Моя драгоценная гнома (СИ) - Страница 13

Потом последовал удар по шее пониже затылка, и мир стал черным с проблесками серебристых звездочек. Я повисла, как тряпка, но тут нежный голос произнес:

— Ах, что же вы делаете, господин Дамиль? Разве не видите, что у этого гномика какое-то горе? Отпустите его! Какое жестокосердие!

— Лучше бы отвести его в тюрьму и допросить, — возразил стражник.

— Нет-нет, — вмешался второй голос. — Отпустите его! Сестра, мы же не позволим бедняге страдать? Надо выслушать, что у него произошло.

Меня отпустили, и я тут же села на мостовую, чувствуя слабость во всем теле. Но зрение немного прояснилось, я помотала головой и увидела прекрасные лица Белладонны и Розалинды. Сестры-розы смотрели на меня участливо, а Белладонна даже протягивала платок — белый, с тончайшим кружевом.

— У тебя кровь, гномик, — сказала она ласково.

Разумеется, платок я не взяла — не могла даже представить, как прикоснусь к такой изящной и нежной вещице.

— Благодарю, я не стою вашей доброты, прекрасная госпожа, — еле выговорила я и поползла к коляске, ожидая пинка или тычка, но стражники починились дочерям маркграфа и меня не трогали, хотя следовали рядом, глядя подозрительно. — Просто выслушайте!

— У тебя что-то случилось? — спросила Розалинда. — Тебе нужна помощь?

— Моего отца похитила колдунья, — торопливо заговорила я. — Она применяла эльфийскую магию — создала иллюзию замка на болоте! Прошу вас, помогите найти отца! Он искусный ювелир, он щедро заплатит за помощь…

— Кому ты собрался платить, ничтожество? — прикрикнул на меня один из стражников.

— Лучше него нет никого на свете! — я боялась, что мне не дадут договорить. — Он делает удивительные украшения! Для вас он создаст самые прекрасные украшения!

Сестры-розы переглянулись, а потом Белладонна попросила старшего из стражников:

— Мы обязаны помочь этому несчастному. Возьмите его в седло, пожалуйста. Он так измучен и избит, что не дойдет до замка…

— Вы хотите взять его с собой?! — поразился эльф.

— Не можем же мы оставить его в таком состоянии, — Розалинда тепло улыбнулась мне. — А когда он отдохнет и немного успокоится, он расскажет, что произошло. И мы, возможно, сможем помочь. Тем более, если в этом деле замешана эльфийская магия — мы просто обязаны вмешаться.

Толпа горожан взволнованно загудела, и даже те, кто только что ворчал по поводу наглости некоторых гномов, восторгались доброте дочерей маркграфа. Меня подхватили под мышки и в два счета закинули в седло в одному из эльфов. Я вцепилась в узорчатый пояс, зажмурив глаза, потому что верхом на лошади не сидела ни разу, и это оказалось не так чудесно, как расписывал Пыш.

— Не дрожи, гном! — бросил через плечо эльф, и добавил совсем тихо: — И не радуйся слишком.

У меня было время поразмыслить, что же имел в виду эльф. Я была слишком наивна, рассчитывая, что сестры-розы примут меня сразу же. Меня посадили в комнате для ожидания (диванчик, три подушки, вода в стеклянном графине), и как будто забыли. Хотя — нет, не забыли. Стоило мне высунуть нос за дверь, как стражник-эльф, стоявший с алебардой наголо, тут же шикнул на меня, чтобы не высовывалась.

Промаявшись сколько-то, я хлебнула воды из графина. Вода оказалась невероятно вкусной — и сладковатой, и кисловатой, и ароматной. Невольно я восхитилась умению эльфов делать прекрасные вещи из обыденных. Но волнения и тумаки стражников сделали свое дело — навалилась усталость, будто я не спала четыре дня и еще хвостик. Что ж, диванчик тут как раз кстати… Я улеглась, удобно устроившись на подушках, и уснула.

Сны мне снились тревожные. То мне снился папаша, который уезжал по горной дороге и не оглядывался, хотя я умоляла забрать его с собой. То я видела ту самую равнину на болоте, где он пропал. Почему-то была ночь, и желтолицая луна кралась по небу, как уличный воришка — прячась в тучах и время от времени выглядывая одним глазом. Я ползала среди травы, пытаясь найти хоть что-то, что подсказало бы, где искать отца, но только ветер и мелкий дождь хлестали по лицу. В конце концов, я улеглась прямо посреди равнины, глядя в небо, а желтая луна выползла из-за тучи полностью и с любопытством уставилась на меня. У нее даже были глаза — два черных глаза, которые постоянно прыгали, мотались из стороны в сторону и меняли форму. От этих странных глаз было жутко, но я не могла не смотреть в них.

В какой-то момент я засомневалась — на самом ли деле сплю. Хотела ущипнуть себя, но обнаружила, что не могу пошевелиться — и по рукам, и по ногам я была опутана тонкой серебристой цепью, разорвать которую не могла, как ни пыталась. Дождь усилился, и противно потекло в уши.

Что же это за сон такой?!

Я в отчаянии посмотрела на глазастую луну, и вдруг обнаружила, что темные пятна были вовсе не глаза — две призрачные тени танцевали в воздухе, в свете луны. Полупрозрачные тела — словно стрекозиные крылья, дымчатые одежды… Темные волосы плещут по воздуху, как космы серого тумана. Фигуры танцевали, кружились волчком, и спускались все ниже и ниже.

— Бедный маленький гном искал папочку и совсем выбился из сил, — жалостливо протянула первая тень — более подвижная, волосы которой в бешеной пляске вставали над макушкой торчком. — Совсем-совсем обессилел!

— А где у нас папочка? — пропела вторая тень.

— А папочку похитила злая-злая ведьма!

— Очень злая!

— Ужас, какая злая!

Тени издевательски хихикали, спустившись на землю и кружась вокруг меня. Лица их были смазаны, а руки казались костями, обтянутыми кожей. Страшный сон! Я замотала головой, чтобы проснуться, но не помогло.

Теперь тени были совсем рядом, иногда их одежды касались моего лица, и я чувствовала запах пыли и тлена — именно так и рассказывали про ведьм.

— Так я не сплю, — произнесла я через силу.

— Гномик догадался, что не спит! — первая тень даже захлопала в ладоши.

— Какой умный! — сказала вторая тень ласково. — Почему только не был таким умным раньше? Побежал жаловаться к гномам, потом к судье, и даже до дочерей графа добрался!

— Как будто нам нравится, что гномы шныряют тут, вынюхивая!

— Не нравится!

— Очень не нравится!

Они верещали и кружились, а я пыталась освободиться от цепи, но не получалось — проклятая цепь держала крепко.

— Где мой отец, ведьмы? — крикнула я им.

— Опять он за свое! — всплеснула руками первая тень. — Какой же ты настырный, беспокойный…

— Я говорила, от него надо было сразу избавиться, — сказала вторая тень замогильным голосом, на что первая затрясла головой.

— Нет-нет-нет! Не надо убийств! — завопила она тонким голоском. — Фу! Опять кровушка! Опять сырость! Не хочу-не хочу!

— Можно и без кровушки, — согласилась вторая. — Давай его придушим.

Я похолодела, слыша это, и дергалась все сильнее, чем еще больше рассмешила ведьм.

— Нет, придушить — это скучненько! — не соглашалась первая, так и летая вьюном вокруг меня. — Придумай что-нибудь интересненькое! Забавненькое! До рассвета еще далеко, я хочу чего-нибудь веселенького!

— Одни хлопоты с тобой, — проворчала вторая тень, хлопнула в ладоши, и вдруг прямо из ниоткуда появилась толстая книга — огромная, в локоть высотой.

Книга повисла в воздухе, и ведьма принялась листать ее, не касаясь страниц пальцами. Первая тень с любопытством заглядывала второй через плечо.

— И что мы с ним сделаем? — спрашивала она невинно. — Может, превратим в лягушку? И пусть ждет, пока прекрасная принцесса расколдует его?

Они мерзко захихикали.

— Посмотрим, есть ли для этого подходящее заклинание, — прошипела вторая тень, перелистывая страницы фолианта.

— Лучше превратить его в змею, — звенела колокольчиком первая. — Лягушка — слишком хорошо для такого настырного гнома!

— Превращайте хоть в гадюку, — сказала я им, — я все равно найду вас и перекусаю, мерзкие ведьмы!

— О! Слышишь? Он от нас не отстанет!

— Может, тогда лучше придушить?