Москва – Петушки - Страница 31

4.10 …действует на человека антигуманно, то есть, укрепляя все члены, ослабляет душу. Со мной почему-то случилось наоборот, то есть душа в высшей степени окрепла, а члены ослабели, но я согласен, что и это антигуманно. —

Апелляция к Новому Завету. В Гефсиманском саду Иисус Христос произносит знаменитое: «Дух бодр, плоть же немощна» (Мф. 26: 41; Мк. 14: 38). В другом месте слова апостола Павла: «Я говорю: поступайте по духу <…> плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся» (Гал. 5: 16, 17), – именно в контексте этой сентенции Павла следует рассматривать Веничкино согласие с тем, «что и это антигуманно».

Здесь начинается последовательное сопоставление героя поэмы с Иисусом Христом, которое имеет целый ряд аналогий в классической литературе, ближайшая из которых – кроткий князь Мышкин из «Идиота» Достоевского, к которому вполне применим призыв все того же апостола Павла: «Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4: 16).

Сходная языковая конструкция – с употреблением словосочетания «в высшей степени» – встречается у Зощенко, также в религиозно-«медицинском» контексте (в истории о выборах нового римского папы после смерти Сикста IV): «[Кардинал Перетта: ] Ослаб в высшей степени, серьезно хвораю и думаю скоро протянуть ноги» («Голубая книга», отд. «Коварство», п. 18).

4.11 Жигулевское —

самый распространенный сорт советского пива, названный по месту изобретения рецепта изготовления, местности на Средней Волге – Жигули. У В. Катаева читаем: «…идет водка под соленые огурчики и жигулевское пиво, под моченый горошек и ржаные сухарики, уже выпили море» («Сорренто», 1965).

Об объемах кружек для питья пива см. 11.8. Стоимость большой кружки пива составляла в конце 1960-х гг. 22 копейки.

4.12 …из горлышка… —

Пить прямо из горлышка (за неимением стакана, кружки или из нежелания ими пользоваться) – весьма распространенный способ употребления спиртного, причем не только в бывшем СССР. Способ этот упоминается как в прозе, так и в поэзии – например, у Аксенова: «Священник <…> стоял чуть в стороне от других и пил „праздрой“ мелкими глотками прямо из горлышка, а между глотками затягивался сигаретой» («Ожог», 1975); и у Высоцкого:

(«Милицейский протокол», 1971)

4.13 С. 9. Альб-де-дессерт —

(от лат. alb de desert) – белое десертное вино (15–17°); правильное написание не «альб», а «алб». По указанию Дмитрия Локая (электронное письмо Э. Власову от 2 февраля 1999 г.), в советскую эпоху это вино входило в группу дешевых молдавских вин, в названия которых в качестве первой составляющей входило обозначение их цвета: «алб» – белое, «роз» – розовое, «рошу» – красное, «негру» – черное, а вторая составляющая указывала на их разновидность: «де десерт» – десертное, «де масэ» – столовое, «де Пуркарь» – Пуркарское и т. д.

4.14 Улица Чехова —

улица в северо-западной части центра Москвы, идущая параллельно Тверской (во времена Венички – улице Горького) и соединяющая Садовое кольцо с Бульварным.

4.15 Охотничья —

сорт крепкой (45°) горькой настойки, приготовленной на имбирном и других корнях с добавлением различных натуральных ароматизаторов (гвоздики, аниса, кофе и др.). У Ю. Домбровского читаем о своеобразном запахе напитка: «…у меня охотничья, от нее валерьяновой каплей шибает» («Хранитель древностей», ч. 2). Здесь также продолжается «потребление горечи».

4.16 Садовое кольцо —

см. 45.1.

