Моя любимая кукла - Страница 2
Родни у Сушёной Воблы было так много, что каждый месяц-полтора персонал менялся. Кузены и кузины уже привыкли проводить «каникулы» в старой башне-отеле, помогали, чем могли Сушёной Вобле, дабы совсем не спился в одиночестве. Своей семьи и детей у него не было.
Стефан и Эдвард – двоюродные братья, впервые гостили у ворчливого дядюшки и понятия не имели, что здесь стряслось полвека назад, да и особо не интересовались. Гостиница была такой огромной, что они, в первые дни, то и дело хулиганили, прятались по комнатам, пугали горничных, даже побывали на чердаке, притащив оттуда горы паутины и какой-то напудренный парик, дурно пахнущий нафталином. Они нацепили его на голову спящего дядьки, а тот, проснувшись утром с похмелья, даже не почувствовал что-то лишнее на голове. А когда обнаружил, пожалел, что двенадцатилетние юнцы только-только заселились – ещё почти месяц их терпеть!
Дабы усмирить их пыл, Сушёная Вобла назначил мальчишек носильщиками. Гостей все равно мало, так что сорванцы не перетрудятся…
– Заметил, какие странные волосы у этой плюшки? – спросил Стефан.
– Какой? – не понял Эдвард.
– У тётки, чьи чемоданы мы только что затащили в номер.
– А-а-а… наполовину белые?
– Ага, а на другую – розовые!
– А меня больше испугала эта огромная штука на груди, похожая на гигантского шершня! – не скрывая омерзения, поделился Эдвард.
– Это вообще-то брошь, а волосы – малиновые, а не розовые! – Мимо прошла Белинда – их восемнадцатилетняя кузина-горничная. – Окрашивание такое, но вам-то, что до этого?!
– А действительно, чего это ты, братец, тетками заинтересовался?! И их цветом волос?! – усмехнулся Эдвард.
– Просто это выглядит как-то странно… словно…
– Словно?
– Словно ее не докрасили!
Эдвард засмеялся, и Белинда заодно.
– Идите вы… к Сушёной Вобле! – обиженно проворчал Стефан и отправился спать.
– Братишка, я могу подарить тебе его ароматный парик! – хохотал Эдвард.
Стефан ускорил шаг, забежал в свою комнату и с разбегу упал на кровать.
И чего это, в самом деле, его привлекли странные волосы толстой тётеньки?! Ладно бы только волосы, но, глядя на гостью, в его голове всплыли картинки заброшенного озера, где он ни разу не был. Стефан даже был готов поклясться, что учуял запах цветущей воды! Он резко сел в кровати и принюхался – даже через закрытые двери сюда проникли ароматы вареников и сметаны – остатков дивного ужина. И никакой озерной тины!
Странное чувство ушло, и Стефан отправился в ванную, наспех почистил зубы и лег спать, надеясь уснуть раньше, чем придет кузен и станет его дразнить…
Бабах!
Стефан резко открыл глаза. Сколько времени прошло, как он уснул? Десять минут? Час?
Перед его глазами носился Эдвард в пижаме. Как ещё удумал поиздеваться над ним брат?! Мальчик равнодушно перевернулся на другой бок. Кузен же подскочил к нему и стал тормошить.
– Стеф, просыпайся, просыпайся! Землетрясение началось!
– Отстань! – буркнул мальчик. – Иди, пугай Сушёную Воблу!
Но тут снаружи послышался такой визг, что Стефан мгновенно вскочил с кровати.
– Что это?!
– Я же говорю, землетрясение! – стуча зубами, лепетал Эдвард.
Стефан поглядел на брата – тот весь был присыпан известкой, и ресницы окрасились в белый цвет.
– Где ты лазил?! – Стефан попытался перекричать визг.
– Это тетка с розовыми волосами орет! – Эдвард поднял указательный палец вверх. – Её комната прямо над нашей!
Послышался новый «бабах», и побелка с потолка теперь уже осыпала голову Стефана.
Испуганные мальчишки выбежали в коридор. С третьего этажа, схватившись за голову, словно неповоротливый слон, спускалась по ступенькам единственная гостья. Ее шаги были такие тяжёлые, что ребятам мерещилось, как под ее массивными стопами прогибались каменные ступеньки, будто пластилиновые!
Гостья, истошно крича, грузно покатилась вниз. Ребята спустились за ней. Тут в одном белье показался дядюшка и стал размахивать руками перед обезумевшей гостьей, пытаясь ее усмирить. Но Сушёной Вобле не повезло – тётка даже не заметила его и сшибла с ног.
Ребята помогли пострадавшему встать. Прибежавшая Белинда все-таки остановила гостью. Она усадила ее в кресло, укрыла пледом и приготовила горячий чай.
