Моя княгиня - Страница 1

Снег валил крупными хлопьями. Хлопья были такими большими, казалось, что если их постоянно не стряхивать, снег мгновенно закроет сплошной пеленой лицо и руки седока, медвежью полость, сами легкие щегольские санки, уже не летевшие, как прежде, а еле тащившиеся в снежной мгле, утопая в сугробах.

То, что они сбились с дороги, Алексей понял еще час назад. После центра губернии широкая дорога, укатанная и блестящая под зимним солнцем, стала сужаться, а непрерывный снег, поваливший сразу после полудня, сделал ее чуть заметной. Короткий зимний день быстро перешел в ночь, а они так и не добрались до его имения Ратманово. И вот ко всем неприятностям добавилось то, что его лучшая тройка окончательно выбилась из сил. Было ясно, что с минуты на минуту лошади встанут.

– Все, барин, дальше не пойдут, – крикнул с облучка его кучер и личный слуга Сашка, – надо распрягать.

– Распрягаем, – распорядился Алексей, он выпрыгнул из саней и провалился в снег до колен. – Давай бросим сани, а лошадей попробуем вывести в поводу.

Сашка кивнул в знак согласия и начал расстегивать негнущимися пальцами упряжь левой пристяжной. Алексей, с трудом вытаскивая ноги из глубокого снега, обогнул тройку и начал распрягать правую пристяжную, а потом и коренного – огромного светло-серого орловского рысака. Уставшие лошади стояли не шевелясь, и он усомнился, сможет ли Сашка выходить бедных животных, если им вообще посчастливится выжить в сегодняшней метели.

Кругом была непроглядная темень, и было непонятно, куда идти. Алексей молча вглядывался в эту кромешную мглу. Надежды не было.

– Что дальше делать, барин? – спросил Сашка. – Если вы возьмете Ганнибала, я выведу Леду и Ласточку.

Алексей молча взял под уздцы коренного, сделал наугад несколько шагов, и вдруг вдали в темноте вспыхнул огонек.

– Господи, спасибо тебе, – поблагодарил молодой человек и обернулся к кучеру: – Видишь огонек? Выходим туда. Поставь оглобли вертикально, иначе саней до весны не увидим.

Могучий Сашка, ростом не уступавший очень высокому Алексею, но вдвое шире его, поднял сани практически вертикально, а на одну из оглобель повязал свой красный кушак.

– Вот так не потерям, – довольно заметил он, – я пойду вперед, а вы – по моим следам.

Люди и уставшие лошади продвигались по снежной целине с черепашьей скоростью, но путеводный огонек не гас, а вел их к человеческому жилью, теплу и свету. Примерно через час из темноты выступили смутные очертания строения, где в окне горел свет. Оно оказалось маленькой деревенской церковью, слабый свет лился из ее окон. Где-то левее хлопнула дверь, и Алексей пошел на этот звук.

– Подожди здесь, – велел он Сашке, передавая ему поводья Ганнибала. – Я сейчас договорюсь о помощи.

В церкви было полутемно, только перед алтарем были зажжены свечи. Они освещали двоих: старого священника и женщину, похоже, молодую и высокую, с тонкой изящной фигурой, одетую в глубокий траур. Платье, шубка, крытая черным бархатом, меховая шапочка, полностью скрывающая волосы, – все было черным. Женщина стояла спиной к двери, и лица незнакомки Алексей не видел. Он сделал шаг вперед, и мгновенно из темноты бокового придела выступили двое рослых парней в одинаковых дубленых тулупах и молодая хорошенькая девушка, одетая с щегольством привилегированной служанки в богатом доме.

– Сюда нельзя, барин, – мрачно заявил один из парней, – батюшка занят, нельзя сейчас.

– Мы заблудились, – объяснил Алексей. – Что это за церковь, какого села? И есть ли здесь где переночевать? Мои лошади выбились из сил, им необходим отдых.

– Вы можете заночевать в доме батюшки Иоанна, – тихо сказала девушка, – он скоро выйдет, и вы сможете поговорить с ним.

