Моя безупречная жизнь - Страница 18

Я до сих пор не отошла от Катастрофы. После случившегося меня часто охватывала паника за рулем, терзал страх повторить папину ошибку. Ведь я теперь водила его «лендровер» с той самой вмятиной и разбитой фарой, которую заклеили кое-как – после всех судебных исков мы больше не могли позволить себе нормальный ремонт.

Я крепко сжала руль, пытаясь унять дрожь в руках. Джеймс ничего не говорил, но наверняка догадывался, о чем я думаю.

– Мне просто померещилось в темноте, – тихонько сказала я самой себе, припарковавшись там же, где и две недели назад, и заглушив двигатель. – Нечего думать об этом.

Мы поехали к дому просто от отчаяния, так и не найдя никаких подсказок. Разговор с Крисом завел нас в тупик, мы с Джеймсом обсуждали по кругу одно и то же, а я провела напротив дома Люс столько вечеров, что сбилась со счета, но не узнала ничего нового.

– Забавно, что люди, разбогатевшие на лесозаготовках, живут в каменном доме, – заметил Джеймс.

– Мне это не приходило в голову, но вообще – да.

На втором этаже горел свет. Интересно, что там, спальня?

Мы сами не знали, что ожидали увидеть. Все еще пытались разгадать тайну Логана, над которой, как я догадывалась, бьется и Люс. Может, снова повезет увидеть двойника, хотя не факт, что он здесь живет. Я окинула взглядом соседские дома, чистенькие и тихие. Единственными признаками жизни здесь были тусклые огни окон, мелькавшие вдалеке.

– Как думаешь, кто там живет? – спросил Джеймс, кивком указывая на то ли дом, то ли зáмок, нависающий над дорогой.

– Нелюдимая вдова, чей муж погиб при загадочных обстоятельствах, – ответила я. – Она выходит из дому только вечером в третью пятницу каждого месяца и оставляет на веранде пустую обеденную тарелку, которую забирает на следующее утро. Никто не знает почему.

– Обеденную тарелку, – заинтригованно повторил Джеймс.

Это была еще одна игра, которой мы развлекались на благотворительных мероприятиях, куда приходили с родителями. Мы подбирали со столов брошенные визитки, зачитывали друг другу имена и придумывали загадочные истории про их владельцев – богатых и эксцентричных.

– А здесь кто? – спросила я, кивая на особняк в тюдоровском стиле, проглядывающий сквозь пелену воды, поднявшейся из разбрызгивателей. Они орошали обширную бархатисто-зеленую лужайку перед домом. Два роскошных спортивных автомобиля стояли на подъездной дорожке.

– Мужчина и женщина с одинаковыми стрижками. Члены акционерного общества, довольно влиятельные. Почти всю неделю летают в командировки по стране каждый по своим делам, – сказал Джеймс. – Имеют собственные квартиры в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, устраивают разгрузочные недели на соках, а вечерами смотрят новости по телевизору, накручивая педали велотренажера.

– Владеют кучей акций, – добавила я.

Джеймс ухмыльнулся.

– Хорошо, а вот там? – Он указал на дом в колониальном стиле с пилястрами на фасаде, окруженный фигурно подстриженными кустами.

– Пластический хирург и его третья жена, владелица онлайн-школы фитнеса, – сказала я. – Она тайком делает у него процедуры. У них три маленькие собачки, которые писают по всему дому.

– А как бы вела себя ты, если бы была богатой и эксцентричной? – спросил Джеймс.

– Не знаю, помнишь ли ты, но когда-то я уже была богатой.

– Да, но тогда ты должна была вести себя наилучшим образом, потому что находилась под пристальным вниманием окружающих. А вот если бы никто не наблюдал за тобой и ты могла бы делать все, что вздумается?

Мне было неудобно признаться, что я никогда не хотела другой жизни. Меня вполне устраивала моя прошлая, мне казалось, что она и дальше будет течь своим чередом, а лишившись ее, я все равно не представляла, что могла бы жить иначе. Поэтому я ляпнула первое, что пришло в голову:

– Я проделала бы множество тайных ходов по всему дому. Установила бы скрытые двери за книжными полками, под обоями.

– Классика, – сказал Джеймс. – И куда бы вели эти коридоры?

– В рабочий кабинет, где хранились бы секретные документы. И в комнату с электрическим оргáном. Я доводила бы гостей до белого каления игрой на нем.

