Московские тени - Страница 14

Подготавливают кухню. Относят в Сашину комнату посуду, хлебницу, стулья. Маркин прячет в шкаф книгу и тетрадь. Столы, диванчик, шкаф отодвигают от стен. Из-под раковины убирают мусорное ведро, совок, помпу для прочистки сливов. В общем, все лишнее.

За батареей, за отставшими обоями обнаруживаются ждущие вечера тараканьи семейки, но трогать их нет смысла. Все равно им скоро конец…

Освобождают от вещей и туалет, ванную. Елена снимает одежду с вешалки в прихожей.

Только закончили более-менее – телефонный звонок. Снова Маркина. На этот раз Борис.

– Привет, – отвечает Маркин на его приветствие.

– Чем занимаешься? – У Бориса довольно писклявый голос, и телефон эту писклявость только подчеркивает, кажется, будто Борис говорит, беспрестанно улыбаясь до ушей. – Трезвый еще?

– Угу… Вот тараканов собираемся травить, – честно отвечает Маркин.

– Хорошее дело. Мне тоже не мешает. У меня в комнате их просто… Ну, думаю, ты сам помнишь.

Маркин усмехается:

– Гигиену соблюдай. Тарелки надо мыть, полы, все такое…

– Нда? А у вас тогда почему тараканы? – Борис вроде слегка обиделся. – Или вы тоже на гигиену забили?

– У нас мало. Из-за дочки вот… Могут в ухо залезть…

– Что ты несешь?! – завозмущалась жена, услышав последнюю реплику Маркина. – Совсем, что ли, сдурел? – И он получает чувствительный толчок в спину.

– Ну шучу я, – оправдывается Маркин.

– Жена дерется? – угадывает Борис. – Правильно. Я вот что звоню. Вчера в «Бинго» торчал, снял три линии, две по пятьдесят, одну – семьдесят. Прикидываешь, почти на стольник в наваре остался! Сегодня опять собираюсь.

– Давай, искренне желаю удачи.

– А ты присоединиться не хочешь?

– Денег нет.

– Так поторчишь просто. Поучишься, как надо лихо башли снимать.

– Не хочу, – вздыхает Маркин.

– Да соглашайся! Выпьем по паре девяток «Балтики», – уговаривает Борис. – Если солидно сыграю – завалимся в «Голодную утку». Куражнем!

– М-м, не получится, Борь. И настроения что-то нет, дела… Да, вот, – вспоминает Маркин, – тут Дэн звонил, он на какой-то концерт собирается. Позвони ему, может, вместе решите…

– О'кей! Так ты, значит, в отказ?

– Угу.

– Ладно. Привет семье!

Борис кладет трубку, Маркин тоже. И сразу на него нападает жена:

– Идиот, так шутить?! Накаркаешь вот! Я как раз и боюсь этого. У Ольгиной сестры у сына такое было, в больнице лежал…

Ее речь прерывается звонком в дверь. Маркин спешит открыть. Это женщина из фирмы «Идеал».

Руками в резиновых толстых перчатках она разбрасывает порошок грязно-белого цвета. На плинтусы, под плиту, за холодильник, на швы обоев.

– Бегите, – приговаривает, – бегите, молодчики… – Через респиратор голос ее звучит глухо и жутковато-вкрадчиво; Маркину не по себе. – Беги-ите, ребятки, обложили вас со всех сторонушек…

Молодые, совсем малютки, взрослые усачи, самки с красивыми коробочками-яйцами за спиной выскакивают, задыхаясь, из норок и попадают в отраву. Секунда, другая – и они становятся вялыми, порошок облепляет их, тараканы с трудом расползаются прочь. Срываются со стен, дрыгают ножками, словно растирают коченеющие тельца.

– Вот и ладно, вот и хорошо…

Женщина знает свое дело, ее движения уверенны, броски точны. Аккуратная струйка сыплется за батарею. Вскоре оттуда появляется целая тараканья стая, седая и ослепленная. Стая разбегается по стене, по цветочкам обоев, и постепенно редеет. Один за другим тараканы падают на пол, корчатся, распускают крылышки, зарываются, увязают в смертоносном для них порошке. Единицы достигают подоконника и останавливаются, уткнувшись в оконную раму.

– Столько вызовов, – жалуется травительница, – на дню обхожу квартир по десять. Даже в выходные вот стали работать. Что, на антресоли сыпать?

– Да, – отвечает Маркин, – сыпьте.

– Там коробки какие-то.

