Москва - Страница 63

Конечно, в какой-то мере эти стихи являются вроде бы производственными. Но тут же читатель заметит некоторые странности если не самого героя, то способов сочетания его с вещами вполне удаленными от его бытовых черт, или же совсем до него не касаемых (что производит на некоторых даже эффект ироничности).

Должно заменить, что мы имеем дело с героем как бы мифологическим. И они даже предпочтительны, эти как бы мифологические герои, и вовсе не потому, что необычное для искусства вроде бы предпочтительно (мы ведь не гении, которые парадоксов други), Как раз наоборот – этими героями полны любые культуры, а идеологически преизбыточные так и вовсе актуализуют любого мало-мальского потенциального мифологического героя, основных же воздвигая до небес. Собственно, таким и предстает мой Милицанер, являющийся символом государственности, соединяющий «чистое», «небесное» с его земным, увы, не всегда совершенным воплощением (в наукообразной литературе подобных героев именуют медиаторами назовем и мы его так). Один вполне реальный милиционер на моем выступлении сначала имел ко мне претензии по поводу своих сослуживцев, но после моих подобного рода объяснений перестал держать на меня обиду.

Бросается в глаза, что при выполнении своей функции медиатора Милицанер на вертикали, соединяющей небо и землю, встречает всяческих врагов (иногда просто не ведающих, что творящих). Это есть, так сказать, динамика, драматургия раскрытия, становления его образа. В то же время ему, Милицанеру, как Герою статусному, вечному противостоит вечный же, статусный Антигерой… Но это тема другого предуведомления к другой публикации. Так что вот.

Идея этого сборника назрела давно. С 1976 года Милицанер стал одним из главных (если не главным) героев моего творчества, неким, я бы сказал, стержнем его гражданской темы. С ним свыкся уже не только я, но и мой заинтересованный читатель. В сборнике образ

Милицанера явлен в становлении (как он постепенно складывался в моем творчестве), но и цельным, совершенным в каждом отдельном месте его обнаружения (как идея).

В общем, сборник напрашивался сам. И напросился.