Москва подземная - Страница 4

Конечно, подобная причина пожара сегодня покажется нелепостью, но в XVI веке в нее поверили. И пока городские колодцы не были очищены, воду из них не пили.

А когда в 1547 году умерло несколько человек из семейства Глинских, в народе заговорили, что они «обпились» водой. Так якобы сами колодцы отомстили за свою порчу.

Осенью 1612 года Москва была освобождена от польских интервентов. Небольшой отряд разгромленных захватчиков просочился через Чертольские ворота столицы, а затем лесными тропами ушел от преследователей.

На ночевку отряд остановился в подмосковной деревне.

В отместку за свое поражение поляки опустошили крестьянские избы и казнили нескольких местных жителей. А тела убитых сбросили в колодец.

В ту ночь десятилетней Агафье приснилось, будто ее призывает к себе оскверненный колодец. Не потревожив никого в избе, она тихонько вышмыгнула за порог. Прихватила с собой лишь тяжелую бадейку.

Поляки отобрали у крестьян все запасы браги и вволю залили горечь поражения. Даже ночной караул задремал от хмельного напитка.

Пробралась Агафья к колодцу, привязала к журавлю бадейку и зачерпнула воды. Потом отыскала оставшуюся брагу в польском обозе и разбавила ее «порченой водой».

Утром захватчики поспешно двинулись дальше. Да недолгим был их путь. На первом же привале допили брагу. И начались у них мучения. Стали корчиться от боли, а к вечеру все скончались.

О происшествии узнали в деревне. Мужики вернули свое добро, похоронили односельчан, а потом принялись допытываться у Агафьи, как ей удалось погубить такую ораву чужаков.

Девочка разъяснила: не ее это заслуга — колодец сам за себя отомстил.

Прошло какое-то время. Стали примечать люди, что Агафья сторонится играть с ребятней и от домашних дел отлынивает, и все ее тянет к колодцу. Могла часами глядеть в воду или просто сидеть, прислонившись к срубу.

Забеспокоилась родня, как бы девчонка не свихнулась. Но все обошлось, не помутился разум. Вот только дар у нее открылся — могла безошибочно указывать, где воду под землей искать.

Слух о том прошел по округе. Потянулись к Агафье мастера-копатели. Даже из Москвы артели приходили. Зазывали ее к себе в помощь. Если верить преданию, так стала Агафья первой, а может, и единственной на Руси женщиной-колодезницей.

В середине XVIII века на Мясницкой, неподалеку от места, где в наше время расположен Главпочтамт, был построен особняк.

Много лет он принадлежал знатному семейству Измайловых. Несколько человек из этого рода в конце XVIII столетия вступили в масонскую ложу. В доме на Мясницкой стали совершаться обряды ордена вольных каменщиков.

Для проведения мистерий самый большой зал особняка обили черной материей, стены расписали непонятными непосвященным знаками, а в углах установили скелеты.

Даже сруб старого колодца во дворе был выкрашен в черный цвет. Непонятно, зачем это понадобилось делать масонам. Ведь свои мистерии они устраивали только в доме.

Поговаривали, что колодец был возведен задолго до строительства особняка.

Прошло много лет, и дом Измайловых купили богатые супруги Кусовниковы, известные всей Москве своей скупостью.

Масонские идеи их не интересовали. «Черный зал» со скелетами так напугал новых владельцев, что они приказали заколотить его.

Кусовниковы владели участками плодородной земли не только в Подмосковье, но и в других губерниях и получали огромные деньги от арендаторов. И при этом держали в услужении лишь одного дворника.

По Москве ходили слухи и анекдоты о Кусовниковых. Рассказывали, что спят они днем, а ночью грузят в обшарпанный кабриолет два сундучка с деньгами и драгоценностями и до утра колесят по городу. Скупердяи рассчитывали, что если ночью к ним в дом заберутся воры, то кроме развалившейся мебели, битой посуды и поношенного тряпья ничего не найдут.

Гостей эта семейка почти не принимала. А если вдруг кто-то наносил им визит, то хозяева особняка зажигали только одну свечу. Потчевали гостя так, что больше он у них не появлялся. Порой кусовниковские угощения завершались поездкой к лекарю.

