Я кинула ему чистую тряпочку.

– И где это видано, чтобы в Колорадо было так жарко? – пожаловался он. – Я переехал сюда, потому что я толстый. А толстяки не любят пекло.

– Тогда, может, ты зря решил зарабатывать себе на жизнь, стоя у плиты?

Я взяла поднос: он был тяжелый, но раньше казался еще тяжелей. Теперь, если нужно, я могла вынести в зал сразу шесть полных тарелок. Попятившись, я задом открыла двустворчатую дверь.

– Ты уволена! – рявкнул Чак.

Отерев пот с лысины белой хлопчатобумажной тряпочкой, он бросил ее на середину разделочного стола.

– Сама ухожу!

– Не смешно! – Чак отстранился от пышущей жаром плиты.

Прежде чем войти в главный обеденный зал, я остановилась на пороге и окинула взглядом двадцать два столика и двенадцать барных стульев. Здешние и приезжие посетители заняли их все. Кто-то пришел с сослуживцами, кто-то с семьей. По сведениям Федры, за тринадцатым столиком сидела известная писательница со своей помощницей. Кёрби раскрыла передо мной подставку для подноса; чуть склонившись под тяжестью ноши, я благодарно подмигнула ей.

– Спасибо, дорогая! – Я взяла тарелку и подала Дону – моему первому постоянному гостю.

Никто из местных не оставлял мне более щедрых чаевых. Сняв свою неизменную фетровую шляпу, Дон поправил толстые очки и уселся поудобнее. Его защитная куртка была уже не новая – как и белая рубашка с галстуком, который он носил каждый день. Иногда в часы послеобеденного затишья он говорил со мной о Христе и жаловался, что тоскует по жене.

Потряхивая длинными темными волосами, собранными в хвост, Кёрби подошла к столику у окна и собрала грязную посуду в контейнер, который прижимала к бедру. Подмигнув мне, она исчезла на кухне, быстро выгрузила тарелки и чашки посудомойщику Гектору и вернулась за свою стойку при входе. Приветливо улыбнулась своими алыми от природы губами, почуяв дуновение от двери. Открытая стеклянная створка удерживалась крупной жеодой из коллекции Чака: он всю жизнь собирал минералы, и теперь у него их было несколько сотен.

Кёрби поприветствовала четверых вошедших мужчин, а я в это время обслуживала Дона.

– Разрежьте, пожалуйста, мясо прямо сейчас, – попросила я.

Меню Дону не требовалось. Каждый раз он заказывал одно и то же: салат со сметанно-майонезно-чесночной заправкой по-деревенски, соленья во фритюре, нью-йоркский стейк и фирменный чизкейк Федры с шоколадом и карамелью. Все это ему нужно было подавать сразу.

Заправив конец галстука под рубашку, Дон трясущимися костлявыми руками распилил сочный кусок говядины и коротко мне кивнул. Пока он молился перед едой, я отошла, чтобы взять с барной стойки графин сладкого холодного чая. Потом вернулась и наполнила стакан Дона золотистой жидкостью с кубиками льда. Дон сделал глоток и удовлетворенно вздохнул:

– Честное слово, Фэйлин! Обожаю чай Федры!

Кожа на его подбородке слегка обвисла, на лице и руках темнели пигментные пятна. После смерти своей жены Мэри Энн он осунулся.

– Знаю, – слегка улыбнулась я. – Чуть попозже я к вам подойду.

– Ты молодчина! – крикнул Дон мне вслед.

Кёрби подвела вошедших мужчин к единственному свободному столу в моей части зала. Трое из четверых были покрыты копотью и по́том. Единственный чистенький как будто случайно затесался к ним в компанию. Свежевымытая челка доходила до глаз. Работяги, с которыми он пришел, казались усталыми, но довольными: долгая тяжелая смена была позади. На их непрезентабельный внешний вид обратили внимание только туристы. Местные прекрасно знали, кто эти люди и зачем приехали: раз они в запыленных сапогах, а на коленях держат синие каски с эмблемой сельскохозяйственного управления, значит это пожарная бригада – возможно, из Эстес-Парка, из горного отдела.

В то лето в окрестностях городка постоянно вспыхивали пожары и лесная служба стягивала в наш район межведомственные отряды из других штатов – даже из Вайоминга и Южной Дакоты. Уже несколько дней над Колорадо-Спрингсом не рассеивалась дымка. На севере бушевали пожары, и огненно-красный шар солнца просвечивал вечерами сквозь серую завесу. Звезд я не видела с прошлой зарплаты.

– Что будем пить? – Я приветливо улыбнулась посетителям.

– А у тебя симпатичный причесончик! – сказал один.

Я опустила подбородок и вздернула бровь.

– Заткнись, Зик, и заказывай. Нас в любой момент могут сдернуть.

– Черт тебя подери, Тэйлор, – проворчал Зик и хмуро поглядел в мою сторону: – Принеси ему чего-нибудь пожевать. Он злой, когда голодный.

– Хорошо, – ответила я, уже начиная испытывать раздражение.

Тэйлор бросил на меня взгляд; в его теплых карих глазах мне почудилось что-то родное, и это было приятно. Он моргнул и принялся изучать меню.

В наш город довольно часто заносило привлекательных мужчин. Но эти красавцы с развитой мускулатурой и бронзовым загаром исчезали, не успев отряхнуть с обуви пепел, и мне оставалось только любоваться ими издалека. Уважающие себя местные девушки не встречались с заезжими парнями: никому не хотелось под конец сезона остаться одной – если не с животом, то с разбитым сердцем. Я видела немало бедняжек, брошенных пожарными или летчиками. Этим бродягам, по определению моего отца, Спрингс казался цветником, где их ждали отчаянные девчонки, готовые к любви на пару месяцев. Про меня родители говорили, что я самая образованная шлюха в городе. Так или иначе, дурочкой я не была.

– Начнем с напитков.

Я старалась говорить приятным голосом: заезжие ребята обычно оставляли хорошие чаевые.

– Трекс, ты что будешь? – спросил Зик у чисто одетого парня.

Тот безо всякого выражения посмотрел на меня из-под влажных вьющихся волос:

– Просто воду.

– Мне тоже. – Зик отложил меню.

Тэйлор снова поднял глаза. Белки ярко выделялись на покрытой грязью физиономии. Его коротко стриженные темные волосы были того же теплого оттенка, что и глаза. Лицо казалось добрым, но кожа на руках пестрела всевозможными татуировками, каждая из которых, похоже, появилась по какому-то особому случаю.

– У вас есть сладкий чай? – спросил Тэйлор.

– Да, со льдом. Принести?

Он кивнул и вопросительно посмотрел на мужчину напротив:

– Долтон, ты что возьмешь?

– У них нет вишневой кока-колы, – пробормотал Долтон насупившись и спросил, посмотрев на меня: – Почему в этом чертовом штате Колорадо ни у кого нет вишневой колы?

Тэйлор облокотился о стол. Мускулы предплечий налились под испещренной татуировками кожей.