Московский лабиринт. Дилогия (СИ) - Страница 15

– Не своей… нашей дорогой, – мягко поправил субъект в плаще.

– Круто загибаешь! – вытаращил глаза Артём, – Может и всё остальное метро тоже ваше?

– Поразительная интуиция, – тонко улыбнулся высокий, – Угадал с первого раза!

Остальные, примостившиеся у входа на ящиках, отозвались искренним хохотом. Что за гадкие рожи…

– Я – Слепень, хозяин метро, – уже без тени улыбки представился верзила.

И хохот сразу прекратился.

Я чуть двинула Артёма ногой, чтобы не ляпнул какую-нибудь глупость. Осторожно подала голос:

– Не маловато ли людей – контролировать всё метро?

– Людей– вполне хватит, – пожал плечами Слепень.

Один раз я слыхала про бандита с такой кликухой. Но «держать» всю подземку?… Даже, если у него наберется несколько сотен головорезов – все равно этого мало. И правительство Гусакова не смогло поставить метро под контроль, чего уж говорить про эту кучку бомжей с ворованными автоматами.

– Может быть тоже представитесь? – почесал Слепень щетинистый подбородок.

– Ты ведь забрал наши документы.

– Документы – это лишь бумага и пластик. Меня интересует более ценная информация. Например, что за маразматическое существо прикручено к «чингизовской» колымаге… И сколько Король отвалит за всю вашу тёплую кампанию…

– Нисколько не отвалит. Ты не знаешь Чингиза! – выпалил Артём, игнорируя мои отчаянные жесты.

– Нисколько– это очень мало, – прищурился Слепень, – Может быть торговцы органами дадут больше?

Бомжи с автоматами дружно заржали.

А я подумала, что на шутку это не тянет. Скорее уж на констатацию беспощадной правды.

– Послушай, Слепень, – я старалась вложить в интонацию максимальную убедительность, – Дело обстоит куда сложнее, чем кажется… Побеседуем с глазу на глаз. Если, конечно, не боишься.

Бояться ему и в самом деле нечего. Хлипкий парень и пытающаяся казаться решительной девчонка – оба в наручниках, да ещё беспомощный старик, крепко привязанный к кузову тележки.

– У меня нет секретов от товарищей, – всё же развёл Слепень руками.

– Иногда и стены могут проболтаться.

Он смерил меня пристальным взглядом. Хмыкнул, обернулся к своей разношерстной банде и помахал тыльной стороной ладони, указывая им на выход.

– Ну, и что ценное ты хочешь поведать? – спросил, едва двери за ними захлопнулись, – Случайно, не номер швейцарского счёта Чингиза?

Он небрежно устроился в мягком кресле. Его пальцы, свесившись на низкий журнальный столик, постукивали по рукоятке «беретты».

Нас разделяло больше пяти метров. Если я на него прыгну, все равно он успеет нажать курок. С такого расстояния промахнуться невозможно.

Что же ему сказать?

Время тянулось, мы смотрели друг на друга и я лихорадочно перебирала возможные варианты. Артём в этот раз благоразумно молчал. Со слабой надеждой я покосилась на Старика – времени прошло изрядно, неужели в голове у него ещё не проясняется? Хоть он и враг, но в этой ситуации…

Увы, вид Михалыча не внушал оптимизма, а фраза насчёт, «маразматического существа» по-прежнему имела явные основания.

Пауза затягивалась и я сказала первое, что взбрело в голову:

– Слепень, мы не те люди, на которых можно заработать деньги. Единственное, что можно заработать – неприятности.

– Это что, угроза? – чуть удивленно вскинул он брови.

– Нет, нет, – отчаянно дернула я головой, – Чингиз действительно не даст тебе ни копейки. Из-за нас – у него проблемы с полицией. Крупные проблемы. Думаю, он даже будет рад, что избавился от нас. Охотникам за органами тоже не нужны проблемы. Никто не даст тебе ни копейки.

– Девочка, если ты пытаешься пудрить мозги…

– Правду легко проверить. Скоро вся Москва заговорит о перестрелке в «ГЛУБИНЕ». Думаю, через несколько часов и полиция, и «охранка» будут стоять на ушах. Это плохое дело, Слепень, очень плохое… Лучше бы тебе сделать вид, что ты нас не встречал. Даже в метро не будет достаточно безопасно…

– В метро, я – хозяин! – резко перебил он.

Господи, неужели такой дурак?