Говоря это, девушка продвигалась вперед, загораживая собой центральный проход церкви, парни, как по команде, стали с обеих сторон от нее. Хотя высокий Алексей мог видеть то, что происходит у алтаря, поверх их голов, он решил не сердить верную охрану, по-видимому, принадлежавшую даме в черном, а отошел к выходу и даже хлопнул дверью. Боковые приделы церкви были темными. Бесшумной походкой бывалого охотника он тихо прошел по правому приделу и, оставаясь невидимым для стоящих у алтаря людей, начал наблюдать за происходящим.

Старый священник, стоя к Алексею спиной, что-то горячо говорил женщине, склонившей голову над сложенными в молитве руками. Из-за плеча священника Алексей видел только гладкий лоб под собольей шапочкой и высокие брови, одного цвета с соболем. Она стояла неподвижно, и вся ее поза говорила о глубоком горе, даже отчаянии. Священник перекрестил женщину и пошел к ее слугам. Женщина осталась одна. Она подняла голову, и Алексей увидел безупречный профиль и высокую лебединую шею. Незнакомка перекрестилась, приложилась к алтарной иконе и, повернувшись, сделала несколько шагов в сторону бокового придела, где в темноте стоял Алексей.

Сердце молодого человека забилось чаще, когда он увидел лицо незнакомки. Это была молодая девушка лет семнадцати. Нежное бледное лицо с высокими скулами и тонкими чертами освещали огромные светлые глаза, он не мог разобрать, голубые или серые. Глаза девушки блестели от непролитых слез. Она остановилась перед образом, висевшим в простенке, за которым стоял Алексей.

Незнакомка начала молиться. Шепотом, в котором слышались слезы, она читала одну молитву за другой. Затаив дыхание, молодой человек стоял в двух шагах от нее, боясь выдать свое присутствие.

Девушка трижды перекрестилась и произнесла:

– Матушка, царица небесная, помоги мне, спаси мою семью, спаси меня, прошу тебя. Пусть батюшка выздоровеет, не забирай и его тоже, – всхлипнув, она приложилась к иконе и, развернувшись, быстро пошла по проходу к ожидавшим ее слугам. Хлопнула дверь, все вышли. Алексей остался в церкви один.

Он был настолько ошеломлен всем увиденным, что не сразу поспешил за незнакомкой, а когда открыл дверь церкви, то на крыльце уже никого не было, только из-за церковной ограды доносился звон колокольчика и глухой стук копыт по снегу.

Алексей вернулся к своему кучеру. Сашка попеременно гладил и ободрял уставших лошадей и очень обрадовался возвращению барина. Тут же к ним подошел старый священник в шубе, накинутой поверх облачения.

– Кто вы и что хотите, дети мои? – ласково спросил он.

– Я – князь Черкасский, а это мой слуга, мы ехали в Ратманово, да сбились с дороги. Кони наши выбились из сил. Можем мы переночевать где-нибудь здесь?

– А я – отец Иоанн, ночуйте в моем доме, а лошадей можно поставить в старой конюшне, она пустая. Овса и сена найдем, – пригласил батюшка. – Обойдите храм слева и увидите мой дом, милости прошу.

Алексей взял под уздцы Ганнибала, Сашка – двух пристяжных, и они пошли устраиваться на ночлег. Убедившись, что с лошадьми все в порядке, а Сашка устроен на кухне, князь прошел к отцу Иоанну в большую комнату, занимавшую всю переднюю половину дома, служившую священнику и столовой, и гостиной, и кабинетом, а сегодня и спальней для гостя – Алексея.

Две изразцовые печки распространяли приятное тепло, свечи в медных подсвечниках озаряли теплым светом эту большую комнату с дубовой мебелью и вишневыми гардинами на окнах, давая ощущение уюта и безмятежности. Круглый стол в центре комнаты был накрыт на двоих. Старый батюшка сидел за столом и ждал прихода Алексея.

– Милости прошу закусить, чем Бог послал, – радостно пригласил он, потирая ладони. – Прошу, ваша светлость, у нас по-простому. Снимайте сырую одежду, поставьте сапоги к печи, они быстро высохнут, а сами тапочки наденьте, да вот вам плед.

Алексей последовал его совету, а потом сел к столу. Еда была очень вкусной: жаркое таяло во рту, к нему подали грибочки, пироги с мясом и луком, а к чаю – вазочки с вареньями и мед с церковной пасеки.