"Москва слезам не верит" (К 30-летию выхода фильма) - Страница 7

Есть ревизор; и даже... как у Гоголя: ревизоры. Но все же чего-то не хватает. "Инкогнито проклятое!" - восклицание Городничего. Ревизоры есть, а инкогнито?.. Нет? Зададим вопрос по-другому: кто здесь, в этот воскресный день может явиться... инкогнито? Непосещение церкви приводит к тому, что люди... оказываются оторванными от Ангелов: в церкви служат вместе с незримо присутствующими Ангелами. Мiръ - разорван. Где-то там, по ту сторону океана, что называется, "за бугром": Лос-Анжелес. Необходимость его; взыскание его - как "Града Небесного". Как мечта о нем, как алкание его в начале фильма появляется: наш, московский, провинциальный, полу-пародийный... Голливуд, Лос-Анжелес. И: лестница, ведущая в небо, к Ангелам. Актеры, разумеется, - небожители.

Отсюда - мечта: получить "Оскара" - воссоединиться с Ангелами (в начале пародия, потом мы увидим это грядущее увенчание фильма своими глазами... как символ и обещание). Как Бобчинский, умоляющий Хлестакова: скажите там, в Петербурге, мол, живет здесь такой Петр Иванович Бобчинский... Содом, который повсеместно творится, который на каждом шагу дает о себе знать в фильме, присутствие которого мы уже ощутили и которого еще будет, ох, как много, - ведь это изначально и было: преступление людей, которые покусились... на Ангелов.

Ангелы-то, наверное, и присутствуют в этой сцене, как в Ветхозаветной Троице. Именно - инкогнито! Антонина-то - уж точно "ангел", "ангел мой", "Тося"...

*    *    *

И лежат две подруги в траве, задумчиво травинки покусывают. Почему лежат? Да потому что... охотятся! В засаде они. Но охотятся, в отличие от обитателей Содома, не на Ангелов: на простых московских мужчин. На головах - венки из цветочков: мечтают о брачных венцах. Плетут венки: плетут сети против коварных мужчин... И здесь... смена функций: будущее покажет, что одна из "охотниц" в действительности является... "дичью".

Эта сцена отражает, пародирует, сцену в "Сталкере" А.Тарковского, созданном в том же 1979 году и с которым фильм, как теперь понемногу проясняется, ведет непрекращающийся диалог! Приехав в Зону, сойдя с дрезины ("Дрезина", кстати, - название одного из часто цитируемых нами сатирических журналов 1920-х годов, приложение к газете "Гудок", в которой... работал М.А.Булгаков), - Сталкер уходит в сторону от своих спутников, в счастливом изнеможении ложится в густую траву, бурьян.

Слух о фильме Тарковского распространялся еще задолго до того, как его удавалось посмотреть; к тому же повесть бр. Стругацких была известна почти всем; но если взглянуть на происходящее в фильме непредвзято, то его смысл может оказаться совсем неожиданным. И как раз в соотнесении со сценой - метафорой охоты из нашего фильма становится очевидным, что "Сталкер", особенно поначалу, - это... традиционный голливудский фильм о маньяке! Под предлогом какой-то сомнительной комнаты главный герой заманивает людей в абсолютно необитаемые места и... Саспенс нагнетается - постоянно: и в тюрьме он отсидел (в сценарии о нем - в молодости героиня, его жена, первоначально так и говорила: "он же бандит!"), и выглядит сумасшедшим, и спутники его сами уже начинают сомневаться в сказочке про "волшебную комнату"; а вокруг - трупы, скелеты, как в логове людоеда!

Кадры в траве в таком случае приобретают характеризующее, разоблачающее значение: он - тоже "охотник", из придуманной легенды, как из засады, подстерегающий удобный случай, чтобы наброситься на спутников, начать их безжалостно кромсать... Жанровое ожидание не подтвердится, но присутствие-то жанра триллера в его классической форме - в картине Тарковского теперь несомненно!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. В "высотке"

"Все, засосало мещанское болото!" - подводит героиня И.Муравьевой черту под посещением дачи, наблюдая, как Антонина торопится присоединиться к своему жениху. У них с героиней В.Алентовой - теперь дорога иная. И путеводной звездой на этой дороге служит... открытка, присланная (почему-то, по необъяснимой причине: ведь есть же телефон в общаге, можно было позвонить!) дядей Лешей... Не из Твери, не из Казани присланная: из той самой "высотки", которая им теперь... "светит".

Дядя Леша - профессор; настоящий профессор, как Гошин шашлык во второй части. И Людмила... профессор! "Вот учу тебя, учу!" - по-профессорски тяжко вздыхает она, подтягиваясь в своих исподних штанишках перед зеркалом. Ну, почему учат нас... проститутки! Проститутки по профессии, проститутки по призванию: ради чинов, перед властьми предержащими...

И отправляются подруги - в науку: одна - к профессору, другая... к кандидатам наук, в "научный зал Ленинской библиотеки" (он при старом режиме и вправду по воскресеньям благодетельно функционировал); в "храм науки" то есть. А в библиотеке той - "курилка есть", как сообщает разведавшая заранее обстановку Людмила. Жив, значит, курилка?! Так и называется в пушкинской эпиграмме... московский профессор Каченовский.

...Как загасить вонючую лучинку?

Как уморить курилку моего?

Дай мне совет. - "Да... плюнуть на него".

"Курилка" - щепка, лучинка, которая легко гаснет; но в псковских диалектах, по словарю Даля, "курилка"... "задний проход" (или, как еще деликатно было сформулировано автором: "то, что воняет"); поэтому "лучинка" в эпиграмме - "вонючая"; к тому же... с названием журнала, издававшегося Каченовским, рифмуется: "Вестник Европы". А эпиграмма на петербургского академика Дондукова-Корсакова, попавшего в Академию наук безо всяких на то оснований?