Маска ироничного спокойствия сползла с него. Губы задрожали:

– Здесь я – хозяин! Я!

Он опустил глаза и, вцепившись в рукоятку «беретты», добавил уже тише, глуховатым изменившимся голосом:

– Пускай приходят. Пускай. Здесь и останутся.

Я вдруг подумала – слишком уж странный он для заурядного бандита. И как ему удаётся держать остальных в подчинении?

Слепень опять глянул на меня и попытался улыбнуться:

– У Чингиза неприятности – это хорошо. Люблю, когда вы, жирующие уроды, начинаете стрелять друг в друга. А когда ваша полиция начинает стрелять в вас – это вообще замечательно.

– Это не наша полиция! – не выдержал Артём.

– Ваша… И власть, и полиция… Такие как Чингиз, если и ссорятся с ней – только потому, что не хотят делиться жирным куском. А со мной он будет делиться! Весь «траффик» дисков идёт через мою территорию. И ему придётся платить! Не из-за того, что мне нужны его вонючие деньги. Просто здесь, под землёй – моя власть!

– Да? А я думал – ты просто хочешь получить долю, – спокойно заметил Артём.

Слепень встал. Его рука с «береттой» заметно тряслась. Но голос был совсем негромкий:

– Ненавижу… Ненавижу таких… Они как пьявки… Таким, как они, хорошо. Всегда… А мы уходим под землю. Мёртвыми и живыми. Но однажды… Однажды мы вернёмся…

– Это Чингиз-то пьявка? – искренне изумился Артём. Я двинула его локтем в бок.

– …Заплатите, за всё заплатите… Однажды мы выйдем из могил и выпьем вашу кровь. Всю до капли… До капли… – немигающие глаза Слепня лихорадочно блестели.

Хотя в комнате было тепло, меня слегка зазнобило. Как легко он слетает «с катушек»!

Хуже нет, иметь дело с невменяемыми. Повидала я их, особенно в 2013-м, когда отсидела и вернулась… Я ведь и сама была такой. Первые недели… После того как узнала про своих. Потом оклемалась. А некоторые не смогли. И почти никто из них не пережил ту зиму…

Этот бедняга – выжил. И не только уцелел, а можно сказать, карьеру сделал. Один бог ведает, как ему удалось в теперешней Москве… И всё таки, загадка – почему те подонки до сих пор не свернули ему шею? Выполняют его приказы…Чуть ли не по струнке перед ним ходят…

– Слепень… – я чувствовала себя сапёром вступающим на минное поле, – Мы не такие, понимаешь… Мы – не враги. Сам посуди, из-за обычных «разборок» СОК не поднимают…

Он смотрел сквозь меня. Только думаю, если бы я попыталась встать – он бы не промазал.

– Мы же по одну сторону…

– Я тебе верю… – глухо отозвался Слепень, – Я вас отпущу. Но сначала – правосудие. Вы убили моего человека, вы должны мне одну жизнь.

– Твои люди сами напали!

– Никто не уйдёт от возмездия. Все узнают мою власть. И для Чингиза это будет хорошим уроком.

– Ты ведь пожалеешь об этом!

Слепень криво, страшновато усмехнулся и покачал головой:

– Я уже давно ни о чём не жалею.

Артём толкнул меня, горячо зашептал:

– Вспомнил его, вспомнил! В «универе» он один семестр читал нам философию!

– Как его имя?

– Забыл! Это было на втором курсе…

Нелепая ситуация, напоминающая плохой анекдот – вырваться из когтей «охранки» и умереть от пули несчастного, свихнувшегося преподавателя философии.

Длинная рука с «береттой» стала медленно подниматься. Хриплый голос звучал почти торжественно:

– Да свершится правосудие…

Я подобралась. Нас разделяло уже не более трёх метров. Освободить руки не успею…

Мгновеньем спустя что-то просвистело в воздухе и Слепень выронил пистолет. Из предплечья его торчала обычная крышка от консервной банки.

В два прыжка Михалыч оказался у дверей и задвинул засов.

Честное слово, в эту секунду я была рада, по-настоящему рада, что не вкатила Старику последнюю ампулу в инъекторе!

Теперь «философ» один против нас. Если попытается левой рукой поднять оружие…

Нет, не успеет. Я не дам. И Михалыч больше не напоминает расслабленную куклу – глаза светятся знакомым, почти весёлым блеском. Он – опять в форме. В отличной форме. И пока мы вели бесполезные беседы, успел освободиться от верёвок.