Москва и москвичи - Страница 9

его хромую ногу видел. Болдоха молчит. Рудников размахивается и влепляет ему жесточайшую пощечину. Поднимаясь с пола, Болдоха сквозь слезы говорит: - Сразу бы так и спрашивал. А то канителится... Ну, Зеленщик! - Черт с ним! Попадется, скажи ему, заберу. Чтоб утекал отсюда. Подводите, дьяволы. Пошлют искать- все одно возьму. Не спрашивают-ваше счастье, ночуйте. Я не за тем. Беги наверх, скажи им, дуракам, чтобы в окна не сигали, а то с третьего этажа убьются еще! А я наверх, он дома? - Дрыхнет, поди! [22] Зашли в одну из ночлежек третьего этажа. Там та же история: отворилось окно, и мелькнувшая фигура исчезла в воздухе. Эту ночлежку Болдоха еще не успел предупредить. Я подбежал к открытому окну. Подо мной зияла глубина двора, и какая-то фигура кралась вдоль стены. Рудников посмотрел вниз. - Л ведь это Степка Махалкин! За то и Махалкиным прозвали, что сигать с крыш мастак. Он? - Васьки Чуркина брат, Горшок, а не Махалкин,послышался из-под нар бас-октава. - Ну, вот он и есть, Махалкин. А это ты, Лавров? Ну-ка вылазь, покажись барину. - Это наш протодьякон,- сказал Рудников, обращаясь ко мне. Из-под нар вылез босой человек в грязной женской рубахе с короткими рукавами, открывавшей могучую шею и здоровенные плечи. - Многая лета Федоту Ивановичу, многая лета! загремел Лавров, но получив в морду, опять залез под нары. - Соборным певчим был, семинарист. А вот до чего дошел! Тише вы, дьяволы! -крикнул Рудников, и мы начали подниматься по узкой деревянной лестнице на чердак. Внизу гудело "многая лета". Поднялись. Темно. Остановились у двери. Рудников попробовал-заперто. Загремел кулачищем так, что дверь задрожала. Молчание. Он застучал еще сильнее. Дверь приотворилась на ширину железной цепочки, и из нее показался съемщик, приемщик краденого, - Ну, что надо? И кто? Поднимается кулак, раздается визг, дверь отворяется. - И что вы деретесь? Я же человек! - А коли ты человек-где пальто, которое тебе Сашка Пономарь сегодня принес? - И что вы ночью беспокоите? Никакого пальта мне не приносили. - Так. Повыдьте-ка отсюда, а мы поищем!-сказал мне Рудников, и, когда за мной затворилась дверь, опять послышались крики. Потом все смолкло. Рудников вышел и вынес пальто. - Вот оно! Проклятый черт запрятал в самый нижний сундук и сверху еще пять сундуков поставил. Таков был Рудников, [23] Иногда бывали обходы, но это была только видимость обыска: окружат дом, где поспокойнее, наберут "шпаны", а "крупные" никогда не попадались. А в "Кулаковку" полиция и не совалась. "Кулаковкой" назывался не один дом, а ряд домов в огромном владении Кулакова между Хитровской площадью и Свиньинским переулком. Лицевой дом, выходивший узким концом на площадь, звали "Утюгом". Мрачнейший за ним ряд трехэтажных зловонных корпусов звался "Сухой овраг", а все вместе-"Свиной дом". Он принадлежал известному коллекционеру Свиньину. По нему и переулок назвали. Отсюда и кличка обитателей: "утюги" и "волки Сухого оврага". Забирают обходом мелкоту, беспаспортных, нищих и административно высланных. На другойОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com