Москва и Орда - Страница 1

ВВЕДЕНИЕ

Отношения Московского княжества и Золотой Орды всегда привлекали большое внимание как исследователей, так и всех интересующихся русской средневековой историей. Это неудивительно, поскольку становление Московской Руси, предшественницы Российской империи и в конечном счете — современного Российского государства, происходило именно тогда, когда Северо-Восточная Русь соседствовала с Ордой — государством, в зависимости от которого находились с середины XIII в. русские земли. Само возникновение Московского княжества, его территориальный рост и усиление, выдвижение на ведущие позиции в СевероВосточной Руси, объединение под властью московских великих князей значительной части северных русских земель происходили на фоне отношений с Ордой и в тесной связи с ними. Отношения эти не отличались однозначностью: полярно противоположными выглядят участие Ивана Калиты в ордынском карательном походе на Тверское княжество в 1328 г. и разгром его внуком Дмитрием Ивановичем войска Мамая на ордынской территории в 1380 г. Еще разительней контраст между положением Московского княжества и Орды в начале и в конце их одновременного существования. В конце XIII в., с одной стороны, — небольшое

княжество в бассейне р. Москвы (не имевшее даже выхода к Оке), с другой — огромная держава, раскинувшаяся в степях от Дуная до Иртыша. В начале XVI столетия, с одной стороны, — крупнейшее государство Европы, занявшее примерно половину территории Руси домонгольской эпохи, с другой — несколько десятков тысяч мечущихся по степи людей.

1 Традиционный термин “Золотая Орда” появляется только во второй половине XVI в. (когда обозначаемого им государства уже не существовало). В русских источниках ХШ в. для именования государства, управляемого потомками старшего сына Чингисхана Джучи, использовался преимущественно термин “Татары”, т. е. в качестве хоронима применялся этноним (которым называли центральноазиатских завоевателей в Европе — сами они именовали себя монголами), подобно тому как это было в древнерусском языке с терминами “Ляхи”, “Угры”, “Греки” и т. п., также обозначавшими и народы, и населяемые ими государства. Но с XIV столетия преобладание получило название “Орда”, которое и применяется в настоящей работе. Первоначальное значение термина “орда” — ханская кочевая ставка (т. е. как бы передвижной центр государства); в собственно ордынских и других восточных источниках преобладает именно такое значение, все государство в них именовалось термином “улус” в сопровождении имени хана либо того или иного эпитета (хотя в XV в. прослеживается и употребление термина “Орда” в значении “государство”). На Руси, наоборот, “Ордой” чаще называли именно государство Джучидов в целом, а не ханскую ставку, хотя во многих случаях (например, когда говорится, что тот или иной князь поехал “в Орду”) семантику термина определить затруднительно (см.: Федоров-Давыдов ГА. Кочевая орда в улусе Джучи // Вести. МГУ. Сер. История. 1970. № 5; Он же. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973. С. 43–44, 63–67, 107, 111–122; Егоров ВЛ. Историческая география Золотой Орды в XIH-XIV вв. М., 1985. С. 151–158; Григорьев АП. Время написания “ярлыка” Ахмата // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Л., 1987. Вып. 10. С. 39–49).

В свете общепризнанной важности темы отношений Московского княжества с Ордой парадоксально выглядит тот факт, что она до сих пор не становилась предметом специального исследования, которое бы охватывало весь период одновременного существования этих государственных образований. Московско-ордынские отношения рассматривались в историографии вкупе с другими вопросами: во-первых, в обобщающих трудах — по русской истории в целом или по истории СевероВосточной Руси; во-вторых, в работах по истории Золотой Орды; в-третьих, в исследованиях русско-ордынских отношений или международных отношений в Восточной Европе в целом. Специальные работы по истории именно отношений Москвы с Ордой посвящались только двум коротким историческим периодам: времени княжения Дмитрия Донского до 1380 г. включительно и эпохе Ивана Ш до 1480 г. включительно, т. е. внимание исследователей было

2 Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1992–1993. Т. 4–5; Соловьев сМ. Соч. М., 1988–1989. Кн. 2–3; Ключевский В.О. Соч. М., 1988. Кн. 2; Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. СПб., 1913. Ч. 1.