– Ничего. – Он подставляет для удобства табуретку.

После антресолей – обработка ванной.

– Кстати сказать, главное – воды они чтоб не нашли. А то отопьются и оживут.

Маркин кивает, следит за процессом.

– И пускай порошок полежит дня два, – продолжает наставлять женщина из «Идеала». – Тут вот в центре его сметите, а у стен пускай лежит. И пол не мойте пока, отопьются.

– Хорошо…

Под ванну, за раковину, во все их убежища. Наконец-то их не будет. Тараканов. По крайней мере год. Год гарантии.

– Если порошочек останется за холодильником, под плитой, за батареей, то они до-олго не придут, побоятся. Не беспокойтесь.

По паркету прихожей ползут полумертвые насекомые. Спотыкаются, кружат на одном месте, вяло шевеля усиками. Их легкие, – если у тараканов есть легкие, – наверное, сгорают сейчас. Как у солдат при газовой атаке. Им нечем больше дышать. Они подолгу отдыхают, склонив головы, потом продолжают путь по полу, надеясь доползти куда-то, тщетно пытаясь спастись. Маркин давит их ногой в тапочке, чтоб не мучались.

– Да не надо, – замечает это женщина. – Они уже все. – И усмехается под респиратором: – Готовенькие!

На Маркина тоже слегка действует порошок. Он чихает, сморкается в платочек. В горле першит.

– Ничего, это не страшно. Вот ребеночка, конечно, пока не надо сюда. Аллергийка может… А дверь балконную можно открыть, проветрить. Им это не поможет. Им только воды не давайте.

Маркин открывает дверь на балкон. Отметил, что на улице дождь. Не сильный, кажется, но все же моросит. Гулять с ребенком, видимо, не получится. В кухню вбегает волна свежего воздуха.

Кончили. Предназначенный для их квартиры кулек порошка израсходован.

– Ну вот, избавила вас. – Женщина снимает перчатки, респиратор, кладет их в сумку.

– Спасибо.

Она подает Маркину бумагу.

– Вот здесь распишитесь, в графе «заказчик». – И добавляет несколько смущенно, как большинство простых людей, когда речь заходит о деньгах: – С вас шестьдесят два рубля.

– Да, да… – Маркин достает из кармана заранее приготовленные деньги, ставит на бланке подпись.

– Так, мг, вот, – собирается женщина. – Еще в три места надо… Прямо эпидемия какая-то этой осенью. До свиданья.

– До свиданья. Спасибо!

– Как, нормально обсыпала? – встречает Маркина жена.

Она с дочкой прячется в комнате.

– Нормально, – отвечает Маркин, опускается на тахту.

Дарья на полу, таскает за волосы куклу.

– Может быть, нам погулять сходить? – спрашивает жена. – Ольги, жалко, дома нет. Одним придется. А ты пока поработаешь.

– Дождь там, – говорит Маркин.

– Правда? Сильный?

– Не знаю. Какая разница…

Елена подходит к окну.

– Да, капает. И небо все затянуто… – Она садится рядом с мужем. – Прогулка, значит, отменяется.

Смотрят в телевизор. Идет, кажется, сериал про Робин Гуда.

Маркин берет программу, ищет, что бы посмотреть.

– Совсем мертвая программа, – вздыхает жена. – Тоже мне, воскресенье… «Горькую луну» бы дождаться…

– Мда, – соглашается Маркин и откладывает программу.

– А сколько времени?

– Четвертый час. Минут пятнадцать четвертого.

– Даша поспала полчасика и запросилась из кроватки. После прогулки лучше спит…

Наблюдают за дочкой. Та, прекратив таскать куклу, что-то люлюкает, глядя кукле в глаза, затем снова принимается таскать за волосы.

– Ей же больно! – восклицает Елена. – Ай-я-яй, доча! Нехорошо так с маленькими обращаться. Да-арья, перестань!

Дочка, видя, что на нее обратили внимание, визжит и мучает куклу пуще прежнего.

Приводят в порядок кухню, прихожую, туалет, ванну, Елена сметает тараканов (некоторые еще шевелятся) и спускает их в унитаз; нарушает инструкцию – протирает пол влажной тряпкой. Маркин сдвигает шкаф, столы к стене, возвращает на место тетрадь и Кнута Гамсуна.

– Хоть бы удачное средство оказалось, – говорит жена. – А то и карандашом мазала, и этот «Комбат» покупала дурацкий. Никакого эффекта.