Москва-матушка - Страница 79

—      Не говори так! — снова воскликнул Хайдар.— Здесь все вер­ные наши друзья.

—      Как может человек знать, что на уме у его друга, если иной раз не знает, что замышляют родные братья.

Нурдавлета передернуло от этих слов. Он вскочил и, обернув­шись к охране, заговорил властно и громко:

—      Ступайте все во двор! Пусть хозяин дома не думает, чго мы боимся.

Аскеры молча покинули зал.

—      Я знаю, зачем приехали вы. Я готов помочь вам. Говорите.

—      Хан Менгли узнал о том, что мы дважды были здесь, и стал еще осторожнее. Нам теперь запрещено бывать в Солхате, за нами всюду следят. Нам известно, что хан частый гость в Кафе и дове­ряет тебе. Оставь у себя нескольких моих людей, и как только Мен­гли приедет во дворец, отдай его им. После смерти Менгли я немед­ленно займу престол, и никто не посмеет сказать о тебе худого слова. Хайдар будет моим тудуном в Кафе, и не будет тогда у тебя друзей преданнее, чем мы. Клянемся аллахом!

—      Клянемся аллахом! — повторил Хайдар.

—      Я готов был поддержать вас в случае взятия вами трона. Но погубить хана в моем дворце... об этом я никогда не думал. Хан не простой воин, его смерть нельзя сохранить в тайне. Что скажут люди, если узнают, что консул причастен к смерти хана?

—      Я уже сказал — всякому, кто молвит худое про тебя слово, я вырву язык.

—      Твоим подданным может быть, а моим? Что я скажу гене­ральным синдикам, членам Совета, господам сенаторам?

—      Ты насыпь каждому из них полный рот золота, и они будут молчать.

—      Где его взять? Моя личная казна пуста, а деньги консуль­ства — не мои.

—      Ты только скажи нам «согласен», и наше золото будет лас­кать твой взор.

—      Сколько?

—      Золотых монет у нас немного,— ответил Хайдар,— но мы привезли тебе восемь батманов золотых вещей. После будут еще великие подарки.

—      Хорошо. Я согласен. На днях я приглашу Менгли к себе, и больше он не уйдет отсюда. Только помните клятву о дружбе. Из­мените ей — все татары узнают о том, как умер Менгли.

—      Мы друзья навеки, о том слово мое,— произнес Нурдавлег,

—      И мое слово о том,— повторил Хайдар.

Консул хлопнул в ладоши, и через минуту в зал вошла краси­вая девушка.

—      Разбуди служанок. Пусть принесут нам выпить.

—      О нет, нет! — братья замахали руками.— Это противно на­шей вере.

—      Э, здесь вас никто не выдаст. Пусть войдут ваши друзья. Те­перь и им не мешает промочить горло. Вы увидите, как я могу при­нимать дорогих гостей.

Одновременно с воинами охраны в зал неслышно вошли четыре девушки с музыкальными инструментами в руках. Они поклони­лись гостям и, усевшись в отдалении, начали играть. По залу по­плыли звуки мелодичной музыки.

...Уже под утро, когда гости были изрядно пьяны, оба брата бы­ли брошены в темницу, а воины их все перебиты.

На следующее утро консул сидел за столом и разбирал бумаги. В крепости было тихо, как будто ничего не случилось. Вошел пись­моводитель Адорно, спросил:

—      Что делать с Хайдаром и Нурдавлетом?

—      Заковать в цепи и негласно отправить в Солдайю. Консулу ди Негро напишите — преступники особо важные и тайные. Дер­жать строго, меж тем уважать — они братья хана.

—      Слушаюсь. У названных преступников изъято золото, драго­ценности и кони. Какие будут распоряжения?

—      Лошади пусть постоят в моей конюшне, а все прочее прине­сите сюда.

Когда Адорно вышел, консул обратил внимание на один до­кумент.

В нем докладывалось о должностных лицах, которые нарушили десятый параграф Устава. Они брали от татар и других людей взятки и подарки в виде съестного и питья, которое не в состоянии употребить не только в течение суток, но и за неделю. Под этим документом консул размашисто написал:

«Дабы впредь не могли сметь посягать на святость Устава — строжайше наказать.— Подумав, добавил: —Телесно».

