Моя чужая. (Не)вернуть любовь (СИ) - Страница 5

Алена работает.

Упорно пишет, высчитывает что-то на планшете. А могла бы вместо своей начальницы давно сидеть. Но нет, конечно, это не метод правильных девочек — идти по головам.

«Я обязательно буду работать! Сама добьюсь! И мы с бабушкой на море съездим… Путевки в Сочи не дорогие, быстро успею накопить»

Наивные детские мечты. Аленка щедро делилась своими планами, но вместе с тем всегда шла мне навстречу, готовая хоть выслушать, хоть суп сварить… А теперь мастерски отыгрывает равнодушие. Или это не игра?

Неожиданно понимаю, что слишком хочу знать ответ.

Идиотская ситуация. Здравый смысл орал, что это — наиболее приемлемый вариант. Девушка не швырялась обвинениями, а я не доказывал, что наши «свиданки» — только ее инициатива.

И все равно гаденькое ощущение вины опять дает о себе знать. Сколько раз себе повторял — можно с любой, кроме этого «хвостика».

Но как же соблазнительно она расцвела… И смотрела с таким обожанием, что мое «эго» просто визжало от восторга.

Это ведь очень подкупает, когда в самую трудную минуту рядом человек, который верит в тебя безоговорочно. И неважно, кто кому первый кинулся на шею.

В мятущиеся мысли вклинился звук мобильного.

Guns n’ Roses, ну конечно.

Одна из любимых Аленкиных групп. И, так уж получилось, моя тоже.

В груди опять неприятно тянет. Я вглядываюсь в монитор, но ничего не вижу — внимание сосредоточено на негромком разговоре.

— Привет, — мягко тянет Алена.

И я понимаю, кто ей звонит. Бесстужев.

— … Уже? Нет… М-м-м, разбираю отчеты… Хорошо… Нет, не буду. Честно… Ну не сердись. Испеку пирог, ладно?

Голос Алены еле слышен. Она действительно не хочет выпячивать свою жизнь напоказ, но и нарочно не скрывается.

А у меня почему-то во рту слюны хоть залейся. Помню Аленкины пироги… Отменная выпечка, да и остальное девушка готовила хорошо.

Так что Бесстужева можно поздравить с образцово-показательной женой.

— …Все, мне пора. Иначе Антонина Федоровна меня съест, — заканчивает Алена с улыбкой. — Буду ждать, — и вешает трубку.

А потом начинает собираться. Движения плавные, без суеты. И на меня, естественно ноль внимания.

Никаких красных щек, как было раньше, или дрожания пальцев.

В юности меня откровенно бесила эта ее реакция. А еще ужасная прилипчивость. Всюду караулила, смотрела влюбленными глазами. Друзья на смех поднимали. Ну а мне, пацану сопливому, обидно, конечно, было. Сколько раз шипел мелкой отвалить, но Алена через некоторое время принималась за старое.

Сейчас я бы во многом по-другому поступил. Хотя бы прикусил язык крепче, а заодно присмотрелся к своим «друзьям»-придуркам.

Мысленно морщусь, вспоминая, как красиво меня кинули. Да, потом я отомстил. Вогнал в долги по самые гланды, одного тесть помог в тюрягу упечь, но все равно удовлетворения не получил. Так, пшик один. Еще и на Алену не вовремя наткнулся…

Провожаю удаляющуюся девушку взглядом. И снова мысленно отмечаю, как она чертовски похорошела. Но каре ей определенно не идет.

В кармане вибрирует мобильный. Оболенский… До ужаса не хочется его слышать, но ничего не поделаешь.

— Да? — произношу вместо приветствия.

И сам удивляюсь раздражительности в голосе. С чего бы?

— Привет, Демьян, — доносится сиплый шепот. — Сделка твоя. Я на больничном. Ангина.

Крепче сжимаю зубы, чтобы не выматериться как следует. Вот же… попал! Какая, к черту, сделка? У меня своей работы выше крыши, жену в очередной загул потащило, настроение ни к черту и вообще — манал я с Бесстужевым работать. Но вместо отказа с губ срывается короткое:

— Понял.

Вот черт.

Я старательно проминаю тесто снова и снова. Оно должно быть еще чуточку мягче, воздушнее. Такая работа требует сосредоточенности не меньше, чем снабженческие подсчеты, но в голове носятся колкие воспоминания, и от этого по спине пробегает озноб.

