Московский гамбит - Страница 10

Где-то в провинции он даже сидел в тюрьме: за отсутствие прописки. Но начальник прогнал его, испугавшись речей Пахомова, особенно в том смысле, что ему все равно, где жить.

– Иди, иди отсюда, – тревожно говорил ему начальник. – Я тебе вот пятерку на дорогу дам.

И Виктор ушел, худой, величавый и неизменный. После этого он попал в Москву и случайно познакомился с Олегом, потом с Ларионом Смолиным, и таким образом его ввели в «неконформистские» круги…

Олег встретился с Трепетовым в молочном кафе на улице Горького. Он слышал, что Трепетов почему-то любил порой назначать важные свидания в молочных кафе. В Беркове и Закаулове не было необходимости – всю главную тяжесть «знакомств» брал на себя Олег.

Саша встретил его уже другой, веселый и оживленный, но сквозь эту «оживленность» пробивалась вдруг какая-то несоизмеримость, которая пугала Олега.

С Виктором уже договорились; он жил недалеко от центра, где его приютил одинокий двадцатисемилетний человек, живущий в двухкомнатной квартире вместе со старушкой соседкой, которая по доброте душевной привязалась к Виктору и даже подкармливала его.

Этого одинокого человека звали Игорь Кравцов. Был он художник, собиратель икон, бард, чуть-чуть юродивый, и кроме того обладал некоторыми суперсенсорными способностями. Эта «чуть-чуть юродивость» делала его особенно популярным среди подпольного мира. Он был один из тех редких людей, которые не только по-настоящему привязались к Виктору, но и могли терпеть его – до определенной грани.

Игорь – по сердечной «отключенности» – даже пытался свести его с одной своей знакомой.

Но та насмешливо сказала:

– Ты еще попроси меня переспать с ним, из милосердия. Но я не скорая помощь. И потом я не умею спать с трупом, даже поющим Вертинского.

В общем, она не поняла предложения Игоря.

…В этом визите Саши ни Виктор, ни Игорь не видели ничего удивительного. Все время происходили новые встречи. Но они слышали кое-что о Саше, и это немного волновало их. Но, конечно, Виктор и не подозревал об истинной цели посещения.

Они поджидали гостей на кухне; соседки не было…

Саша церемонно и даже как-то встревоженно поздоровался с Виктором и долго жал ему руку, хотя нелюдимый Пахомов тут же попытался вырвать ее.

Водка на этот раз была отвергнута.

– Вот и замечательно, – обрадовался Саша, потирая руки. – Давно пора прижать немного этот наш национальный порок. Никогда не забуду, как из-за него испортил отношения с академиком Бредовым… Давайте-ка лучше чайку?!

– С пирогами. Пироги у меня есть всегда, – растерянно пробормотал Игорь.

– Вот и чудно.

Потом произошла непонятная суетня: передвигали стол, что-то доставали, заходили к Игорю в комнату, поправляли…

И когда, наконец, уже надо было садиться за стол, Игорь, немного нервничая, вдруг осторожно прошептал на ухо Олегу:

– Ты знаешь, он исчезает.

И незаметно кивнул на Сашу.

– Что?! – ужаснулся Олег, вдруг вспомнивший рассказы про суперсенсорность Игоря. – Что ты мелешь? Куда исчезает? Очнись!

– Исчезает и все. Временами его нету.

– Не пори вздор. Видишь, вот он.

Игорь побледнел и съежился. Но пироги были на славу. Саша не уставал их расхваливать.

– Всегда бы нам блины да пироги, а водку – временами, – приговаривал он. – Не каждый день…

Почему-то чуть-чуть взбудораженный Виктор захотел тут же петь.

– Он любит только петь и молчать, – заметил Олег.

– Петь и молчать, – заключил Саша. – Я могу слушать только Лидию Русланову. Но молчание я могу слушать любое. А как, Виктор, вы любите музыку? – чуть удивленно спросил он, взглянув на него.

– Не очень. Она меня пугает.

– Пугает? Это уже неплохо. Чем?

– Не знаю.

– Я говорю о музыке не только как об искусстве, – Саша улыбнулся. – Скажем, как… об особой… не только магии… а больше. Кроме того, должен быть в сознании, внутри Я, один пласт…

– Нет, нет, по большому счету музыка меня даже отталкивает, «пугает» не совсем то слово. – Виктор вдруг стал разговорчив, что с ним случалось редко. – У меня много других забот. Найти в самом себе высшее бессмертное «Я» – цель человека на земле… Бога – внутри себя…

– Ну, ну, – опять удивился Саша и развел руками. Пока происходил этот разговор, Игорь тихонечко отвел Олега в сторону и прошептал:

– У него нет ауры.

