Мотив ветра (СИ) - Страница 61
Внезапно Император ощутил чужое, божественное присутствие всем своим айранитским существом. Слабый огонь Кето Ариас, что теплился в нем, откликнулся на призыв сильной магии. Усилием воли айранит поднял тяжелые, словно свинец, веки. Дыхание замерло в груди. Над ним склонились две Матери крылатого народа. Темная Ноюм’Адо и светлая Ошэдораи’Но. Их божественные лики были закрыты двумя масками, а платья переливались тысячами радуг. Айри на протяжении многих столетий поклонялись им, возносили славу и делились печалями. Но со временем связь между айранитами и Воплощенными Силами истончалась, забывали крылатые и об Осиррэ’Ора. Много веков Элементали не показывались на глаза своим детям. И вот Великие снизошли до Императора и явили ему свой священный лик.
«Я умер, Великие? Вы заберете меня на Первозданные Небеса?» — обратился к молчаливым фигурам Хэлил, не в состоянии раскрыть рта. Воплощение Ночи переливчато засмеялась и ласково провела по крылу айранита, наполняя его пустующие резервы сладкой маной.
«Ты в Эмпирее, дорогой сын,» — мягко сказала Ошэдораи’Но, шевеля белоснежными крыльями.
«Мы пришли проведать тебя, воин. Твое время уходить в мои владения еще не пришло. Ты должен жить,» — властно приказала Ноюм’Адо, поглаживая черное крыло царственного мужчины.
«Но что я делаю здесь, на священной земле?» — удивился Император, считающий себя мертвым. Элементали уклонились от ответа.
«Время перемен настало, Хэлил Рассветный Луч. Ты помог своему народу выжить, поставив на кон все. Мы принимаем твою жертву. Но сейчас пришло время передать престол другому. Твой сын оправдал все надежды, возложенные на него. Путь на Эмпирей открыт для твоего народа,» — торжественно объявили Великие.
«Неужели я…» — айри сглотнул, медленно осмысливая слова Ноюм’Адо и Ошэдораи’Но.
«Да, умер. Эро Последняя Тень Надежды возродил тебя, собрав твоих Двойников. Вместе вам предстоит привести айри в Эмпирей,» — бесстрастно согласилось Воплощение Ночи с темными мыслями мужчины.
«Ты должен принять правду о том, что пробыл семьдесят лет на грани Забвения, как можно быстрее. Твоя Императрица много лет ждет возвращения своего супруга и сына. Мы не можем дать тебе передышки. Будь готов к потрясению. Скоро сюда придет Черный Принц. Не делай поспешных выводов, молодого Солуэ’Ри воспитала жизнь и человек. Эро не похож на тебя и Алиоллию нравственно и духовно. Знай это и пытайся объяснить нравы и традиции своего народа. Мы не смеем менять его. Новое мышление и мировоззрение будет полезно для развития айранитов,» — внезапно Элементали замолчали.
«Прощай, дитя. Мы еще увидимся. Поспеши и дай сыну новое имя. Венец власти уже начал свою песнь,» — нежно прожурчала Ошэдораи’Но переливчатым голосом. Ноюм’Адо обожгла щеку царственного айранита шелковистыми губами и оба Элементаля тут же исчезли.
Хэлил медленно сел. Магия Ноюм’Адо придала ему сил. Айранит позвал Раайде и Надаля Потустороннюю Смерть. Меч незамедлительно отозвался с прикроватной тумбочки, куда его положила чья-то заботливая рука. Огнепалящий ответил не сразу. Свет, идущий из широкого окна, внезапно померк, заслоненный головой дракона. На Императора взволнованно смотрел оранжевый глаз.
«С возвращением,» — пробасил Раайде, посылая айраниту волну тепла и облегчения.
«Что происходит, Закат? Ко мне явились Великие и сказали, что мы пробыли в забвении семьдесят лет. Мой сын…» — мужчина замолчал, транслируя дракону свои воспоминания.
«Сын. Сын…» — вырвалось ошалелое у ящера, — «Это правда, но я не могу в это поверить. У меня было столько теорий, но ни одна не оправдалась.»
«Ты его видел?!» — неверяще выдохнул Хэлил, прибывая в прострации.
«Да. Даже разговаривал. У него есть отличительные черты Солуэ’Ри, но на тебя он не похож совершенно. Я не буду передавать внешность Эро. Скоро сам увидишь,» — загадочно изрек крылатый, отходя от окна своего Раайде. В мыслях Огнепалящего вспыло другое видение: бронзово-черный молодой дракон, гордо лежащий на какой-то посадочной площадке. Поза дракона была похожа на ту, что так любил крылатый Императора. Это был его детеныш.