Сегодня я опять видела Ястребовского.

И кто бы знал, чего мне стоило держать себя в руках.

Наверное, нужно опять обратится к психологу. Нельзя так остро реагировать на давно прошлые отношения, но забыть о них не получается. Это так глупо! У меня прекрасный муж, спокойная и размеренная жизнь… В ней нет места Ястребовскому!

И все равно — слишком тяжело стучит сердце.

Любовь к Демьяну забрала у меня самое важное… Внизу живота опять вспыхивает фантомная боль.

А в ушах звучит сочувственный голос врача, объясняющего мой диагноз. Это была не та женщина, что сделала мне чистку. Нет. Эта чудесная доктор говорила мягко и пыталась ободрить. Убеждала, что яичники отлично функционируют, и можно…

— Хм, выглядит отлично, — грохочет над головой.

От неожиданности я подпрыгиваю и чуть не разбиваю миску.

— Артур! — вскрикиваю, прижимая испачканные руки к груди. — Ты… Ты зачем крадешься?

А муж тихонько смеется, весело ему!

— Не дуйся, Леночка. Я хотел сделать сюрприз.

— Тебе это удалось, — фырчу недовольно, но злости уже нет.

Разве можно злиться на Артура? Хоть шутки иногда у него довольно… специфические.

— О, вишня! — обнимает меня за талию муж, а подбородок устраивает на плече. — Люблю вишню.

Да, я знаю. Демьян тоже любил… Я с силой запускаю пальцы в тесто.

— А в холодильнике ждет солянка, — стараюсь улыбнуться, но почему-то выходит натянуто.

Артур реагирует моментально. Недаром ведь бизнесмен — ему не нужно смотреть в глаза, чтобы уловить настроение собеседника.

— Ты чем-то расстроена?

Ужасно хочется отговориться какой-нибудь банальностью. Соврать или молча уйти, но я не позволяю себе ни того, ни другого.

— Я не расстроена. Скорее до сих пор не могу отделаться от встречи с Ястребовским. Ты же знаешь, некоторые события лучше постараться забыть.

Артур осторожно разворачивает меня к себе. В его движениях бесконечная забота. Я очень люблю, когда по вечерам мы устраиваемся перед телевизором и он просто держит мою руку в своей. Спокойный уютный отдых.

Но сейчас муж смотрит на меня с напряжением.

— Я понимаю, милая. И все больше жалею, что не отказался от работы с «Вектор-Элит».

— Зачем? Это нелогично.

— Дело не в логичности, а…

Фразу Артура перебивает звонок мобильного.

Муж хмурится, но трубку поднимает. Он у меня такой, весь в бизнесе. Для него фирма — вторая жена. А первая… Эту печальную историю я вспоминать не любила. Мне искренне жаль мужа. Он потерял намного больше, чем я.

— Что?! — недовольно рычит Артур. — Нет, Оболенский, мы так не договаривались! Да, для меня — принципиально…

А вот сейчас мне стало интересно. Пытаюсь уловить суть разговора, но из трубки доносится одно сипение, будто говоривший болен.

— …Тогда пришли своего зама. Нет, другого человека. Потому что. Считай это моей прихотью…

Трубка опять сипит, на этот раз в голосе Оболенского — напряжение и упрямство.

Артур слушает. Сжимает в нитку губы, а взгляд мечется по кухне, иногда цепляясь за меня. Почти нутром чувствую суть беседы. И от этого внутри опять тянет холодком.

Но, напрягая всю свою скудную волю, я тихонько качаю головой — нельзя отказываться.

Я видела сегодня примерные сметы — цены «Вектор-Элит» подходят компании идеально! А на оставшиеся финансы можно заказать новое оборудование. Или премии сотрудникам выписать, или… Или я просто уговариваю себя, что так правильно. А мне следовало бы научиться реагировать нормально, а не дергаться, как обиженная истеричка.

Ястребовский мне ничего не обещал.

Как бы ни было больно признавать, но это я липла к нему, как банный лист. Никакого стыда и самоуважения. Я была слишком ослеплена чувствами, которые испытала с того самого момента, как впервые увидела высокого загорелого мальчика с небесно-голубыми глазами.

Мне было всего девять лет, но я до сих пор помню, как мучительно сжалось сердце. На мгновение я даже забыла о самой страшной своей беде — предательстве мамы, которая легко променяла дочку на новую семью.