Моя нежная фиалка (СИ) - Страница 91

– Готовы, девочки-красавицы? Пора начинать! Милая, идём со мной. Я для тебя местечко приберёг на первом ряду…

- Талана на месте? – взволнованно спросила я.

– Да. Не волнуйся. Все на месте. Даже Алделл не опоздал. – Дарий улыбнулся, бережно приобнимая свою жену. – А твоя Талана уже стоит у алтаря и держит твой букет. Как заиграет музыка, выходи быстрее, не медли. Чтоб не случилось оказии и Кевин не взял в жёны подружку невесты.

Дарий громко засмеялся, довольный своей шутке... за что и получил!

Лиля, сегодня как моя самая ярая защитница, не обделила и этого шутника ощутимым ударом в плечо.

– Ай!

– Вас прорвало, что ли, сегодня всех? Топай, давай! Не видишь, у невесты нервы на пределе? – понизив голос до угрожающего шёпота, Лиля прошипела: Хочешь, чтобы она сбежала?!

– Я пошутил, девчонки. Не убивайте.

– Топай уже, – цыкнула бытовичка, выставляя генерала Кешайна и его супругу за дверь кельи, куда завела меня, чтобы поправить макияж и причёску. – А ты перестань дрожать! Замуж выходишь, а не на поле боя.

Стуча зубами, призналась:

– Оказывается, второй раз выходить замуж на порядок страшнее.

– Не выдумывай, – хмыкнула Лиля, бросая очень странный взгляд на меня. – Всё будет хорошо.

Иная взялась за мою руку и довела меня до высокой золотой двери, где тихо пересмеивались три маленькие девочки. Их наряды деталь в деталь повторяли платья тех девочек, которые разбрасывали лепестки белых роз на моей первой свадьбе. Я точно помню эти фасоны потому, что сама их рисовала!

– Мне… Мне что-то не по себе, – нервно сглотнув, схватилась за горло.

– Блин! Говорила же, что это плохая идея! – буркнула Лиля, не позволяя мне пошатнуться.

– Что? Какая идея?

– Хммм… – Тимохина нахмурилась. – Лучше позову Кевина.

– Что? Не… Не надо. Сейчас же начнётся ритуа…

Мой неуверенный шёпот утонул в грянувшей за дверью музыке.

Девочки засуетились, пока перед ними распахивался проход, а я так и вовсе остолбенела.

«Это неправильно… Почему всё так похоже?!» – я сделала шаг назад и чуть не наступила на красный подол Лили.

Глаза заметались, ловя пристальные взгляды обернувшихся на меня гостей, но вот я посмотрела на Кевина, и беспокойство, и страх схлынули прочь, оставляя только нежность и искреннюю любовь к мужчине, ожидающему меня у чаш в тревожном волнении.

Он был другим. Совсем не похожим сейчас на Колю. В белом военном мундире, с парой золотых орденов на груди. Совсем не мой бывший муж! В день нашей свадьбы Николай был одет в чёрные брюки и шёлковую рубашку нежно-голубого цвета, красиво оттеняющей его голубые глаза. В тот день всё вокруг нас было голубым: цветы, банты на стулья, скатерти… и даже торт. Конечно, не максимально навязчиво, а точечно, сильно разбавленное белым.

«Да и у девочек платья не совсем уж белоснежные, – делая первый шаг, опустила глаза на идущую парочку малышек, которые держали корзинку чуть впереди, свободной рукой раскидывая лепестки белых роз перед собой и двигаясь по проходу. Третья гордо несла фату позади меня. – Скорей молочные… и вместо вышивки в виде звёздочек на платьях белые и розовые нимфеи. Те самые, которые цветут в пруду Намико».

Успокоившись, выдохнула, поднимая взгляд любимого.

«Всё хорошо…»

Когда наша процессия дошла до невысокого пьедестала, девочки разошлись в стороны, открывая мне путь к Кевину.

Хильсадар протянул руку и помог подняться на возвышенность.

– Тебе понравилось? – прошептал Кевин, пока девочки шустро расправляли мой подол, чтобы он красиво лежал у моих ног.

Тут, признаюсь, я напряглась.

– Ч…что понравилось?