СОВЕТ СТАРЕЙШИН

На следующий день ди Кабела созвал Совет старейшин. Совет открыл масарий Оберто Скварчиафико, первый помощник и совет­ник консула. В городе и во дворце его звали Феличе, что означает счастливый, удачливый.

Итак, Феличе открыл Совет и, помедля немного, добавил:

— Совет тайный.

Консул встал и начал говорить:

—     Господа старейшины, господа масарии, я собрал всех, чтобы ознакомить с письмом протекторов Банка святого Георгия, которое я получил днями. Я прочту вам его все — от слова до слова. Вот оно:

«Синьор консул! Дорогой наш! Мы вынуждены слать это пись­мо, дабы вы знали то, о чем знать до сего не могли. Константино­польский пролив весь в руках султана, и наша республика, в пер­вую очередь вы, почувствовали всю важность потери его. Полагая «сначала, что турки не обладают никакими сведениями в искусстве мореплавания и надеясь на худость их флота, мы мало беспокои­лись за вашу судьбу, считая стены крепостей хазарских неприступ­ными. Тем более, что благословенный папа Каллист готовит кресто­вый поход на нехристей, и мы вступили в союз с ним. Соединенный флот христианских государей вошел в архипелаг и объявил султа­ну войну. К действиям приступить мы не могли, ибо республику раздирала борьба за власть, которую до сих пор ведут фамилии Адорни и Фрегози. Тем временем Магомед составил себе сильный флот и покорил и разграбил многие наши фактории, укрепил про­лив, по коему ни один наш корабль пройти не может. Городам ва­шим эта собака готовит такую же участь, чего мы, однако, не до­пустим.

В ближайшее время мы думаем собрать полтысячи добрых воинов и послать для укрепления вашего сухим путем через Вен­грию и Польшу. К будущей весне ждите их, а до сего примите все меры к укреплению стен ваших, к наведению должного порядка, дабы не "быть застигнутыми врасплох и дать сарацинам отпор. Раз­решаем вам очередные доходы нам не высылать, а все деньги упо­требить на укрепление крепостей и для найма солдат и матросов с кораблями. Оставайтесь с богом, более ничего».

Консул сел и стал ждать, что скажут масарии и старшины.

—     Мне кажется,— начал говорить Феличе,— прежде чем об­суждать наше положение, следует выслушать капитана Проспе­ро— военного начальника города. Я вызвал его, и он ждет.

—     Позови его сюда.

Волоча огромную саблю по полу, в зал вошел низкий и круг­лый, словно колобок, Просперо. Капитан Просперо был с ног до головы обвешан оружием и при поклоне консулу и старейшинам загремел, будто турецкий тамбурин.

—     Совет старейшин хочет выслушать тебя, капитан Просперо, и узнать, сколь способны мы отразить врагов в случае внезапного нападения,-— сказал консул.

—     Это зависит от того, светлейший и вельможный, кто будет нападать — турки или гагары.

—     Какая разница — все равно враги! — раздраженно сказал Феличе.

—      Не говорите так, синьор масарий. Если татары нападут, то с суши, если турки — то с моря.

-   Ну, допустим, нападут турки!

-- Турки? Ну это, стало быть, будет с моря. Встретим, госпо­дин Феличе! Баллисты, я думаю, исправны.

--  Ты только думаешь или точно исправны? А каково состояние стен?

—      Крепостными укрепами ведает мой помощник. Кастеляно Карпетто. Надо спросить его.

—      Может, капитан расскажет нам, сколько арбалетов выставит наш город в случае нападения? —спросил один из старейшин.

—      Синьору, вероятно, известно, что у меня нет ни одного арба­летчика. Три месяца назад был приказ консула всех их передать синьору приставу, дабы они выполняли роль полицейских служи­телей, что я и сделал. Передано двести воинов.

—      Можно ли вместо них набрать других людей, из горожан? — спросил казначей.

—      А жалованье?

—      Что жалованье?

—      Где они будут получать? — повторил Просперо.

—      Там же, где и ты.

Забыв о присутствии светлейшего и вельможного, Просперо продолжительно свистнул, давая понять, что из этой затеи ничего не выйдет. Спохватившись, он смутился и разъяснил: