Московские легенды. По заветной дороге российской истории - Страница 34

Мама терпеливо томилась многие часы, а я играл с другими детьми около подножия памятника первопечатнику Ивану Федорову, не понимая всего трагизма происходящего здесь… Мама выходила ко мне всегда грустная, получив стандартный ответ: «Приговор вашему мужу еще не вынесен, приходите в следующий раз».

И такие ответы получали тысячи людей. В Военную коллегию для видимости судебного разбирательства привозили узников в спецфургонах из всех тюрем. Но можно было попасть туда по длинному тоннелю, который протянулся сюда под площадью Дзержинского прямо из внутреннего двора знаменитой Лубянской тюрьмы. Арестованных проводили на третий этаж в помещение, находившееся перед залом заседаний. В зал их вводили поодиночке, на столе перед Ульрихом лежали пачки заранее приготовленных приговоров. Далее происходила чудовищная пародия на суд. Напрасно в своем последнем слове подследственный пытался логично доказать, что он не является врагом народа, приводил веские доводы, доказывал, что не занимался никакой враждебной деятельностью. Все было напрасно! Учесть каждого была предрешена заранее.

Пухленький, внешне интеллигентный, излучающий довольство собою В. Ульрих обычно через несколько минут объявлял перерыв, и суд, как и полагается по закону, удалялся на совещание, а еще через две-три минуты возвращался, и подсудимому объявлялся приговор. Его выводили в соседнее помещение. Расстреливали приговоренных здесь же, в глухих и темных подвалах здания Военной коллегии на улице 25-го Октября.

А в это время родственники в приемной ожидали известий. Недаром это трехэтажное здание тогда называли расстрельным домом, а Ульриха – Хозяином расстрельного дома…»

Подвалы расстрельного дома широко раскинулись и под ним, и под соседними торговыми помещениями – аптеки Феррейна, зданий Третьяковского проезда. Эти подвалы – типовые сооружения, и вход в подвал Военной коллегии, соединенного подземным ходом с «Большим домом» Лубянки, на фотографии, помещенной при интервью с Мильчаковым в «Вечерней Москве» (27 июля 1990 года), точно такой же, как вход в кафе «Пироги».

Сколько людей были приговорены тройкой во главе с Ульрихом к расстрелу и расстреляны в подвалах расстрельного дома, неизвестно, но их было очень много. О том, что суд и приговор были неправедны, свидетельствует реабилитация многих жертв. Но когда родственники группы реабилитированных подали в 1989 году в суд на вынесших неправедный приговор, к тому же с нарушением формальных норм, Верховный суд СССР, признав «заведомо неправосудный приговор» тройки, уголовное дело против вынесших его Ульриха В.В., Кандабина Д.Я. и Буканова В.В. прекратил «за отсутствием состава преступления».

Борис Ефимов, брат журналиста Михаила Кольцова, расстрелянного в этом страшном подвале, рассказ о своей встрече и беседе с Ульрихом, заканчивает так: «Прах армвоенпалача покоится под благопристойным надгробием на престижном Новодевичьем кладбище. Прах тысяч его безвинных жертв укрыт в братских могилах. Я задаю вопрос: надо ли вспоминать такого человека? И решительно отвечаю: надо!»

В 1989–1990-х годах в Мосархитектуре обсуждался проект реконструкции Китай-города; речь шла об использовании его построек для современных целей и сохранении исторических памятников.

Общественности становится известным одно из предложений архитекторов, и сообщение о нем появляется в газете: «Очередная пешеходная зона создается на улице 25-го Октября. В принадлежащем военной прокуратуре доме, где в 30-е годы выносило и приводило в исполнение страшные приговоры «особое совещание – тройка», предполагается переоборудовать залитый кровью подвал… под дискотеку». («Литературная газета», 26 июля 1989 г.)

Общественность возмущена. Московские власти полусоглашаются на организацию в этом доме «Мемориала жертв незаконных репрессий», о чем сообщается в отчете о круглом столе по реконструкции Китай-города, проведенном в 1990 году.

Вопрос о дискотеке больше не поднимался, об организации мемориала также не решался, здание занимал Мосгорвоенкомат. В 2004 году Мосгорвоенкомат получил новое здание и выехал. И тут снова возник вопрос о расстрельном доме.

На заседании комиссии по сохранению зданий в исторической части города в январе 2006 года обнаружилось, что расстрельный дом продан компании «Сибнефтьгаз». Компания, как сообщают «Известия», «едва вступив во владение домом № 23 по Никольской улице, предложила снести его вместе с подвалами, вырыть подземную парковку и построить заново. Предпроектное предложение уже готово в «Моспроекте-2». По мысли заказчика, в новоделе разместится торговый, а значит, и развлекательный комплекс. При этом заявитель знает, что речь идет о печально знаменитом «расстрельном доме» – резиденции Военной коллегии Верховного суда СССР».

Снова протесты общественности, Комиссия отказывает заявителю в удовлетворении его просьбы. Но опасность сноса не миновала, компания может вернуться к своему кощунственному проекту, предъявив «дополнительные аргументы», так же, как архитекторы, сначала предлагавшие устроить дискотеку на крови, на этот раз сочли возможным размещение на крови гаража и торгово-развлекательного центра.

Сейчас дом закрыт сеткой, что в нем оборудуют, неизвестно, но не «Мемориал жертв незаконных репрессий»…

В настоящее время пустующим и находящимся в затянувшемся на десятилетие ремонте домом № 23 обрывается историческая застройка Никольской. Обрывается, потому что до начала 1930-х годов улица здесь не кончалась. За этим домом проходил узкий переулочек – Никольский тупик – к церкви Святой Троицы, что на старых полях и Китайгородской стене. Строго говоря, тупиком он не был, потому что в Китайгородской стене была «проломана» калитка, но старинное название сохранилось. За тупиком Никольская по левой стороне продолжалась еще двумя домами и часовней Святого Пантелеймона. В этом квартале на небольшом пространстве оказались собраны замечательные памятники московской архитектуры, известные также и по событиям, с ними связанным.

Сейчас на их месте – чахлый треугольник сквера и торговые палатки. С помощью не так уж давних фотографий и старых гравюр мы можем восстановить прежний вид квартала у Никольских ворот.

По границам сквера с Лубянской площадью и Театральным проездом проходила Китайгородская стена, справа возвышалась Никольская башня, называвшаяся также Владимирской, и стояла церковь Владимирской Божией Матери, на левой стороне возвышалась над стеной большая часовня Святого Пантелеймона.

Церковь Владимирской иконы Божией Матери у Никольских ворот. Литография по рисунку Э. Гартнера. 1839 г. Слева дом, в котором жил Н.М. Карамзин

Литография 1839 года по рисунку немецкого художника Эдуарда Гартнера «Церковь Владимирской Богоматери у Никольских ворот Китай-города» дает возможность рассмотреть эту небольшую церковь, построенную по желанию и на средства царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной в 1691–1692 годах в стиле так называемого «нарышкинского барокко». На фоне суровой и мощной Китайгородской стены и одной из самых мощных башен Китай-города – Никольской – церковь выглядит особенно изящной. Слева от нее, сквозь Проломные, то есть сделанные не при постройке, а позже «проломленные» в стене, ворота видна широкая Лубянская площадь и дома на ней. Проломные ворота были устроены в 1820 году, до этого здесь проходила сплошная стена. Между церковью и стоящим справа домом расстилался церковный двор.

Напротив Владимирской церкви, на другой стороне улицы, стояла часовня Пантелеймона-целителя.

Пантелеймоновская часовня на Никольской была построена в 1881–1883 годах по проекту архитектора А.С. Каминского, проектировавшего, как было сказано, Третьяковский проезд. Традиционно часовни строились небольшими и скромными по убранству, но Пантелеймоновская часовня была задумана и построена как большой величественный храм. Она была приписана к Пантелеймоновскому монастырю, находившемуся на Афоне, и поэтому архитектор совершенно закономерно избрал при ее проектировании «византийский» стиль (конечно, в варианте московского модерна). Эта часовня-храм, красивая и светлая, легкий купол которой, вознесенный белой ротондой, сиял высоко в небе, царила над окрестными улицами и площадями.