– Что?!!

– Я ведь могу ощущать ауру вокруг человеческого тела. Ауру, которая отражает и состояние души тоже. Но это первый человек, у которого нет вообще никакой ауры. Я даже не знал, что такое может быть. Кошмар, что-то мне не по себе, надо притупиться.

Олег захохотал.

– Что за бред?! Проверь свои способности. Что же, у него нет обычной души? Такого не может быть. Ты еще скажи, что он ходит без головы.

– А вот сейчас он опять такой, как люди.

– Ты путаешь что-то. Духовидец бедный! И не заори, неудобно.

Игорь опять съежился и ушел в себя. Олег прошептал ему:

– Он просто вне твоего восприятия.

– Молчи!

– Блажен тот, кто любит и труп, и живое тело, и день и ночь, – послышалось им…

– Знаете что, Саша, погадайте нам, хотя бы по руке. Например, Виктору, – вдруг высказался подошедший Олег, поглядел на стол, где не было водки.

Тут уж Саше снова пришлось изумиться.

– Чем я обязан паскудной славе гадателя? – спросил он. – Среди такой компании, – он подчеркнул.

– О, о Вас многое говорят… – прошипел из своего угла вернувшийся Игорь.

Он пил чай из блюдца, и большие уши его горели. Но потом он смутился и взглянул исподлобья.

– Так вы хотите, Виктор?

Мертвенно-странная, медленная улыбка прошла по лицу Виктора.

– Вообще нет. Но чтоб вы: пожалуй.

– Это очень просто, – заметил Саша. – Меня, кстати, почему-то не первый раз просят об этом. Люди заинтригованы днем своей смерти. Они тайно влюблены в него. Но вот беда: как только я взгляну на руку, линии на ней исчезают…

– Как у мертвецов! – ахнул Олег.

– Я не говорю, что они исчезают физически. Но они исчезают для моего восприятия. И рука делается чистой.

– Что это значит? – холодно спросил Виктор.

– Это может значить самое разное. Например, простой вариант: стоит ли так сильно интересоваться иллюзиями? Всеми этими так называемыми событиями жизни?

– Увы, – неопределенно согласился Виктор.

– А если уж кому очень надо, я могу порекомендовать отличного профессионала, астролога в традиционном смысле. Ибо те, кто в современном плане, потеряли самое важное. Но не советую. Пора, пора избавиться от мании жизни! Пора!

И Саша, рассмеявшись, взял аппетитный кусок пирога.

– Ну, а может ли быть гадание о том, что будет со мной после смерти? – спросил Олег.

– Почему нет? Но приучайтесь думать в парадоксальных категориях и никогда не забывайте об уровнях, о разнице между ними… Итак, разумеется, может. Ведь это все зафиксировано, на одном уровне, обычно недоступном – определенно и навечно, причем с учетом свободы воли, на других – неопределенно, только игра возможностей, но все-таки… Лишь эти последние квазификсации люди и могут воспринимать, но порой получается точное совпадение…

– Но для вас – и те послесмертные, условно выражаясь, «линии», путь и «квази-зафиксированные», приблизительные, с возможностью перемен, конечно, тоже исчезнут?

– Исчезнут, исчезнут, – добродушно кивнул Саша.

– Но все-таки, где это откопать? – захохотал Олег. – Две минуты жизни отдал бы за то, чтобы увидеть, например, свое будущее воплощение. Наверное, хорош будет монстр. Так как же? Не у того ли профессионала?

– Нет уж, за этим, пожалуй, надо съездить в Индию, – вздохнул Саша. – Но не торопитесь, Олег. Не все ли равно, какое воплощение. И где, в каких мирах, ибо здесь вы уже не повторитесь. Не советую тратить время на второстепенное.

– Но как же жизнь, жизнь, жизнь! И будущая!

– Да что вы, Олег, все заладили: жизнь да жизнь. Дунул, и ее нет, вашей жизни, – засмеялся Саша не без странной иронии по отношению к собственным словам. – Эко мастерство иллюзии разгадывать. Не шутите уж. Лучше давайте и вправду споем.