Моя чужая женщина - Страница 2

– Не надо, Юра.

Не надо так не надо. Зарывайте. В яму полетели комья рыжей глины. Юрий успокоился, только когда все было закончено и народ цепочкой потянулся к воротам кладбища. Последним плыл огромный траурный зонт. Едва очутившись за воротами, бывшие коллеги покойной дружно повалили в автобус. Правильно: надо согреться.

Как организатор и руководитель церемонии похорон, Греков проследил, чтобы все расселись, и пошел к своей машине. Новенькая серебристая «десятка» была порядком вымазана в грязи. Вот тут он расстроился искренне. Ему стало жалко машину до слез.

– Ты как? – заботливо спросил Володя.

– Не очень.

– Давай, я поведу?

– Что ж…

Юрий достал из кармана и протянул Петрову ключи от машины. Тот сел за руль, Греков же невольно поморщился: сейчас и коврики будут запачканы грязью. Что ж, придется потерпеть.

– Ну что, доволен? – раздался за спиной насмешливый голос. – Освободился?

Греков оглянулся, с ненавистью посмотрел под зонт и прошипел:

– Ты зачем здесь?

– Как же, Юра? Убедиться, что все в порядке! – сказала женщина и подняла вуаль. Синие глаза, два огромных сапфира в оправе густых стрельчатых ресниц, сверкнули. Сапфиры же в ушах остались безмолвны.

– Тебя ведь все видели! – огрызнулся он.

– Ну и что?

– И как мне это объяснить?

– А никак! – В ее глазах была откровенная насмешка.

– Может, ты и на поминки придешь? – со злостью спросил Греков.

– Может, и приду.

– Не валяй дурака! – тут же взвился он. – И… убирайся отсюда!

– Нам в одну сторону, – спокойно сказала незваная гостья.

Не в силах больше выносить такой наглости, Юрий сел в машину.

– А что госпожа Одинцова здесь делает? – спросил Володя Петров.

Вроде бы безразлично спросил. Но он-то знает, что Петров – опер со стажем. Профессионал. И чем безразличнее Володя говорит, тем глубже подтекст.

– Она живет в коттеджном поселке, где у нас дача, – сердито ответил Юрий. – Вроде бы они общались.

– С Ниной? – удивленно поднял брови Петров.

– А что тут такого?

Через стекло, по которому стекали капли дождя, он с ненавистью смотрел, как женщина в шикарной шляпе садится в свой красный «Ягуар».

– Какая странная дружба, – заметил Петров, вставляя ключ в замок зажигания.

– Разве я сказал – дружба? Просто знакомая.

– А что, много ее просто знакомых пришло на похороны? – с явным намеком спросил Володя.

– Я не знаю, почему приехала эта… Как ты говоришь? Одинцова? Я ее не звал.

Автобус поехал первым. Юрий посмотрел на «Ягуар» – тот стоял на месте. Стекло машины было опущено до половины, но лица женщины разглядеть не удалось – его закрывали поля огромной черной шляпы.

– Поехали, – сказал Греков.

И машина двинулась вперед. Увидев это, словно по сигналу, тронулся и «Ягуар».

– Тебе не кажется, что она нас преследует? – спросил Петров.

– Не говори ерунды! – отмахнулся Юрий, но сердце тревожно заныло.

Преследует?! Да она давно уже стала его фантомом! А ей все мало! Едет следом, хотя могла бы пулей улететь вперед, так что только бы ветер в ушах свистел.

Так они и поехали, впереди автобус с бывшими коллегами покойной. Следом за ним серебристая «десятка» Юрия Грекова, вдовца, за рулем которой его друг Володя Петров. Последним – красный «Ягуар» госпожи Одинцовой. Неизвестно-кто-такая-и-зачем-пришла.

Кавалькада смотрелась нелепо: впереди – тихоход, позади – ракета.

Между тем давно уже перевалило за полдень. Юрий Греков нервничал: захотелось вдруг выпить. Он машинально оглянулся, окидывая взглядом салон.

– Что такое? – спросил Володя.

– Выпить бы.

– Ну выпей.

– Так нет ничего! Все там, в автобусе.

Он с ненавистью посмотрел на тихоход, маячащий впереди. Все там: и коньяк, и закуска. Бывшие коллеги небось уже отмечают. То есть поминают. Ну как же он так не подготовился? За хлопотами вылетело из головы. А хорошо бы сейчас выпить рюмочку-другую. Нервишки шалят. Что ни говори, жену похоронил. Жену… Восемь лет прожили…

– …Юра?

– Да?

– Я спрашиваю: а как вы познакомились?

– Разве Нина тебе не рассказывала? Ты же у нас был частым гостем.

И Греков невольно усмехнулся. Володя Петров работал старшим оперуполномоченным в РУВД, в отделе по борьбе с особо тяжкими преступлениями, в том самом районе, где находилась дача Грековых.

Место расположения коттеджного поселка было очень выгодное. Всего в двух шагах Зеленоград, город-спутник. Прописка московская, инфраструктура тоже. До самой же Москвы, той самой, настоящей, полчаса езды на хорошей машине, если без пробок. Если же с пробками, так можно добираться часа два, а то и три.

Но все равно: земля здесь, через дорогу от столицы, была дорогая, нарезанная мелко, по десять соток. А дома, стоящие на этих сотках, огромные. Тут селились люди богатые, и машины в поселок заезжали о-го-го какие!

Про себя, а порою и в разговоре с коллегами злой на язык Юрий Греков называл коттеджный поселок не иначе как Беверли-Хиллз. Подмосковного, конечно, розлива, но суть вещей от этого не менялась. Сам же Греков лет семь назад правдами и неправдами урвал здесь кусок земли. Те же десять соток. По причине того, что в однокомнатной им с женой тесно, да и жить под старость хочется на природе. До старости им с Ниной было далеко, но и дом так сразу не построишь.

Раньше Юрий Греков работал в Москве, а потом ушел в область, вроде бы с понижением. Всем родственникам и знакомым сказал при этом, что на работу стало ездить неудобно: постоянно пробки. Женился, мол, и решил больше времени проводить с семьей. Тогда еще он не знал, что детей у них с Ниной не будет.

Так Юрий очутился в районной прокуратуре, старшим следователем. По работе Греков и Петров частенько пересекались и вроде бы успешно сотрудничали. Считалось, что они друзья. Со временем и Греков стал думать, что Володя Петров – его друг. А учитывая, что других нет, выходит – лучший. Само собой получилось, что Петров стал в их доме частым гостем. Нина его привечала, и отношения у них были довольно-таки трогательные. Нина мечтала Володю женить, то и дело сватала кого-нибудь из своих подружек, Петров же упорно сопротивлялся. Это было похоже на игру, в которую вот уже несколько лет оба играли с увлечением. Юрий Греков смотрел на это с усмешкой. Он был уверен, что верх одержит Володя, который гораздо умнее его Пробки. Навязать Петрову чужое мнение невозможно. Если не женится, значит, этому есть серьезная причина.

Беверли-Хиллз считался местом относительно спокойным. Но если Володе Петрову приходилось сюда забредать по службе, он обязательно заходил на дачу к Грековым. Несмотря на нелады с бытовой техникой, Нина замечательно готовила, а покушать Петров любил.

Участок Грековых был на самой окраине коттеджного поселка, сразу за глухим, выше человеческого роста забором. Что касается двухэтажного дома, это был типичный долгострой. Ну откуда у следователя прокуратуры деньги, чтобы отгрохать шикарный особняк? Потихоньку, кирпичик к кирпичику, дощечка к дощечке. Начали в двадцатом веке, к середине двадцать первого закончим – так порою шутил Юрий Греков. Но он лукавил.

Сейчас дом был отстроен, первый этаж отделан полностью, на втором до вечера суетились строители. Участок обработан, все распланировано: где быть грядкам с зеленью, где бане-сауне, где розовым кустам…

– …Как познакомились, спрашиваешь? – И он невольно усмехнулся. – После развода с первой женой мне пришлось уйти на частную квартиру. Ты ведь помнишь: я не москвич. Квартира изначально была ее, имущество наживали вместе, но я, как благородный человек, ушел с одним чемоданчиком в руках и…

– Я не про квартиру. Про Нину, – перебил Петров.

– Про Нину? Лет девять назад я работал над делом, довольно запутанным, и мне надо было поднять кое-какие газетные материалы. Компьютер в то время далеко не у каждого в доме был, на работе мы его только-только осваивали, об Интернете больше слухов, чем дела. Это сейчас любую информацию можно получить, не сходя с места, а тогда… Помню, помню. Ты о Нине спросил. Это просто. Зашел в библиотеку, а там, в читальном зале, сидела она.