Айранит недолго оставался в гнетущем одиночестве. За дверью комнаты раздались голоса, тихо о чем-то спорящие. Затем они затихли. Скрипнула дверь, открываясь. Внутрь просочились две высокие и тонкие фигуры. Хэлил тут же воткнул взгляд в высокого черноволосого юношу с крыльями, мимолетно мазнув по странному эльфу в черном балахоне. Кето Ариас подсказала, что в коридоре остались еще двое, от которых несло демонической магией. Но Императору было некогда удивляться, все его внимание занял сын.
Раайде был прав. Юный айранит не был мощным, от него веяло ловкостью и подвижностью. На зов Императора откликнулась Кето Ариас принца. Хэлил приятно удивился, магия сына была сильнее его собственной. Чем дольше смотрел айранит, тем больше находил на прекрасном (бесспорно прекрасном) лице знакомые черты. Эро Последняя Тень Надежды многое взял от Алиоллии.
— Здравствуй… Папа, — первым нарушил молчание Черный Принц, подходя к старшему айри вплотную. Хэлилу защипало глаза. Этот юноша-воин был его сыном. И он вырос вдали от айранитов, воспитанный людьми. Император может сблизиться с ним и мягко направлять или же совсем оттолкнуть и попытаться приказывать. А ведь для мужчины еще были ярки и живы воспоминания о маленьком двухлетнем ребенке с черными крылышками, сидящем на руках красавицы-жены. Его звонкий голос и доверчивые морошковые глаза. Это его долгожданный ребенок и не важно, сколько прошло с момента их разлуки: день или семьдесят лет. Император не перестанет его любить, принимая сына таким, какой он есть.
Широкая ладонь быстро сжала тонкое запястье. На мгновение взгляды обоих Солуэ’Ри застыли, но Хэлил улыбался. Отец передавал сыну картину, всплывшую в его сознании.
***
Я вынырнул из памяти отца и с удивлением понял, что щеки у меня мокрые. Даже не верилось в то, что этот маленький айри — я. А эта божественная женщина — моя мама. Папа. Мама. Два слова, о которых я грезил в городских трущобах, мечтая, чтобы меня нашли. Но жизнь выбила из меня эти глупые мечты, ставя первоочередную задачу — выжить. Я знаю цену свободе, жизни и деньгам. Знаю, как тяжело прорываться из низов наверх. Но родительской ласки я не пожинал.
Но теперь мне протягивали крепкую руку, звали в семью. Мой отец был на расстоянии вытянутой руки. Я не удержался и бросился в его терпеливо распахнутые объятья. И когда меня крепко обняли и прижали к себе, я ощутил то, что ушло вместе с моим наставником двадцать лет назад. Это чувство надежной опоры и поддержки.
Я поднял слезящиеся глаза на Валена. У лича было потрясающее выражение лица. Растерянность вперемешку с умилением и радостью. Сиренево-красные глаза повлажнели. Ну еще бы, он впервые видел, как я реву в три ручья, прижавшись к Императору. Жестом попросил лича выйти. Мне и Хэ… папе надо было о многом поговорить…
Следующие двенадцать часов мы провели вместе. Очень мало говоря, в основном обмениваясь мыслеобразами. Добрые и любящие оранжевые глаза другого айранита заставляли меня раскрывать свою душу. Впервые кому-то, кроме Валентайнэйлда, я рассказывал о своем прошлом. В ответ папа рассказывал мне о своей жизни. Я показывал и показывал свои воспоминания, точно зная, что он никогда и никому не расскажет о моем прошлом.
Когда мы коснулись опасной темы — моих саюши, Император лишь прикрыл глаза, тяжело переваривая этот факт, но смиряясь. Знания о том, что мои истинные меня любят и эти чувства взаимны, немного смягчили враждебное отношение айри к демонам. Он неохотно поведал мне о своих отношениях со Старшиссом. Никаких чувств со стороны Хэлила не было.
Князь и Император тайно обсуждали возможное перемирие между вайшинами и айранитами. Папа признался, что ему было интересно общение с демоном Хаоса. Но он воспринял интерес Рассветного Луча по-другому и поставил невыполнимые условия для перемирия — брак. Старшисс был одержим папой, хотя тот уже состоял в супружеской связи с Императрицей. Начались угрозы всему Блюарду и преследование, стоило Императору покинуть защищенный город в горах. Это продолжалось не один век. Айранит держал эти постыдные отношение в тайне от жены. И собирается молчать дальше. Я не осуждаю его за это.