– Ну, как же? – смутился дракон. – Традиции земные. Машина, девочки, розы, проход… я даже лавки велел расставить в храме, хотя у нас принято стоять в момент ритуала единения. – Оценив моё молчание по-своему, Кей улыбнулся. – Я знаю, девочки с детства мечтают об этом дне. Мне очень хотелось, чтобы твои мечты сбылись, поэтому обратился за помощью к Таис и Лиле, чтобы собрать максимально точные представления о свадьбах вашего мира.

С облегчением выдохнув, покачала головой.

– Кевин... Я давно уже не девочка. Мои мечты далеки от наглядно-образного восприятия будущего. И… ты забыл, что я уже выходила замуж? – спросила я, понизив голос до шёпота.

Мой вопрос заставил мужчину сделать правильные выводы и побледнеть.

Было видно, что дракон сейчас на все лады мысленно распекает себя за инициативу.

«Мой балбес…» – с любовью подумала в тот момент, сжимая ладони любимого, а потом нас отвлёк жрец четырёх Богов-драконов, громко прокашлявшись.

– Всё чудесно, – шепнула напоследок, поворачиваясь к старцу в бело-золотых одеяниях. – Не волнуйся так.

– Шадари и гости этого славного ритуала! – разорвал тишину строгий голос жреца. – Сегодня мы все собрались здесь, чтобы…

– Не надо говорить, – остановил Кевин старца. – Простите, Верховный. Я ошибся. Проведите ритуал, как должно.

Незримый с облегчением выдохнул, опуская руки, поднятые до этого вверх на манер святых отцов, проповедующих католицизм на Земле.

– Я рад, что вы передумали, Ваша Светлость.

Жрец незаметно шевельнул указательным пальцем, и от стен храма отделились девять худых фигурок.

Наши гости встали, как по команде, соединили ладони на уровне груди, будто в молитвенном жесте, и опустили глаза в пол. Видимо, ритуал единения – это таинство, на котором не положено присутствовать никому, кроме жениха и невесты. Кевин так старался мне угодить, что чуть не нарушил установленные временем традиции драконов.

Я улыбнулась, осторожно сжав пальцы теперь уже своего жениха. Было видно, как Кевин корит сейчас себя за это. Хотелось успокоить его, избавить от внутренних терзаний.

– Люблю тебя…

Кевин не успел отреагировать.

Секунда, и под куполом храма полетел однотонный звук неопознаваемого мною инструмента. Что-то среднее между калимба и обычным камертоном.

Дрожь побежала по телу. Я широко распахнула глаза и крепче сжала руку Кевина.

Вдох-выдох… как будто в ожидании чего-то воистину высокого.

Девять фигур в белых капюшонах возвели руки ввысь и мягко запели, осторожно, ласково. Даже сердце ёкнуло. Мне выпала честь услышать просто невероятное исполнение ритуального песнопения на древнем языке Уграса, который к слову был бы более уместен в храме Всеединого. Его уже мало кто понимал из ныне живущих. Никто… кроме иномирян, которых портальное перемещение наделило пониманием всех языков нового мира.

Пел один певчий. О душе, любви, о жизни и смерти, и вечной борьбе между ними.

Слушая тенора, хотелось плакать. Своим пением он что-то будил во мне. Что-то, чему я не в силах дать определение, потому что боюсь обидеть высшую силу под сводами этого храма.

Вдруг голос тенора оборвался.

Мурашки тут же толпой побежали по моим рукам. Я затаила дыхание…

А потом грянуло восхитительное многоголосье. Низкие и высокие мужские голоса сплелись в идеальное звучание, поражая чистотой и наполненностью силы.

Магия вспыхнула в пространстве и закружилась разноцветными искорками вокруг нас.

Новая волна мурашек побежала по коже.

Я подняла взгляд на Кевина.

«Мой принц в белом мундире, – прерывисто выдохнула. – Теперь всё идеально!»

Я утонула в нежном омуте фиолетовых глаз, в мягких чертах родной улыбки.

Незримый наклонился над чашей и кубком зачерпнул жидкость золотистого цвета.

Кевин молча взял протянутый кубок и в несколько глотков ополовинил его. После протянул мне.

– До конца, – шепнул одними губами, чтобы не мешать волшебному пению жрецов.

Я пила и плакала, счастливая, как никогда.

Искорки всех земных стихий ярко мерцали в воздухе, поднимаясь к куполу.

Кевин забрал у меня чашу и вернул её Незримому.

Жрец громко прочитал какое-то заклинание, на пике затянувших свою партию певчих, и искорки взорвались золотым дождём, осыпая благодатью магии всех присутствующих в храме.