Москва и москвичи - Страница 212

вский, москвич из поколения в поколение, чем весьма гордился, любя подражать московскому говору, иначе и не говорил: - Старые Трухмальные. Аглицкий клуб. В Палашевском переулке, рядом с банями, в восьмидесятых годах была крошечная овощная лавочка, где много лет торговал народный поэт И. А. Разоренов, автор народных песен. Ему принадлежит, между прочим, песня "Не шей ты мне, матушка, красный сарафан". Его другом был Суриков. У него бывали многие московские поэты. К нему из Петербурга приезжали А. Н. Плещеев, С. В. Круглов. Я жил некоторое время в номерах "Англия" и бывал у него ежедневно. Получил от него в подарок книжку "Продолжение "Евгения Онегина", написанную недурным стихом. Это был старик огромного роста, богатырского сложения, читал наизусть чуть не всего Пушкина, а "Евгения Онегина" знал всего и любил цитировать. У него был друг, выше него ростом, седой, с серебряным курчавым чубом, а сила у него была непомерная. Его имя было Ермолай, но звали его с юности за удаль Ермаком. В то время все пространство между Садовой и Тверской заставой считалось еще Ямской слободой. Предки Ермака были искони ямщики, и дом их сгорел в тот же день, когда Наполеон бежал из Москвы через Тверскую заставу. Ермак помнил этот дом хорошо, и когда по моей просьбе он рассказывал о прошлом, то Разоренов тотчас же приводил из "Онегина", как Наполеон скрылся в Петровский замок и Отселе, в думу погружен, Глядел на грозный пламень он... [363] А Ермак время от времени затягивал свою любимую песню: Как по Питерской, по Тверской-Ямской... Вот из этих-то рассказов-воспоминаний друга я нарисовал себе прошлое Тверской заставы. Движение было большое, особенно было оно в начале зимы, по снегу, когда помещики приезжали проводить зиму в Москве. За дормезами и возками цугом тащились целые обозы богатых помещиков, а небогатые тоже тянулись за ними. - Помнишь? Как Ларина...-и начнет старик цитировать поездку Лариной в Москву, как приготовлялся Забвенью брошенный возок, как в обозе укладывались домашние пожитки...Варенье в банках, тюфяки, Перины, клетки с петухами... и как ...Ведут во двор осьмнадцать кляч. И вижу я, слушая эти рассказы, вереницы ожидающих очереди через шлагбаум, как наконец тому или другому проезжающему, по чинам и званиям, давался пропуск, и с крыльца кордегардии унтер командовал инвалиду шлагбаума: - Подвысь!.. Инвалид гремел цепью шлагбаума. Пестрое бревно "подвешивалось" и снова за пропущенным опускалось до нового: - Подвысь!.. Но вот заливается по Питерской дороге курьерский колокольчик- все приходит в движение. Освобождают правую часть дороги, и бешено несется курьерская или фельдъегерская тройка. Инвалид не ждет команды "подвысь!", а, подняв бревно, вытягивается во фрунт. Он знает, что это или фельдъегерь, или курьер, или государственного преступника везут... Все остальные обязаны были подвязывать колокольчик, не доезжая до Москвы. Особенно много троек летело из Питера в Сибирь. [364] Вот Ермак ездил специально на курьерских тройках. Много он съел и кнутов и розогОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com