4.17 А потом я пошел в центр, потому что это у меня всегда так: когда я ищу Кремль, я неизменно попадаю на Курский вокзал. Мне ведь, собственно, и надо было идти на Курский вокзал, а не в центр, а я все-таки пошел в центр, чтобы на Кремль хоть раз посмотреть: все равно ведь, думаю, никакого Кремля я не увижу, а попаду прямо на Курский вокзал. —

«Автоматическое/бессознательное хождение по отдаленным от центра столичным районам» – структурообразующий элемент «Преступления и наказания» Достоевского. Шатания Раскольникова по Петербургу во многом предвосхищают Веничкины походы по Москве:

«Как бы с усилием начал он, почти бессознательно, по какой-то внутренней необходимости, всматриваться во все встречающиеся предметы, как будто ища усиленно развлечения, но это плохо удавалось ему, и он поминутно впадал в задумчивость. Когда же опять, вздрагивая, поднимал голову и оглядывался кругом, то тотчас же забывал, о чем сейчас думал и даже где проходил. Таким образом прошел он весь Васильевский остров, вышел на Малую Неву, перешел мост и поворотил на Острова. Зелень и свежесть понравились сначала его усталым глазам, привыкшим к городской пыли, к известке и к громадным, теснящим и давящим домам. Тут не было ни духоты, ни вони, ни распивочных. Но скоро и эти новые, приятные ощущения перешли в болезненные и раздражающие. Иногда он останавливался <…> Около харчевен в нижних этажах, на грязных и вонючих дворах домов Сенной площади, а наиболее у распивочных, толпилось много разного и всякого сорта промышленников и лохмотников. Раскольников преимущественно любил эти места, равно как и все близлежащие переулки, когда выходил без цели на улицу» (ч. 1, гл. 5).

«Он шел не останавливаясь. Ему ужасно хотелось как-нибудь рассеяться, но он не знал, что сделать и что предпринять. <…> Он остановился вдруг, когда вышел на набережную Малой Невы, на Васильевском острове, подле моста. „…Что это, да никак я к Разумихину сам пришел! Опять та же история, как тогда… А очень, однако, любопытно: сам я пришел или просто шел да сюда зашел? Все равно; сказал я… третьего дня… что к нему после того на другой день пойду, ну что ж, и пойду!“» (ч. 2, гл. 2).

«По старой привычке, обыкновенным путем своих прежних прогулок, он прямо направился на Сенную. <…> Он и прежде проходил часто этим коротеньким переулком, делающим колено и ведущим с площади в Садовую. В последнее время его даже тянуло шляться по всем этим местам, когда тошно становилось, „чтоб еще тошней было“» (ч. 2, гл. 6).

В «Фаусте» Гёте Господь обращается к Мефистофелю: «Ein guter Mensch, in seinem dunklen Drange / Ist sich des rechten Weges wohl bewusst», то есть «Добрый человек в своем неясном стремлении всегда чувствует, где настоящая дорога» («Пролог на небе»). В переводе Пастернака: «Чутьем, по собственной охоте / Он вырвется из тупика»; в переводе Фета: «Добрый человек в своем стремленьи темном / Найти сумеет настоящий путь».

4.18 С. 10. …к Курскому вокзалу я так вчера и не вышел. (Это чепуха: не вышел вчера – выйду сегодня.) И уж, конечно, не потому, что проснулся утром в чьем-то неведомом подъезде (оказывается, сел я вчера на ступеньку в подъезде, по счету снизу сороковую, прижал к сердцу чемоданчик – и так и уснул). —

Здесь слышится перекличка с бездомным героем Гамсуна: «Я шел, временами чувствуя тошноту. <…> я отправился на вокзальную площадь. Голова моя сильно кружилась; я шел дальше и старался не обращать на это внимание, но она кружилась все сильней, и наконец мне пришлось присесть на лестнице» («Голод», гл. 1).

У Достоевского Раскольников также никак не может дойти до запланированной цели: «Не лучше ли уйти куда-нибудь очень далеко, опять хоть на Острова <…> Но и на Острова ему не суждено было попасть, а случилось другое: выходя с В-го проспекта на площадь, он вдруг увидел налево вход во двор, обставленный совершенно глухими стенами. <…> Не замечая никого во дворе, он прошагнул в ворота» («Преступление и наказание», ч. 2, гл. 2).