3 Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. Пг., 1918; Черепнин Л.В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV веках. М., 1960; Fennell J.L.I. The Emergence of Moscow: 1304–1959. L., 1968; Nitsche P. Die Mongolenzeit und der Aufstieg Moskaus (1240–1538) // Handbuch der Geschichte Russlands. Stuttgart, 1981. Bd. I/I; Crummey R.O. The Formation of Muscovy: 1304–1613. L.; N.Y., 1987.

4 Spuler B. Die Goldene Horde: Die Mongolen in Russland. 1223–1502. Leipzig, 1943; 2-е изд.: Wiesbaden, 1965; Греков БД., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.; Л., 1937; 2-е изд. М.; Л., 1952; Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960; Егоров ВЛ. Указ. соч.

5 Насонов А.Н. Монголы и Русь. М.; Л., 1940; Vernadsky G. The Mongols and Russia. New Haven, 1953; 2-е изд.: New Haven, 1966; рус. изд.: Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Тверь, 1997; Греков И.Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV–XVI вв. М., 1963; Он же. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М., 1975; Silfen P.H. The Influence of the Mongols on Russia: A Dimensional History. N.Y., 1974; Halperin ChJ. Russia and the Golden Horde. Bloomington, 1985; Idem. The Tatar Yoke. Columbus (Ohio), 1986; Hartog L. de. Russia and The Mongol Yoke: The History of the Russian Principalities and the Golden Horde, 1221–1502. L.; N.Y., 1996; Князький И.О. Русь и сте. пь. М., 1996; Каргалов В.В. На границах Руси стоять крепко! Великая Русь и Дикое поле: противостояние XIII–XVIII вв. М., 1998 (три последних работы носят научно-популярный характер).

6 См.: Горский АЛ. Куликовская битва 1380 г. в исторической науке // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983 (здесь о работах, вышедших до начала 1980-х гг.); Скрынников Р.Г. Куликовская битва: проблемы изучения // Там же; см. также: Куликовская битва 1380 г.: Указатель литературы // Куликовская битва. М., 1980.

7 См.: Назаров В.Д. Свержение ордынского ига на Руси. М., 1983; Алексеев Ю.Г. Освобождение Руси от ордынского ига. Л., 1989.

сконцентрировано лишь на двух ключевых эпизодах — Куликовской битве и ликвидации зависимости от Орды.

Задача данной книги — проследить развитие отношений Московского княжества с Ордой с 70-х годов ХШ в. (когда появилось Московское княжество) до первых лет XVI в., когда фактически прекратила свое существование так называемая Большая Орда, считавшаяся главным наследником распавшейся в XV столетии единой ордынской державы. Тематически исследование ограничивается политическими отношениями, а также их отображением в общественном сознании. Отношения с Ордой других русских княжеств затрагиваются постольку, поскольку проливают свет на основную тему исследования — московско-ордынские отношения. Это же ограничение распространяется на отношения Москвы с выделившимися из Орды в XV в. политическими образованиями — Крымским, Казанским, Астраханским ханствами, Ногайской Ордой: в центре внимания будут контакты Московской Руси с Большой Ордой. Отношения с Ордой русской церкви специально не изучаются, рассматриваются только факты конкретного воздействия ее деятелей на политику Московского княжества.

Книга состоит из девяти глав, построенных по хронологическому

принципу — каждая из них соответствует времени правления одного из московских князей.8

Из отечественных источников наибольшее количество информации о московско-ордынских отношениях содержат летописи.

Наиболее ранним памятником летописания СевероВосточной Руси изучаемого периода является Лаврентьевская летопись (дошла в списке 1377 г.). Ее основной текст завершается известием от 23 июня 6813 г., поэтому традиционно протограф Лаврентьевской летописи определяется как “свод 1305 г.”. Но 6813 год от С.М. в данном случае — ультрамартовский, т. е. соответствует 1304/05 г. от F.X. Следовательно, вернее говорить о “своде 1304 г.”. Лаврентьевский список имеет две лакуны в тексте за вторую половину XIII в. — 6771–6791 и 6795–6802 гг. Создание свода связывается с переходом великокняжеского стола во Владимире к князю Михаилу Ярославичу Тверскому; обработка великокняжеской летописи в Твери в 1304 г. обусловила включение в нее ряда тверских известий.