– Орган? – удивился Джеймс. – Почему именно орган?

Я пожала плечами:

– Родители заставили меня учиться играть на фортепиано, но мне всегда казалось, что орган круче. Если когда-нибудь разбогатею, куплю себе его.

– А ты в курсе, что существует устройство под названием «синтезатор», которое звучит как электрический орган, но стоит значительно дешевле?

– Это совсем не то, – возразила я. – А еще один секретный коридор вел бы из дома наружу на случай, если мне понадобится бежать.

– Но это же твой дом. Зачем тебе убегать из него?

Джеймсу никогда этого не понять. Сколько бы денег у меня ни было, я всегда буду бояться совершить ошибку – ведь всего один неверный шаг может привести к катастрофе, после которой я лишусь всего.

– На всякий случай, – снова пожала плечами я. – А что бы делал ты?

Я думала, Джеймс сейчас скажет что-нибудь до безобразия правильное – например, что он раздал бы все деньги бедным, а сам бы жил в нищете, питаясь одним раменом и расследуя преступления богачей, – но ему удалось меня удивить:

– Я бы купил себе дом по соседству с твоим. Мы могли бы соединить их подземным туннелем, и тогда тебе было бы куда сбежать.

Как-то незаметно тон нашего разговора сменился с шутливого на искренний, но, при всех моих талантах, с искренностью у меня всегда были проблемы.

– Типичный Джеймс, – пробормотала я. – Не смог придумать свою собственную эксцентричную мечту и поэтому позаимствовал мою.

– А ты предпочла бы, чтобы я купил независимое информагентство, вещающее двадцать четыре часа в сутки одну только правду? Или чтобы я пожертвовал все свои деньги на благотворительность, а сам жил как аскет?

– Это больше похоже на реальность.

– А ты не думаешь, что я мог бы делать все это, живя по соседству с тобой?

– Наверное, мог бы.

Рядом с ним было так же комфортно и уютно, как в любимой старой футболке: стоит только натянуть ее на себя, и сразу вспоминаешь, почему она всегда была любимой.

– Только это такой себе побег. Все сразу догадались бы, где меня искать, поскольку знали бы, что мы – друзья.

– Тогда придется делать вид, что мы незнакомы. Будем дружить втайне ото всех и ходить друг к другу в гости только через секретные ходы и двери.

Джеймс говорил в шутку, но уж очень это напоминало мою теперешнюю жизнь. Даже в своих мечтах о будущем я была одна.

– Зачем ты это делаешь? – спросил Джеймс, словно прочитав мои мысли.

– Делаю что?

– Решаешь чужие проблемы. Заставляешь себя находиться рядом с людьми, которые предали тебя. Ведь ты таким образом бередишь старые раны.

Когда я только начала этим заниматься, мне хотелось прикоснуться к своей прошлой жизни, которая была прочно связана с бывшими друзьями. Общаться с ними было так привычно, но я быстро поняла, что больше никогда не стану одной из них, да я уже и не хотела. Они отгородились от меня; ничего уже не будет так, как прежде. Чего я действительно желала – это повернуть время вспять, чтобы осколки моей разбитой жизни вновь сложились воедино. Решение чужих проблем не помогало решить мою собственную, но давало возможность отвлечься. Осознание того, что у других тоже случаются неприятности, что не одна я страдаю, приносило облегчение, как спрятанный в карман листок бумаги, хранивший чей-то дурной поступок. Вникая в чужие дела, помогая другим, я ненадолго, хотя бы на несколько мгновений, забывала о своей беде.

Я хотела ответить Джеймсу, но тут мое внимание привлек свет фар.

– Погоди, – сказала я, опуская ладонь ему на плечо. – Смотри.

К дому подъезжала машина. Хотя ее окна были закрыты, я слышала, как в салоне пульсирует музыка. Прежде чем машина растворилась во тьме гаража возле дома, я успела сфотографировать номера.

Через некоторое время из темноты появился мужчина. Было трудно его разглядеть, но, судя по коренастой фигуре, это был не наш двойник. Громкая музыка в машине, расслабленная поза и свободные неторопливые движения – все говорило о том, что незнакомец молод. Он включил телефон, и в свете экрана я увидела крутой лоб и шею, мощную, как у регбиста. На парне была футболка-поло, сверху, зацепившись дужкой за ворот, висели солнечные очки.