Как только прошло наваждение, Эдвард и Стефан заметили ярко-алые следы повсюду. Словно жирные кляксы они испачкали полы, ковры, стены и все, чего касалась гостья, даже лицо Сушёной Воблы. Оказывается, кто-то измазал голову и волосы гостьи алой краской. Она проснулась, почувствовав чьи-то прикосновения, вскочила с кровати и, спросонья, увидела в зеркале, как истекала кровью! Испугавшись, она выбежала из комнаты, но с полусна плохо видела и несколько раз упала.
– А я-то думал, что землетрясение началось! – шепнул в ухо брату Эдвард.
– М-да, ну, хоть кто-то докрасил ее волосы! – заметил Стефан.
Эдвард еле-еле сдержал смешок, но тут же осекся и хитро поглядел на кузена:
– Так это ты все натворил?! Мог бы предупредить! Я чуть не умер со страху!
– Что?! – возмутился Стефан. – Я не нападаю на толстых тётенек и уж точно не крашу их лохмы! Одно дело – парик стащить и подурачиться, но это другое! И вообще, я спал! Забыл?!
Он скрестил руки на груди и хмуро поглядел на Эдварда. Тут на них шикнула рассерженная Белинда, и ребята замолчали.
Тётенька пришла в себя и решила сейчас же покинуть «эту ужасную гостиницу». Уговоры Сушёной Воблы не помогали – она уйдет сию же минуту, в полвторого ночи.
Мальчишкам пришлось отмывать полы и стены от краски. Белинда же проводила несчастную постоялицу и присоединилась к братьям.
– Что произошло, может кто-нибудь сказать?! – вытирая пот со лба, спросил Эдвард.
Белинда, явно что-то знала, но не поднимала головы, а ещё усерднее отдирала краску.
– Дядька наш, конечно, обнаглевший! Сам спать пошёл, а нас здесь оставил! – не умолкал Эдвард.
– Да какая от него польза?! – возразил Стефан. – Только костями греметь… К тому же, ему здорово досталось от этой разъяренной бычихи!
Братья расхохотались, но Белинда живо их усмирила:
– Тише вам! Прислушайтесь! Он идёт!
Все трое навострили уши. В холле появился их дядька. Ребята решили, что он ушел спать или умываться от краски, но они ошиблись: в руках он держал полупустую бутылку.
– Валери-и-и-и! – орал он. – Черт бы тебя побрал!
Стефан на всякий случай медленно обернулся. Сзади никого не было.
– Кого он зовёт? – тихо спросил Эдвард.
– Давайте-ка спать! – Белинда бросила тряпку и погнала кузенов в спальню. Необязательно им слушать концерт от Сушёной Воблы.
– Погоди, – на ходу кричал Стефан. – Кто такая эта Валери?
Белинда втолкнула мальчишек в комнату и захлопнула дверь.
– Серая Валери-и-и-и! – орал дядька.
Братья удивленно уставились на кузину, а та уселась прямо на пол, прижавшись спиной к двери:
– Опять у него приступы! Скажу маме, что больше не желаю ездить на каникулы к сумасшедшему дядюшке!
– Может, ты уже объяснишь, в чём дело?! – спросил Эдвард. – Что за Валери?!
– Семейное привидение?! – предположил Стефан.
Белинда подняла на него грустный взгляд:
– Можно и так сказать…
Она поднялась с пола и уселась на софу.
– Вы совсем ничего не знаете про эту гостиницу?
– Нет! – хором ответили мальчики.
– Только то, что наш дядька алкоголик, и, несмотря на это, наши родители нас сюда сослали. – Вставил Эдвард.
– Здесь произошло кое-что страшное больше полувека назад. Сушёной Вобле тогда было лет десять-одиннадцать. Его отец был художник. Рисовал портреты…
– Это мы знаем! – перебил Стефан. – У нас ведь в каждой семье кто-то рисует или лепит, или что-то в этом роде…
– Да, – улыбнулась Белинда. – У нас был талантливый предок. Но речь не об этом. В тот год была какая-то страшная эпидемия, и отец нашего дяди ла – между прочим, это настоящее имя Сушёной Воблы – умер вместе с женой и пятью детьми. Остался только маленький Сэм. Его и воспитывали многочисленные дяди и тети – наши дальние родственники. Но осиротевший Сэм был сам не свой, да и дела в гостинице пошли на убыль. А потом и вовсе все постояльцы разом сбежали! Поговаривали, что умершая младшая восьмилетняя сестрёнка Сэмюеля – Валери – бродила по ночам и пугала народ. Многие даже видели ее! Наш дядька считает, что она хочет его смерти и ждёт не дождется, когда он умрёт. Мол, семья воссоединится.