Есть литературная версия, будто прообразом гоголевского Плюшкина стала именно парочка скупердяев с Мясницкой.

Однажды их все же ограбили во время ночной поездки по городу. Правда, налетчики отобрали только часы да кошелек с мелочью. Обшарпанные сундучки в кабриолете преступников не заинтересовали. Знали бы они, какое богатство проворонили!

Как-то раз получили Кусовниковы крупную сумму в ассигнациях. Куда в доме спрятать несколько увесистых пачек?

В то время у дворника тяжело заболела жена. Лекарь посоветовал класть под ее кровать тлеющие древесные угли на железных листах. Ведь в доме из-за скупости хозяев всегда было холодно и сыро.

В один жаркий летний день дворник не стал этого делать, и Кусовниковы тайком от него спрятали деньги в золу.

Когда хозяева уехали, дворник достал из-под кровати железные листы, не убрав золу, навалил на них дрова и поджег.

К возвращению Кусовниковых часть ассигнаций обуглилась. Крики, истерика, обмороки скупой семейки лишь веселили жителей Мясницкой.

Долго не могли оправиться от этого удара Кусовниковы, а когда пришли в себя, решили свои драгоценности спрятать в заброшенном колодце. Спустили на дно сундучок с золотом, изумрудами, бриллиантами, сапфирами. Потом забросали камнями и всяким хламом. Заполнили до самого сруба.

Известно, что колодцы не любят такого отношения к себе и мстят.

И пошла по Москве молва, будто после этого случая знаменитые скупердяи в одночасье слегли и через какое-то время умерли.

В конце XIX столетия их особняк и сруб Черного колодца снесли, а углубление с мусором прикрыли досками. На том месте возвели новое здание. Оно существует на Мясницкой и поныне.

На какое-то время о Кусовниковых позабыли. Но в начале XX века несколько охотников за сокровищами стали думать-гадать: а где спрятаны драгоценности скупой семейки?

И пошла по городу молва о Черном колодце. Кинулись искать его, да так и не нашли.

Что ж, может, в наше время кому-то повезет? Или уже повезло?..

С Иваном Александровичем я познакомился, когда он был уже на пенсии. После Великой Отечественной войны ветеран работал плотником в каком-то домостроительном комбинате. А вот до сорок первого года состоял в артели колодезников, куда входили и его отец, и дед.

— На мне оборвалась династия, — сокрушался Иван Александрович. — До войны мы промышляли в ближних подмосковных селениях. А когда я вернулся с фронта, многие те селения слились с Москвой, заводопроводились, и наша профессия стала не нужна. Хотя кое-где еще и в столице сохранились колодцы. Только обветшали они, поусохли.

Я удивленно взглянул на собеседника.

— Люди в космос летают, а в Москве древние колодцы?

Иван Александрович не ответил. Может, нахлынули воспоминания.

Но через минуту-другую оживился и заговорил:

— Мой отец имел домик на Пресне, по соседству со старухами предсказательницами. Была у них своего рода специализация — гадать по воде и по «голосу колодца». Заглянут в него и протяжно произносят: «Ум-мау». И от того, как изменяется звучание голоса, строят предсказание.

— А что означает это слово? — поинтересовался я.

Иван Александрович пожал плечами.

— Не знаю. Но примечательно: мастера-колодезники в старину тоже произносили «ум-мау». Только не для предсказаний, а для определения, болен или здоров колодец.

Я недоверчиво взглянул на старика: говорит о неодушевленном, будто о живом человеке. Может, подшучивает?

Нет, лицо собеседника оставалось серьезным.

— А ты как думал? Колодцы тоже болеют. Портится или уходит вода, гниют деревянные обклады, засоряются, или сбросят в него всякую дрянь… Бывало, и трупы извлекали. Но убийцы, которые таким мака-ром избавлялись от следов преступления, долго не гуляли по свету. Не знаю уж, как так выходило: вскорости поджидала их лютая смерть. Вода все помнит, вода обидчива, а колодезная — особенно.